– Леш, – робко сказала она, отрывая мужа от мыслей
о предстоящем совещании, – ты письма хранишь или выбрасываешь?
– Какие письма? – удивился Чистяков.
– Ну любые. Которые ты получаешь.
– Асенька, в наш телефонный век письма стали раритетом
и непроизводительной тратой времени. Всю деловую переписку я веду через
институт, такие письма я, конечно, храню. Там нужные адреса, имена, даты. А
личных я уже давно не получаю. С чего такой вопрос?
– Так, ни с чего, – вздохнула она. – Буду
дальше думать.
Выйдя из машины на Комсомольской площади, Настя спустилась в
метро и поехала на работу.
* * *
Найти адрес Надежды Цукановой оказалось довольно просто,
потому что Лариса Томчак смогла точно указать год ее рождения. Правда, была
опасность, что Цуканова за двадцать семь лет могла и фамилию сменить, но, к
счастью, она этого, по-видимому, не сделала. Во всяком случае, в адресном столе
Ларисе дали восемь адресов, по которым в Москве проживали женщины подходящего
возраста с именем Цуканова Надежда Романовна.
Первые четыре попытки были неудачными. Лариса ездила по
указанным адресам, спрашивала Надежду Романовну, объясняя, что разыскивает свою
однокурсницу. Случалось, что дверь ей никто не открывал, и тогда приходилось
приезжать еще раз или два. Случалось, что дверь ей открывали, но Надежды
Романовны не было дома, и тогда Лариса просто просила показать ей фотографию.
На уговоры, объяснения и преодоление естественного недоверия и подозрительности
уходили время и силы, но она не сдавалась. Ей очень хотелось выяснить, кто же в
ту давнюю новогоднюю ночь воспользовался беспомощным состоянием опьяневшей и
беспробудно спящей девушки. И еще больше ей хотелось, чтобы этим человеком
оказался Владимир Стрельников.
Когда она явилась по пятому из указанных в списке адресов,
дверь ей открыл рослый худощавый юноша лет восемнадцати-девятнадцати, до такой
степени похожий на ТУ девушку в белом свитере, что у Ларисы мгновенно пропали
все сомнения.
– Здравствуйте, – вежливо сказал он, внимательно
глядя на незнакомую женщину через очки с толстыми стеклами. – Вам кого?
– Мне нужна Надежда Романовна.
– А вы кто?
– Мы с ней когда-то учились в одном институте. Скоро
исполняется двадцать пять лет с тех пор, как мы закончили институт, и вот мы
решили организовать встречу выпускников…
Лариса внезапно осеклась под пристальным взглядом юноши.
– Мама умерла, – коротко сказал он.
Лариса неловко переминалась у двери, не зная, что делать
дальше. Удача была так близко… Умерла. Надо, наверное, как-то отреагировать на
это известие.
– Прости. Я не знала. Когда это случилось?
– Не так давно. Меньше года назад.
– Она болела?
– Нет.
– Несчастный случай?
– Нет. Мама отравилась. Она не хотела жить. Встречу
выпускников вам придется проводить без нее.
– Мне очень жаль, – пробормотала Лариса
растерянно, отступая от двери.
Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. Она медленно
пошла к лифту, но передумала, спустилась на один лестничный марш и прислонилась
к узкому грязному подоконнику. Между подоконником и батареей отопления была
засунута банка из-под растворимого кофе, до середины заполненная окурками.
Вероятно, это было постоянное место для курения у тех жильцов, кому не
разрешали дымить в квартирах.
Лариса вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой. Как глупо все
получилось. И перед парнишкой неудобно. Явилась приглашать его мать на встречу
выпускников! Ему, наверное, неприятно и тяжело объясняться с посторонними
людьми…
Да, но мальчик к той давней истории отношения не имеет,
слишком молоденький. Если Надя Цуканова тогда все же решилась рожать, то
ребенку должно быть двадцать шесть лет, никак не меньше, а этому очкарику с
внимательными глазками уж точно не больше двадцати. Интересно, мальчика
Цуканова родила в браке или нет? И если в браке, то почему фамилию не сменила?
Или меняла, а после развода снова взяла девичью. В конце концов, никакого
значения это не имеет. Но неужели придется отказаться от задуманного? Потратить
столько времени на поиски – и отступить? Жалко.
Лариса решительно погасила сигарету и снова поднялась к
квартире Цукановой. На этот раз дверь долго не открывали, но наконец замок
щелкнул.
– Это снова вы? – Голос у сына Надежды Романовны
был не очень-то приветливым.
– Извини, пожалуйста, но мне очень нужно поговорить с
тобой. Можно мне войти?
– Проходите, – хмуро сказал он. – Обувь можно
не снимать, у нас завтра генеральная уборка, все равно полы мыть будем.
У нас уборка. Интересно, с кем мальчик живет? С отцом? Или
со старшим ребенком Цукановой? А может, он уже женат.
Лариса сняла плащ и вслед за юношей прошла в большую
комнату, где повсюду были разложены книги и тетради. Она поняла, что парень
занимался. Наверное, в институте учится, решила она. Лариса плохо представляла
себе, с чего начать и как повести разговор, чтобы узнать то, что ее интересует.
Но начинать надо было, деваться некуда, раз уж пришла.
– Знаешь, я как-то растерялась, узнав, что Нади больше
нет. Даже соображаю плохо. Ты один живешь?
– С сестрой.
– Она младше тебя?
– Старше. Ей уже двадцать шесть. Вы что, хотели мне
опеку предложить? Так не надо, я совершеннолетний. И вообще, мы отлично
справляемся вдвоем.
– Неужели двадцать шесть? – деланно удивилась
Лариса. – Я не знала, что Надя так рано вышла замуж. Из наших
однокурсников никто этого не знал. Надо же.
– Она не была замужем.
– Как, совсем не была? – Теперь уже Лариса
удивилась по-настоящему. – А твой отец? Или у вас с сестрой общий отец?
– Нет, отцы разные, но мама с ними не расписывалась.
Так о чем вы хотели поговорить?
– Может быть, тебе это покажется странным… Я хотела
поговорить с тобой об отце твоей сестры. Собственно, я надеялась поговорить о
нем с Надей. Я же не знала о том, что случилось.
– А что о нем говорить? Мы его и в глаза-то никогда не
видели. А вы правда с мамой вместе учились?
– Правда, – не моргнув глазом солгала Лариса.
– Тогда вы должны его знать.
– Конечно, если он был с нашего курса. Как его звали?
– Не знаю, – парень пожал плечами. – Мама не
сказала.
– Как же так? Почему не сказала?
– Не знаю. Не сказала – и все. Я спрашивал, и сестра
тоже спрашивала, но мама не говорила.
– Ну хорошо, отчество же у твоей сестры есть. Как ее
зовут?
