Коротков отложил на тарелку надкусанный бутерброд и
уставился на Настю в полном изумлении.
– Не может быть. Ты меня разыгрываешь. У него глаза
голубые.
– Нет, дружочек, рыже-зеленые. А ведь ты с ним сколько
лет работаешь?
– Тринадцать, – удрученно признался Юра. –
Да, уела ты меня. Но и я сейчас тебя уедать буду. Ладно, предположим, насчет
Людмилы Широковой ты меня убедила, я готов согласиться, что все было так, как
ты рассказываешь. А что случилось с Ларисой Томчак? Ее-то они зачем убили?
Стрельников же не собирался на ней жениться. И потом, зачем они письма
подбросили на дачу Томчаку? Какой в этом смысл?
– А никакого. Подстраховывались. По их гениальному
замыслу обвинить в убийстве Широковой должны были Дербышева. Дербышев для них
случайная жертва. Просто именно он был в этот период рекомендован Людмиле,
именно ему она написала. На его месте мог оказаться кто угодно. Но на всякий
случай следовало создать папочке миллион неприятностей в связи со смертью Милы,
чтобы уж надолго отбить у него охоту к матримониальным поползновениям. И еще
один важный момент, самый, может быть, важный. Чтобы подозрение пало на
Дербышева, нужно, чтобы милиция нашла его письмо Миле. Если любовная переписка
Широковой окажется в руках Стрельникова, то можно быть уверенным, что он ее
уничтожит. И никто никогда никакого Дербышева не вычислит и будут искать
другого убийцу. Не дай Бог, и Сашеньку с Наташенькой уличат. Другой вопрос, где
они взяли эти письма. Может быть, они были в сумочке у Милы. Может быть, они
были дома у Стрельникова, куда Саша, вполне естественно, имеет свободный
доступ. Но это мы выясним у них самих, важно то, что письма нужно было довести
до сведения милиции и желательно привязать к самому Стрельникову. А тут
папочка, как нарочно, едет на дачу к дяде Славе Томчаку. Зачем он туда едет –
вопрос десятый, но о том, что папа там был, милиция рано или поздно узнает. А
не узнает сама, так можно будет ей помочь, подсказать, если надо. Письма
найдут, припишут Стрельникову ревность, начнут таскать. Разумеется, папочка
Милу не убивал и сможет это доказать, но кровушки у него попьют – мало не
покажется. Пусть знает, как за молодыми девками-то ударять.
– Хорошо, допустим, я готов принять твою версию. А
Лариса? Она-то в этой истории каким боком?
– Может быть, она стала о чем-то догадываться. Она
могла прекрасно знать истинную ситуацию с Аллой и Сашей и догадалась, что Саша
приложил руку к смерти Милы. И написала письмо на абонентский ящик Дербышева,
чтобы посмотреть, что получится.
– Нет, Ася, что-то ты не то говоришь, – поморщился
Коротков. – Тут у тебя совсем концы с концами не сходятся. Как это она
написала письмо? Почему? Откуда вообще ей стала известна фамилия Дербышева и
номер его абонентского ящика?
– Не знаю, Юрочка. – Настя болезненно поморщилась
и потерла пальцами лоб. Коварная головная боль все-таки подстерегла ее и
набросилась из-за угла. – Я ничего не знаю. В этом деле множество дыр,
которые нам с тобой еще латать и латать. Поехали, благословясь, к Тамаре Николаевне.
Начнем с нее, чтобы не спугнуть голубков Сашеньку с Наташенькой.
Глава 12
Владелица брачного агентства «Купидон» Тамара Николаевна
узнала Настю сразу, а на Короткова глянула вопросительно и недоуменно.
– У вас еще какие-то вопросы ко мне?
– Да, – кивнул Коротков. – И прежде чем мы
начнем их задавать, я хотел бы сказать несколько слов.
Сегодня Тамара Николаевна выглядела куда импозантнее, чем в
тот раз, когда к ней приходила Настя. Маникюр на руках был свежим, и прическа
тоже выдавала недавнее посещение парикмахерской. Седина была аккуратно
закрашена, а волосы уложены с элегантной небрежностью. Да и костюм на ней был
дорогим. Теперь при взгляде на нее никто не усомнился бы в том, что дела ее
фирмы идут хорошо.
– Тамара Николаевна, вы являетесь владельцем фирмы и
вольны строить свою работу так, как вам хочется. Информация, которой вы по роду
своей деятельности располагаете, не является государственной тайной и на нее не
распространяется запрет на разглашение. Я прав?
– Да, разумеется, – согласилась владелица
«Купидона». – И что в связи с этим?
– Если вдруг окажется, что вы пользуетесь этой
информацией не только в прямых интересах ваших клиентов, никто не сможет
утверждать, что в этом есть нечто предосудительное. Это ваша информация, и вы
можете делать с ней все, что хотите. Даже продавать за деньги.
– Я вас не понимаю, – вскинула брови
Тамара. – С чего вы взяли, что я продаю ее за деньги? Собственно, вся моя
работа и состоит в том, чтобы продавать за деньги информацию одним лицам,
нуждающимся в знакомстве, о других таких же лицах. О какой еще продаже может
идти речь? Да, я и не скрывала с самого начала, что для некоторых клиентов я
создаю более льготный режим, но, как вы справедливо заметили, это мое право. И
никто его пока не оспаривал.
– Несомненно. Но если вдруг, я подчеркиваю – вдруг,
окажется, что вы давали эту информацию не только вашим клиентам, никто не
скажет, что вы не имели права этого делать. И никто не станет грозить вам за
это пальчиком. А теперь вопрос: вы кому-нибудь говорили о том, что дали Людмиле
Широковой координаты Виктора Дербышева?
– Говорила. – Тамара повернулась к Насте. – Я
же вам говорила об этом, помните?
– Помню, – ответила Настя. – А еще кому?
Тамара Николаевна задумалась, потом решительно ответила:
– Больше никому. Во всяком случае, я об этом не помню.
– А если постараться? Повторяю, Тамара Николаевна, это
ваше право, и никто не станет вас за это осуждать. Вспомните, пожалуйста.
– Нет. – Она медленно покачала головой. – Я
такого не помню.
– Тогда я спрошу более конкретно. Не приходили ли к вам
молодой человек по имени Александр или молодая женщина по имени Наташа и не
просили ли вас дать им информацию о том, кому в ближайшее время Мила Широкова
напишет письмо с предложением познакомиться. Это случилось, вероятно, в конце
августа – начале сентября.
– Совершенно точно – нет, – сразу ответила
Тамара. – Я не смогла бы такое забыть.
– А если бы это случилось, вы бы дали информацию?
Тамара Николаевна встала с диванчика, сделала несколько
шагов к окну, постояла задумчиво.
– Не знаю, – наконец сказала она. – Может
быть, и дала бы.
– От чего это зависит?
– От цели, для которой нужна такая информация. Конечно,
в первую очередь я подумала бы о том, не причинит ли это вред моим клиентам. Но
если бы меня убедили в том, что ничего плохого из этого не получится и цель
достаточно ясна, то, вполне вероятно, я дала бы информацию.
– Разумеется, не бесплатно? – уточнил Коротков.
– Молодой человек, – невозмутимо откликнулась
Тамара, – мы с вами не в благотворительной организации живем. Сегодня
бесплатно никто ничего не делает.
