Книга Золотой теленок, страница 123. Автор книги Илья Ильф, Евгений Петров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Золотой теленок»

Cтраница 123

– «Лорен-Дитрих», – ответил Цесаревич.

– Ну, что это за название? Машина, как военный корабль, должна иметь собственное имя. Надо подыскать хорошее название, характеризующее главные ее особенности. Ваш «Лорен-Дитрих» отличается замечательной скоростью и благородной красотой линий. Посему предлагаю присвоить машине название – Антилопа. Антилопа-Гну. Возражения есть?

Но возражений не было.

Зеленая Антилопа, скрипя всеми своими частями, помчалась по внешнему проезду Бульвара Молодых Дарований и вылетела на рыночную площадь. Там взору экипажа Антилопы представилась жанровая картина. С площади, по направлению к шоссе, согнувшись, бежал человек с белым гусем по мышкой. Левой рукой он придерживал на голове твердую соломенную шляпу. За ним с криками бежала большая толпа. Убежавший часто оглядывался назад, и тогда на его благообразном актер­ском лице можно было разглядеть выражение ужаса.

– Паниковский бежит! – закричал Балаганов.

– Вторая стадия кражи гуся, – холодно заметил Остап. – Третья стадия начнется после поимки виновного. Эта стадия сопровождается чувствительными побоями.

О приближении третьей стадии Паниковский, вероятно, догадывался, потому что бежал во всю прыть. От страха он не выпускал гуся, и это вызывало в преследовавших сильное раздражение.

– 166 статья, – монотонно сказал Цесаревич. – Тайное, а равно открытое похищение крупного скота у трудового земледельческого и скотоводческого населения.

Балаганов захохотал. Его тешила мысль, что нарушитель конвенции получит законное возмездие.

Машина выбралась на шоссе, прорезав толпу.

– Спасите! – закричал Паниковский, когда Антилопа с ним поравнялась.

– Бог подаст! – ответил Балаганов, свешиваясь за борт.

Машина обдала Паниковского клубами малиновой пыли.

– Возьмите меня! – вопил Паниковский, держась рядом с машиной из последних сил.

Голоса преследователей сливались в общий недоброжелательный гул.

– Может, возьмем гада? – спросил Остап.

– Не надо, – жестоко ответил Балаганов, – пусть в другой раз знает, как нарушать конвенции!

Но Остап уже принял решение.

– Брось птицу! – закричал он Паниковскому и, обращаясь к шоферу, добавил: – Малый ход!

Паниковский немедленно повиновался. Гусь недовольно поднялся с земли, почесался и, как ни в чем не бывало, пошел обратно в город.

– Влезайте, – предложил Остап, – черт с вами! Но больше не грешите, а то вырву руки с корнем.

Паниковский, перебирая ногами, ухватился за кузов, потом налег на борт животом, перевалился в машину, как купающийся в лодку, и, стуча манжетами, упал на дно.

– Полный ход! – скомандовал Остап. – Трубите в сирену!

Балаганов нажал на резиновую грушу, и из медного рожка вырвались старомодные веселые, внезапно обрывающиеся звуки:

Матчиш прелестный танец.

Та-ра-та...

Матчиш прелестный танец.

Та-ра-та...

И Антилопа-Гну вырвалась в синее поле навстречу бочке с авиационным бензином.

Глава четвертая Антилопа-Гну

Зеленый ящик с четырьмя жуликами скачками понесся по дымной дороге. Машина подвергалась давлению таких же сил стихии, какие испытывает на себе пловец, купающийся в штормовую погоду. Ее внезапно сбивало налетавшим ухабом, втягивало в ямы, бросало со стороны на сторону и засыпало красной закатной пылью.

Между древним Арбатовым, основанным в 798 году, и Одессой, основанной в 1798 году, лежали – тысяча лет и полторы тысячи километров грунтовой дороги. За эту тысячу лет на проселочной магистрали Арбатов—Черное море появлялись различные фигуры. Сначала двигались по ней разъездные приказчики с товарами византийских торговых фирм. Навстречу им из гудящего леса выходил Соловей-разбойник, грубый мужчина в медвежьей шапке. Товары он отбирал, а приказчиков продавал варварам. Шли по этой дороге завоеватели со своими дружинами, проезжали мужики, с песнями бродили странники.

Жизнь страны менялась с каждым столетием. Менялась одежда, совершенствовалось оружие. Люди научились строить каменные дома, стали печатать книги, брить бороды. Полетел первый воздушный шар. Были изобретены железные близнецы – пароход и паровоз, затрубили автомашины.

А дорога осталась такой же, какой была при Соловье-разбойнике.

Горбатая, покрытая вулканической грязью или засыпанная пылью, ядовитой, словно порошок от клопов, – протянулась отечественная дорога мимо деревень, городов, фабрик, хуторов и колхозов, протянулась тысячеверстной западней. По сторонам ее в желтеющих оскверненных травах попадаются скелеты телег и замученные отдыхающие автомобили.

Быть может, эмигранту, обезумевшему от продажи газет среди асфальтовых полей Берлина, вспоминается российский проселок очаровательной подробностью родного пейзажа: в темной лужице сидит месяц, громко молятся сверчки и позванивает пустое ведро, подвязанное к мужицкой телеге.

Но все это лунный бред, лирические лохмотья, буря в стакане кипяченой воды. Месяц сможет отлично сиять на гудронных шоссе. Автомобильные сирены и клаксоны заменят симфонический звон крестьянского ведерка. А сверчков можно будет слушать в специальных заповедниках; там будут построены трибуны, и граждане, подготовленные вступительным словом какого-нибудь седого сверчковеда, смогут вдосталь насладиться пением любимых насекомых.

– Послушайте, аспирант, – обратился Остап к новому пассажиру, который уже оправился от недавнего потрясения и беззаботно сидел рядом с командором, – приближенные сообщили мне, что ваша фамилия Паниковский. Так ли это?

– Допустим, – ответил Паниковский.

– Кроме того, я сам наблюдал, как за вами гнались арбатовцы, у которых вы увели гуся.

– Жалкие, ничтожные люди, – сердито забормотал Паниковский.

– Они, по вашему, жалкие и ничтожные, – сказал Остап, – а самого себя вы, очевидно, считаете джентльменом? Так вот. Если вам, как истинному джентльмену, взбредет в голову делать записки на манжетах, вам придется писать мелом.

– Почему? – раздражительно спросил Паниковский.

– Потому что они у вас совершенно черные. По-видимому, от грязи.

– Вы жалкий, ничтожный человек! – быстро заявил Паниковский.

Это была опрометчивая оценка положения. Остап, не повышая голоса, потребовал, чтобы остановили машину, и разрешил Балаганову выбросить из нее нарушителя конвенции. Шурка Балаганов с видимым удовольствием исполнил поручение.

– Идите обратно в Арбатов, – сухо сказал Остап, – там вас с нетерпением ожидают хозяева гуся. А нам грубиянов не нужно. Мы сами грубияны. Едем!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация