Я предпочитаю рассуждать о несчастном случае, постигшем меня, метафорически. Частью оттого, что я вообще склонна к размышлениям, частью оттого, что поступила наконец в колледж и стала изучать английскую литературу. И мне приходит на ум сравнение с первой костяшкой домино, которая сначала стоит, точно восклицательный знак, но, если ее уронить, она повалит вторую, третью и так далее, вызывая к жизни цепочку неотвратимых и неудержимых событий, — остается только отойти в сторонку и наблюдать.
Может случиться и так, что три последние костяшки в цепочке упадут аж через целых двадцать лет.
Первая. Вторая. И третья…
Глава 3
Вот первая…
Время — после полудня, собственно, дело к вечеру. Я редактирую файл руководства пользователя, так вглядываясь в экран, словно он способен придать мне вдохновения. Звонит телефон. Я снимаю трубку, не отрывая глаз от жидкокристаллического монитора:
— Аннемари Олдрич слушает…
— Это я, — говорит Роджер. — Думаю вот, в котором часу тебя дома сегодня ждать?
— Ну-у-у-у… Задержусь, наверное, — отвечаю я.
Мысли мои заняты файлом на дисплее. Все-таки плоховато он у меня организован, надо бы переделать.
— Ну хоть примерно во сколько?
— Что-что? — переспрашиваю я.
Я почти ухватила суть переделки, загвоздка в первом и третьем параграфах, следовало бы их…
— Когда ты дома появишься?
Сосредоточение безвозвратно нарушено, сложившийся было образ темы отступает в потемки. Я откидываюсь в кресле, понемногу проникаясь реалиями окружающего мира.
За пределами компьютерного экрана, за дверью моего кабинета мелькает торопящийся куда-то народ. Звонят телефоны, доносится перестук пальцев по клавиатурам. Обрывки разговоров, приглушенный смешок…
— Вообще-то не уверена, — говорю я в трубку.
— Я по тебе соскучился, — говорит он.
— Я по тебе тоже, — говорю я, снова наклоняясь вперед.
Мое внимание привлекло входящее «мыло».
— Ну ладно, постараюсь прибыть… в пристойное время.
— Буду ждать, — говорит Роджер.
— Ага, — рассеянно отвечаю я, просматривая письмо.
Блин, ведущий автор «ИнтероФло» хочет спихнуть материал, чтобы его отредактировали на этой неделе. И пытается представить дело так, будто я дала на это согласие. Ну нет, ни в коем случае! Только не накануне сдачи выпуска! Я всовываю телефон между ухом и плечом и принимаюсь печатать ответ.
— Похоже, ты занята, — говорит Роджер.
— Очень занята, милый. Ты же знаешь, какой у нас аврал, когда выпуск сдаем.
— Ну ладно, позже увидимся…
— Ага, чмок-чмок, — говорю я со всей лаской, чувствуя, что разговор завершается. — Пока.
И нажимаю отбой.
— Аннемари?
Снова отвлекают. На сей раз это моя администраторша сунулась в дверь.
— А, Эвелин, — говорю я. — Здорово, что заглянула, очень кстати. Не поможешь вправить мозги Деннису? Сейчас вот «мыло» прислал, типа хочет на этой неделе закинуть материал по отладчику. А это не по расписанию, и, вообще, я тут в ближайшем выпуске по уши…
Эвелин кивает.
— Я с ним переговорю.
— Я ведь специально вывесила электронную таблицу в Инете, и все остальные стараются соблюдать расписание, так что их проекты пойдут в первую очередь, независимо от размеров…
— Ага.
Эвелин вновь кивает. Перешагивает порог кабинета и стоит у двери, глядя на свои туфли.
— Короче, — продолжаю я, — я не могу прямо так сразу вспомнить контрактного редактора, хорошо знакомого с принципами нашего стиля. Я вряд ли сумею заняться им в ближайшие три недели, да и то он должен для начала поставить материал в расписание, не то снова все окажется забито. Я не…
— Я переговорю с ним, — перебивает Эвелин. — Слушай, Аннемари, у меня есть к тебе разговор. Не могла бы ты минут через пять заглянуть ко мне в кабинет?
Я медлю. Я правда очень занята, но она — босс.
— Ну да, конечно, — говорю я. — Подойду.
У нее в кабинете я сразу понимаю — что-то произошло. Эвелин стоит у своего стола, а за ним восседает некто в костюме.
— В чем дело? — спрашиваю я, встревоженно поглядывая на обоих.
— Привет, Аннемари, — говорит Эвелин.
Она обходит меня и закрывает дверь за моей спиной.
— Спасибо, что заглянула. Присядь, пожалуйста.
Эвелин извлекает откуда-то обтянутую тканью коробку. Я сажусь, и она ставит ее передо мной.
— Да в чем же дело, наконец?
Она тоже садится и смотрит мне прямо в глаза.
— Полагаю, ты знаешь, — говорит она, — что последние два квартала наша компания еле сводит концы с концами…
Боже праведный. Так вот оно. Меня увольняют.
— Мы надеялись, что положение выправится, но вышестоящее руководство распорядилось о сокращении штатов, и… мне очень жаль, но сохранить за тобой рабочее место не удастся.
— Что?.. — говорю я.
Хотя я все расслышала и поняла. Но должна же я что-то сказать. Я выпячиваю губу. Может, она думает, я разревусь? Придется ее очень здорово разочаровать…
— Поверь, дело не в том, как ты справляешься со своими обязанностями. Я знаю, насколько твоя работа помогла повысить качество нашей документации…
Да уж, этого не отнимешь. Девятнадцать проектов, двадцать два автора, и все в моем отделе. Состоящем из меня и двух редакторов. Благодаря нам — по сути, благодаря мне — все всегда вылизано до последней буквы. Вылизано, выверено, откорректировано. Зря ли я постоянно таскала домой черновики…
— У вы, документацию, сопровождающую программное обеспечение, редко кто ценит по достоинству…
И так далее в том же духе. Запись в моем послужном списке будет гласить, что меня не выгнали, а сократили. И конечно, я могу рассчитывать на нее в смысле рекомендации. Опять же, никто не выкидывает меня из здания прямо сейчас, но вообще-то вот он, твой контейнер с бумагами. Омар поможет тебе донести все до машины, или, если хочешь, в твоем кабинете приберется компьютерная служба. Ну и прочие блага вроде выходного пособия с учетом долгой работы в компании, если потребуется — любая консультация… и прочая чепуха, которую я не могу воспроизвести, поскольку в какой-то момент перестала слушать.
* * *
А вот вторая костяшка.
Я открываю дверь своего дома и вижу в прихожей Еву. Она вздрагивает, заметив меня. Может, оттого, что полоска голого тела между топом и поясом сегодня шире обычной.
— Ой, мам, привет, — говорит она.
