— Что вы говорите? — удивилась Исабель. — Она не одобряет этого шоу?
— Все из-за того, чем Рэй там занимается. — Мужчина мельком глянул на Исабель, его похожее на картофелину лицо вдруг стало застенчивым, как у маленького мальчика, и он понизил голос до шепота: — Порно. Он работает в кино у Кена Фолкса. Ничего такого, ну, сами понимаете чего, он не делает, просто помогает ему. Готовит спецэффекты — сухой лед, пиротехника и все такое.
Исабель придвинулась к мужчине и в душе порадовалась, что утром надела симпатичный беретик. Она скромно улыбнулась, не разжимая губ, хотя протезы были на месте.
19
В день собеседования Джон принял душ, побрился и, когда появилась Аманда, уже пил кофе у барной стойки, ради предосторожности закинув галстук на плечо.
Аманда была в халате и в тюрбане из полотенца. Она прошлепала на кухню и налила себе кофе, ее окружала аура подавленности.
Джон поставил чашку на стойку и подошел к жене.
— Эй, — сказал он и погладил ее по пояснице, — с тобой все нормально?
Аманда кивнула.
— Да, — она поставила чашку на стойку и поежилась. — Вообще-то нет. Мне страшно. Как только представлю, что мне в лицо будут втыкать иголки… Что, если я дернусь и врач промахнется?
— Ну, так не ходи. Ты же никому ничего не должна. Этот твой парень полный идиот.
— Даже если так, он еще и продюсер, — Аманда глубоко вздохнула. — Ладно, я справлюсь. Все говорят, в этом нет ничего страшного, — она рассеянно поцеловала Джона в щеку и взяла свой кофе. — Удачи тебе на собеседовании.
Аманда вышла из кухни.
— Спасибо, — поблагодарил Джон, беспомощно глядя ей вслед.
* * *
Джон держал в одной руке картонный стакан-гильзу с дабл гранд латте, а в другой портфель, и, чтобы войти в здание, ему пришлось толкнуть дверь бедром. В холле он остановился и огляделся, его составленное заранее мнение оказалось неверным. Очевидно, «Уикли таймс» кто-то купил. И этот кто-то был далеко не один.
Приемная оказалась довольно просторной и с высоким потолком, для посетителей там полукругом стояли секционные диваны из красной кожи. На столиках из вишни со стеклянными столешницами в форме идеального веера были разложены самые последние выпуски «Уикли таймс». На противоположных концах стойки секретаря, тоже со стеклянным верхом, были расставлены квадратные свечи в подсвечниках из сахарного стекла. А у дальней стены мирно журчал водопад из аспидного сланца, над водопадом красовался внушительный логотип издания.
Джон глубоко вдохнул дезодорированный воздух и постарался изменить настрой. Всего несколько минут назад, стоя перед барменшей в кафе, он почувствовал себя отвратительно, оттого что не смог внятно сформулировать заказ. Он думал об Аманде, представлял иголки, воткнутые ей в лицо, и пробормотал что-то пусть и невнятное, но, очевидно, функциональное, поскольку ему дали именно то, что надо. Отсчитав сдачу, барменша сочувственно улыбнулась Джону и напомнила, что его заказ в действительности звучит как «дабл гранд латте с обезжиренным молоком».
Джон подошел к стойке секретаря. Ухоженная молодая женщина подняла голову и улыбнулась, не демонстрируя зубы.
— Чем могу вам помочь?
У нее была безупречная и абсолютно гладкая кожа. Джон подумал, что, возможно, видит перед собой доказательство эффективного воздействия «Рестилайна» на женское лицо. Круглые щечки и чуть припухлая верхняя губка, похожая на бабочку.
— У меня назначена встреча с мистером Тофером Макфадденом. На десять. — Джон поставил латте на стойку.
Секретарь проследила за его действиями. Тоненькая струйка кофе стекла по стакану и образовала лужицу в его основании. Джон поспешно схватил стакан, на стойке остался влажный круг.
— Ваше имя?
— Джон Тигпен.
— Тигпен?
— Да, Тигпен.
— Я доложу, — благоговейным шепотом библиотекарши сказала секретарь. — Присядьте, пожалуйста.
— Спасибо, — поблагодарил Джон, также понизив голос.
Он поставил портфель на пол и попытался, насколько это было возможно, удобно устроиться на секционном диване. Потом достал из кармана платок, сложил и использовал как подставку, чтобы латте не замарал девственно чистое стекло столешницы.
Секретарь посмотрела ему в глаза и щелкнула своими наманикюренными пальчиками по плечу. Джон нахмурился. Секретарь повторила сигнал. Джон скосил глаза вбок и обнаружил, что его галстук все еще благополучно лежит на плече. Он быстро сбросил галстук с плеча и разгладил его на груди. Неудивительно, что барменша в кафе приняла его за деревенщину. Секретарь взяла телефонную трубку, а Джон сфокусировался на проходящих за стеклянными дверьми ногах — отутюженные стрелки, тонкие чулки, туфельки на высоких каблуках. Солдатские ботинки, стильная обувка цвета оксблад, кроссовки. Шаркающие ноги, кривые ноги, целеустремленные ноги… покрытые шерстью, вот одна поднимается, и струя мочи уже готова ударить об угол дома, но другая пара ног резко дергает поводок и срывает покрытые шерстью с места.
У Джона екнуло сердце.
На столике рядом с ним лежал фантастический расклад из журналов — взъерошенные волосы, куполообразные платья и туфли с красной подошвой на невозможно высоких каблуках. Белые виниры выглядывают в щель между губами, точно платиновые кредитки из бумажника. Усовершенствованные хирургическим путем лица балансируют на тонких, как ножка бокала, шеях.
Заголовки крикливо оповещали или визгливо вопрошали:
«Диета или хирургия?»
«Грязный развод!»
«Голливудские няни расскажут все!»
«Баб Джоб» в прошлом!»
Джон оторвал взгляд от журналов и обнаружил, что секретарь флиртует с мужчиной из «ФэдЭкс», тогда он взял один из журналов.
Страдающая ожирением пышногрудая и белокурая кокаиновая королева мадам Баттерфляй отпускала колкости по поводу самых худших на этой неделе проходов по красной дорожке. Крохотная старлетка спряталась за очками-иллюминаторами, а тощая как спица женщина с тоской взирает из-за их спин на выстроившихся в ряд фотографов.
Джон закинул ногу на ногу и с головой погрузился в чтение… В этот момент кто-то позвал его по имени.
* * *
Новостной отдел был просто невероятных размеров, рабочие кабинки разделяли перегородки высотой до пояса, это не позволяло остаться один на один со своими мыслями, но зато у всех было вдоволь дневного света. С потолка свисали мониторы, по которым шел беспрерывный поток новостей, а в проходах между кабинками носились отлично подстриженные молодые люди с охапками газет, редактурой и фотографиями.
Джон прошел в угловой кабинет, отгороженный стеклянными панелями от пола до потолка. Тофер Макфадден вышел ему навстречу. Он был одет колоритно и дорого — рубашка цвета зеленого яблока и галстук цвета барвинка, казалось бы, несовместимые цвета, но у Тофера они сочетались. И очки, и ботинки у него были массивными и прямоугольными. Сам Тофер оказался загорелым и накачанным парнем с соломенными волосами, ему с одинаковым успехом можно было дать и двадцать пять, и сорок пять лет. Учитывая ситуацию, Джон надеялся, что Тоферу ближе к сорока пяти. Они пожали друг другу руки.