— Мы только что закончили работать, — сказала рыжая.
Она глубоко затянулась и выпустила дым Джону в лицо.
— Уже три часа ночи, мне скоро вставать.
Рыжая пожала плечами:
— Мне-то какое дело?
— Хотите проблем? Ладно, они у вас будут, когда я пожалуюсь менеджеру.
— Ха! Что-то сильно сомневаюсь.
И закрыла дверь. Не захлопнула, а просто толкнула ее и отвернулась. Последнее, что видел Джон, это то, как у кровати она тянется к бутылке.
Джон лежал у себя, пытаясь не обращать внимания на шумную вечеринку у себя над головой. В конце концов он сдался и включил телевизор. Пощелкал каналами и на минуту остановился на «Доме обезьян». Бонобо мирно спали в своих гнездах из одеял, но операторы пытались даже из этого выжать хоть что-то интересное. Камеры наезжали на лица, брали крупным планом вздрагивающие губы, за кадром звучали храп и стрекотание сверчков.
Спящие обезьяны действовали ему на нервы, потому что сам он не имел возможности заснуть, и Джон стал переключать каналы. Высохший старик в борцовке девяноста четырех лет демонстрировал кухонный комбайн, который по виду напоминал паровой двигатель и, насколько понял Джон, выдавливал сок из овощей, а отходы выплевывал откуда-то сзади. Восьмидесятисемилетняя супруга старика, широко улыбаясь, глотала сок из сырого лука и свеклы, показывая, как ей вкусно. На следующем канале женщина в нижнем белье перекатывалась по кровати, улыбалась и что-то мурлыкала в телефон. Одинокие женщины, стремящиеся весело провести ночь, как сообщал голос за кадром, на расстоянии всего лишь телефонного звонка. «Тифани ждет…» И номер внизу экрана.
Гвалт наверху прекратился в пять сорок одну. Пару раз потом дамочки еще взвизгнули, а потом наступила блаженная тишина.
Когда будильник заверещал в семь тридцать, Джон чуть не расплакался. Аманда опять исчезла, и на этот раз в самый критический момент. Джон ударил по кнопке «дремать», огромным мучительным усилием заставил себя встать, потом еще раз ударил по кнопке, расправил покрывало на постели и поплелся умываться. Из-за недосыпа он был настолько разбит, что четыре раза порезался, пока брился, пришлось налепить на лицо клочки туалетной бумаги.
Уже взявшись за ручку двери, Джон обернулся и посмотрел сначала на кровать, потом на потолок. Подумав, он расположил лэптоп по центру кровати, настроил медиаплеер, загрузил «We Built This City» группы «Jefferson Starship», поставил на повтор и включил на полную громкость. После этого вышел из номера и захлопнул за собой дверь.
28
Исабель разбудил телефонный звонок. Шторы были задернуты, она не сразу сориентировалась и схватилась за мобильник.
— Алло? — сказала она и тут же поняла, что звонит гостиничный телефонный аппарат.
Исабель приподнялась на локте и нащупала выключатель.
— Алло? — повторила она, но теперь уже в нужную трубку.
— Доброе утро, мисс Дункан. Это Марио из ресепшен. К вам пришла молодая… леди.
— С розовыми волосами?
— Именно.
— Пожалуйста, пропустите ее ко мне.
— Да, мисс.
Исабель пошла в ванную и умылась холодной водой. Оглядела миниатюрные бутылочки, которые накануне приготовил для нее гостиничный джинн, — никакой симметрии. Исабель расставила их так, как надо, и прикинула, хватит ли времени переодеть пижаму. В этот момент в ее дверь начали настукивать популярный рифф «Shave and a Haircut».
Исабель распахнула дверь.
— Селия!
Селия ворвалась в комнату и обняла Исабель.
— Дай-ка я на тебя посмотрю, — сказала она. — Кстати, симпатичная пижама. Повернись-ка.
Исабель вздохнула и повернулась, чтобы Селия осмотрела ее затылок. Селия пощупала пальцем шрам.
— Уже лучше. Знаешь, что бы я сделала? Я бы вытатуировала сверху застежку молнию или, может быть, шрам Франкенштейна.
— Да ясное дело. А я бы нет.
— Вот было бы круто. Ты становишься как бы хозяйкой шрама.
— Он и так мой. И я собираюсь отрастить на нем волосы. Как перелет? Наверное, ночным рейсом летела, — предположила Исабель, взглянув на часы у кровати.
— Я стопом.
— Селия! Ты себя когда-нибудь угробишь.
— Это вряд ли. Я ехала в церковном автобусе. Всю дорогу пели походные песни.
— Не верю. Ты не могла на одном автобусе доехать от Лоуренса до Лизарда.
— Ну, может, попалось еще несколько грузовиков по пути.
— Селия!
— Да все было отлично.
Она проскользнула мимо Исабель и исчезла в ванной.
— И когда же ты приехала? — спросила Исабель, стараясь перекричать шум воды.
— Вчера днем.
— А где остановилась? Где твои вещи?
Селия показалась на пороге, она вытерла ноги о ковер и с притворной застенчивостью посмотрела в пол.
— Да. Кстати. Я встретила того парня…
— О, Селия, только не говори, что ты остановилась с совершенно незнакомым мужчиной, — взмолилась Исабель.
— Успокойся, мама Медведица. Сама знаешь — у меня есть голова на плечах. Я не познакомилась с ним, мы встретились. Мы уже с ним встречались. Ты его узнаешь.
— Так кто же он и где вы остановились?
Селия подошла к Исабель, взяла ее за руки и подвела к кровати. Села сама и похлопала по покрывалу.
— Садись.
Исабель хоть и с неохотой, но подчинилась.
— Мы остановились в палаточном лагере, но сейчас он внизу в ресторане. Я хочу, чтобы ты с ним познакомилась.
— Мне показалось, ты говорила, что я его знаю.
— Нет, — осторожно сказала Селия. — Я сказала, ты его узнаешь.
* * *
Джон мрачно смотрел в свою тарелку. В «Мохиган мун» был впечатляющий «шведский стол», но, изучив то, что они предлагали, он решил взять что-нибудь из меню и выбрал яйца «Бенедикт». Это был один из первых завтраков, которые довела до совершенства Аманда. И самый любимый. Джон уже пожалел, что оставил в мотеле орущий лэптоп. Он чувствовал, что поступил не по-мужски, мелочно. После завтрака он решил вернуться и выключить лэптоп.
За столиком в углу в одиночестве сидел парень с зелеными волосами. Джон совсем не ожидал увидеть его за завтраком. Он остановился в «Мохиган мун»? Может, это один из этих фальшивых панков с небольшим собственным трастовым фондом? Красит волосы и втыкает в себя разные штуки, чтобы подчеркнуть свою зарождающуюся индивидуальность. А где-то его очень симпатичная мама дрожит над своим птенчиком.
Перед лицом Джона мелькнула рука в белой перчатке. Официант поставил перед ним тарелку с накрытым серебряной крышкой завтраком. Джон поднял крышку — два идеальных яйца в желтой бархатистой оболочке лежали рядом с копченым беконом и золотистым ржаным хлебом. Джон втянул в себя воздух и потянулся к крохотной бутылочке с острым соусом, который Аманда называла «перс табаско». Иногда она шутила, что из двух пустых бутылочек можно было бы сделать сережки. Джон уже собрался полить «табаско» картошку, но в последнюю секунду передумал и незаметно опустил крохотные бутылочки в карман, чтобы отвезти их домой Аманде.
