Она отпрянула от меня, села на пол и в каком-то непонятном уставилась на меня. Так минуты две мы играли в игру «кто кого переглядит». И еще я думала: «Ни фига себе, я по-испански насобачилась! С чего это? Полная непонятка!»
Девушка на полу наконец открыла рот и тихо спросила:
– Сеньора Пепа! Я – Катарина. Вы не узнали меня? Или просто не хотите разговаривать?
Поскольку я не знала, что ответить, а отвечать надо было, то я неопределенно пробормотала: «Конечно, конечно. Катарина. Мне бы хотелось, милая, чтобы вы поднялись с пола, сели на стул, перестали плакать и мы бы спокойно с вами все обсудили».
Но девушка не вняла моей просьбе, а, наоборот, вскочила и с дикими рыданиями умчалась. Я подумала: «Все-таки перебор. Индия какая-то!» И сразу заинтересовалась, где я, собственно, нахожусь? Куда меня забросили? Почему испанский язык?
Я высунулась в окно, присвистнула – пейзаж был сказочный, конечно, не российский, я почему-то подумала про Латинскую Америку и страшно обрадовалась. Здорово на халяву побывать в Латинской Америке! Я опять радостно залялякала, сделала небольшую зарядку – просто помахала руками и ногами и решила принять ванну.
Но дверь снова отрылась, появились новые действующие лица. На этот раз женщина невероятной красоты, европейка с белыми волосами, красиво уложенными «ракушкой», и молодой, по-видимому, латинос с горящими глазами.
– Здравствуйте! – вежливо поприветствовала я их.
– Здравствуй, Пепа, – ответила мне европейка, настороженно глядя на меня.
Латинос только кивнул. Они молчали и сверлили меня взглядами. Мне стало неловко, и, чтоб прервать паузу, я светски заявила:
– Прекрасное утро, не правда ли?
Мужина сказал мне с каким-то подтекстом:
– Сегодня праздник мертвых.
– Правда? – заинтересовалась я. – Как интересно!
– Пепа, я обидел тебя своим недоверием. Прости. Ты сама понимаешь, в каком мы сейчас состоянии.
– Ничего, ничего, сеньор. Я все забыла, – сказала я и подумала, что суть интриги сюжета в том, что меня с кем-то путают. Ну и я подуркую. – Присаживайтесь, уважаемые. Извините меня за мой вид, я только что встала. Заспалась немного.
Мужчина и женщина нерешительно сели на два шикарных стула возле небольшого круглого столика, я же подвинула небольшое кресло и устроилась в нем.
– А у кого бы здесь можно попросить кофе и что-нибудь поесть. Завтраки здесь, наверное, чудесные!
Женщина позвонила в стеклянный колокольчик и тут же в дверях возникла первая артистка с опухшими глазами.
– Катарина! Всем кофе, а для Пепы завтрак. Что бы ты хотела? – обратилась ко мне блондинка.
– О! ничего особенного! Что здесь обычно подают и… странно, почему-то очень хочется мороженого!
Катарина снова зарыдала, а латинос так хряпнул по столу кулаком, что я ойкнула, дернулась в своем удобном кресле.
– Катарина! Ты слышала, перестань рыдать и начинай работать.
– Слушаюсь! – И она исчезла.
А дальше началась какая-то мутотень. Они сообщили, что верят мне и что согласны с моим планом вывести детей пещерами. Они хотя бы сделают попытку спасти Анну и Киса.
Оказывается, замок, в котором я нахожусь, дон Эскобар заминировал несколько месяцев назад в припадке отчаяния и мании преследования. И с началом бомбардировок все взлетит на воздух.
Я застонала.
«Конечно же это не Первый. Это не „Розыгрыш“. У них хоть и случаются придурочные сюжеты, но не такие, и потом там коротенькие истории – ну от силы день. А здесь явно поработали полоумные креативщики Главного. У них же все через жопу. Своруют идею у других каналов и доведут ее до абсурда. С исполнителями нигде на TV не церемонятся, а на Главном они вообще – пушечное мясо. Это надо допереть – отправлять меня в ночь с детьми в какие-то пещеры! Зачем я только с ними опять связалась! Интересно, хоть за деньги или опять за „промоушен“?»
Я не выдержала, посмотрела на самый большой и темный камень потолочного карниза и покрутила указательным пальцем у виска. Настроение испортилось, я затосковала и начала вредничать.
– А где я, собственно говоря, нахожусь? В какой стране? Мужчина и женщина молчали.
Я злобно захохотала. Артисты явно не знали, что ответить.
– Давайте, давайте – колитесь! Я не могу тащиться в пещеры с незнакомыми детьми, ничего не понимая. А потом меня обвинят в киднеппинге и посадят в тюрьму? Вам этого хочется? – Последний вопрос я адресовала потолку.
Пришла Катарина и принесла поднос со всякими вкусностями. Налила всем кофе и осталась стоять у двери.
– Ты – самая лучшая, – заявила я девушке, имея в виду ее игру и показала ей большой палец. – Коллеги твои не очень подготовились, так себе, на троечку. Ни на что не могут мне ответить. Давай, ты рассказывай, где я, зачем здесь и что, в конце концов, происходит?
– Сеньора Пепа! Что вы такое говорите?
– Да хватит тебе! Выкладывай, что про меня знаешь. Будем считать, что у меня амнезия.
И девушка, якобы по имени Катарина, понесла такую белиберду, что я пару раз чуть не подавилась омлетом, принесенным ею же.
Из ее путаного рассказа получалось, что я сумасшедшая голландка Пепа и в то же время русская Света, что у меня в самом деле была амнезия, но вроде как ее и не было, а я просто обманывала какую-то «Камина Хусто», шпионом которой и являлась. А сюда, в замок Лунг я явилась, чтобы спасти детей, увести их пещерами, потому что замок будут бомбить или «Камина Хусто» или американцы, и мы все погибнем.
– А страна-то какая? – спросила я, закончив с омлетом и приступая к кофе.
Ответ был такой:
– Корунда, сеньора Пепа, но правда не совсем Корунда, место, где мы находимся, называется Долина Соматэ, она отдельно от Большой Корунды.
– Так… – Я откинулась в кресле. – Сигареты здесь можно где-нибудь раздобыть или пропагандируем здоровый образ жизни?
Мужчина протянул мне пачку «Мальборо».
– Ура! – И я скоренько затянулась. – Теперь второй вопрос – мы хорошие или плохие?
– Плохие, – спокойно ответила блондинка.
Я захохотала:
– Кто бы сомневался! Я у Главного всегда плохая!
Я подняла лицо к камере и состроила несколько мерзостных рож. Все другие артисты передернулись, а Катарина страшным голосом спросила:
– Сеньора Пепа! Это… это… это вы сейчас кому?.. Неужели Господу нашему Богу?
– Это они считают себя Богом, а на самом деле бездарные говнюки и уроды. Плевать мне на них. Буду играть свою игру. Где тут мое мороженое?
Я пододвинула к себе мороженое и начала есть. Оно было светло-салатового цвета с шоколадной крошкой и чуть подтаявшее – как раз так я люблю.
