Книга Теплые штаны для вашей мами, страница 88. Автор книги Дина Рубина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Теплые штаны для вашей мами»

Cтраница 88

– То есть любите прокатиться без цели?

– Без нужды, лучше сказать. Душа цель найдет. Сейчас выучилась водить машину – и оказалась очень лихим водилой! – так что предвкушаю совершенно новый период в жизни. Представляю, как буду путешествовать по Европе на машине.

Вообще, когда еду просто шляться, то чувствую себя совершенно счастливым и свободным человеком. В роду у меня по семейной легенде была цыганка. Может быть, от нее – страсть к перемене мест, к новой ситуации? Хотя страсть эта проявляется, только когда душа совсем вольна. Если я в работе, то меня гарпуном из дома не вытянешь.

– Вы пишете, что в гостинице Дельфта вы «почуяли витавший в воздухе сюжет». Как обычно приходят задумки новых произведений?

– Не знаю. Носом чую. Как охотничий пес на тяге. Вижу – кого мне стоит разговорить, а на кого ни сил и ни времени не нужно тратить. Даже – по какой улице стоит или не стоит пройти, чувствую животом. В телефоне – по тембру незнакомого голоса и манере строить фразу – знаю, с кем захочу говорить дальше, а с кем вежливо и приветливо закруглюсь.

А новая вещь заявляет о себе самыми разными способами: иногда случайным посвистом с улицы, обрывком мелодии, освещением, лицом каким-нибудь. Иногда прямо незамысловатую историю тебе расскажет собственная соседка… Бывает, вспомнишь вдруг эпизод из давних каких-то отношений, и вдруг этот эпизод высветится таким пронзительным, неожиданным светом…

– Когда Вы пишете об Испании и Германии, то не можете отделаться от мысли о геноциде и еврейских погромах. Вы считаете, что вина за события многовековой или многолетней давности до сих пор не искуплена?

– А это моя идефикс, болевая точка, хроническая язва, которая открывается в определенные моменты, стоит только спровоцировать. У каждого человека есть такая своя идефикс. Тем более что далеко в века мне заглядывать не надо: у меня половина семьи лежит в очередной яме под Полтавой.

По поводу искупленной или не искупленной вины… Это дело не наше, а иных инстанций. Небесных. Наше дело – помнить. Память народа – залог его нравственной силы.

Недавно в симпатичной такой интеллигентской компании я услышала некую историю, про то, как боевой советский не то маршал, не то генерал встретился с каким-то немецким не то маршалом, не то генералом. Якобы сражались они друг против друга в одной из решающих битв Второй мировой войны – чуть ли не Сталинградской. Ну, и два этих старых вояки, встретившись, обнялись… Такое вот – «бойцы вспоминают минувшие дни»… Как бы все уже неважно, все быльем поросло. К чему бередить и так далее… Я не знаю точно – сколько солдат полегло в том сражении, но меня все равно не тянет умиляться этому объятию. Как-то быстро забываем своих убитых, вот в чем наша беда. Человек, который не помнит потерь своего народа, не носит их в подкорке… – такой человек легок и в мыслях, и в принципах: его память не обременяет. «Мобила» в руке, «органайзер» в сумке… – фьюйть! эпоха умерла, да здравствует эпоха!..

А я, признаться, не доверяю легким людям. Да и сама тяжелый человек.

– Вы обычно ездите с удовольствием или по принуждению профессии?

– Гастрольные поездки по Европе, Америке, СНГ – а они много лет были одним из основных источников моего заработка – по принуждению профессии. Вернее, даже не профессии – все-таки моя профессия писательство, – а такого себе неуемного трубадурства. Может быть, поэтому я всегда с сочувствием наблюдаю уличных музыкантов, клоунов, актеров – чую в них собратьев. Так вот, в подобных поездках «по нуждам отхожего промысла» за окошком моего сознания-восприятия действительности мелькают города, страны, здания… точно как за окном поезда. Каждый раз даю себе слово, что где-нибудь приторможу, окопаюсь, огляжусь. Рассмотрю багряный плющ на стене, маленькую колокольню… Мой «любимый размер» – маленькие городки. Ужасно хочется в одном из них бросить якорь на пару недель. Например, в Германии, где-нибудь в Альпах. Забуриться с ноутбуком в мансарду какого-нибудь домашнего пансиона и забыть обо всем.

– Что Вы любите поесть, путешествуя?

– Ну, это просто: я абсолютно выраженный «мясоед». Для меня баранья отбивная с косточкой, сделанная на гриле, да и просто хорошо зажаренный цыпленок (да простят меня вегетарианцы!) – большая радость в жизни. Очень люблю грузинскую и вообще кавказскую кухню. Итальянскую кухню. В путешествиях я человек покладистый.

«ЦЫПЛЕНКА ЖАРЕНА»

Карловы Вары… Почтенный ресторан «Наполеон», неподалеку от нашего пансиона, существует – судя по изъеденным временем мраморным колоннам и интерьеру – действительно чуть ли не со времен Бонапарта.

Маленький уютный зал – пунцовый бархат и позолота кресел, старинные настольные лампы – заполнялся к вечеру. Днем здесь было пусто. Я же как раз днем пускалась в одинокие прогулки по улицам, заглядывая в укромные уголки, дворы, подъезды, окна… Я везде должна сунуть нос – на всякий случай…

Проходя мимо «Наполеона», усмотрела в меню, вывешенном на треноге перед входом в ресторан, жареного цыпленка и почувствовала, что вполне созрела попробовать здешнюю кухню…

Внутри все было подчеркнуто несовременным. Старые гравюры на стенах являли Карлсбад прошлых веков: кудрявые дымки над пушками (кто-то кого-то завоевывает, все мужчины усаты и похожи на Петра Первого), дамы и кавалеры на водах, густые купы деревьев на горах…

Молодой человек в длинном белом фартуке устремился ко мне, выхватив книжку меню из коричневой стопки. Я сказала ему по-английски, подняв палец: только цыпленок!

Но он опознал во мне русскую, и некоторое время мы договаривались – по-русски, он довольно прилично говорил, – как поджарить цыпленка и какие овощи к нему подать (почему бы не картошки? Нет? Тогда стручковую фасоль, немного спаржи и знаете что – я рекомендую вам некоторые соленья, о`кей? Если вы доверите, я выберу сам…), после чего я села в уголок, лицом к окну, достав, как всегда, блокнот и ручку.

…Вдруг в зал вошли четверо пожилых господ, одетых непримечательно, точнее, по-европейски нехарактерно. Они даже не разговаривали. И только мой израильский глаз, постоянно фиксирующий боковым зрением опасность, безошибочно – по мускульному хищному напряжению, всегда им сопутствующему, – определил наших ближневосточных соседей.

Мужчины огляделись, и один из них, дородный господин лет пятидесяти пяти, в великолепно сидящем на нем бежевом костюме, прямиком направился в туалет. Остальные, явно не собираясь здесь оставаться обедать, ждали своей очереди.

Официант спокойно сказал по-английски:

– Пользование туалетом стоит у нас пять крон.

Эта фраза, вполне корректная, произвела почему-то на всю компанию катализирующее действие.

– У меня нет мелочи! – презрительно, с силой воскликнул один из мужчин. – У меня только кредитная карточка «Коммершиал банка».

Официант пожал плечами, промолчал.

– Я всюду обхожусь кредитной карточкой! – запальчиво продолжал тот. Подтянутый, с молодыми черными глазами, блестевшими в полумраке этого старинного заведения, он словно нес в себе грозную постоянную готовность к стычке, искал ее, жаждал. – Может, за отлив тоже примешь кредитную карточку?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация