11.15.Пулей залетел в прачечную; в доме ни одной чистой праздничной салфетки, чтобы на стол постелить, не осталось. Постирал и погладил три.
14.00.Приковылял к гастроному с гигантским списком и коляской Рози, которую мама велела взять, “иначе ноги протяну, пока буду как ишак навьюченный всю эту жратву на горбу переть”. Почти три фунта угрохал на сыр (“возьми “Стилтон”, но только настоящий, голубой с зеленцой, плотный и упругий”), две коробки бисквита “Дамские пальчики”… слоеный мармелад… банку консервированного компота… Список на тысячу миль растянулся.
16.10. С трудом протиснулся в двери “Вулворта”, а потом еле протолкался к отделу, где гирлянды, хлопушки и бенгальские огни продают.
16.20. Влип в прилавок и увидел пустые полки. Зато по горло наслушался всякой абракадабры: “У Керри, говорят, гирлянды с фонариками есть”; “А в “Рамбелоу” со звездочками, двух видов!”; “Нет, в “Хабитат” лучше, там самые модные, но цены кусаются!”
17.00.Обошел все эти магазины и еще полдюжины других, устал как собака, плюнул и встал в длиннющую очередь на автобус.
По улице пьяные дебилы шатались, с ног до головы в гирляндах, и девицы с фабрики, обмотанные дождиком для елок. И в этом прикиде они рождественские гимны горланили! Христос, наверное, в гробу перевернулся.
17.25.Со мной случился приступ необъяснимой паники: из очереди я рванул прямиком к “Марксу и Спенсеру” (34), купить хоть что-нибудь. Налицо были все признаки временного помешательства рассудка. Голос в башке твердил: “Пять минут до закрытия! Бери! Хватай! Покупай!” В универмаге толпы потных мужиков пачками сметали женское белье.
17.29.Пришел в себя и вернулся на остановку, а автобус хвостом вильнул.
18.15.Наконец добрался домой! С коробкой китайских фонариков из соседней лавки мистера Черри. И надо ж было таскаться по всему городу, вместо того чтобы сразу за угол завернуть!
Мама в гостиной прибралась (даже за плинтусами пропылесосила), а когда фонарики зажгли, фрукты в вазах разложили, остролист повсюду рассовали – вообще классно стало, прямо как на рождественской открытке. Мы с мамой успели пропустить по рюмочке до приезда Берта (к нему добровольца-общественника прикрепили, с машиной, которая в Рождество стариков по гостям развозит).
Берта усадили перед теликом, вручили бутерброд с его любимой свеклой и бутылку пива (темного), а сами пошли на кухню стряпать пирожки и рождественский торт.
1.00.Только что вернулись со всенощной. Очень волнительно, даже для убежденного атеиста, хотя лично я считаю, что живой осел в церкви – это перебор.
2.00.Вспомнил! Щипцы для орехов так и не купил.
25 декабря, суббота
Рождество.
Проснулся в 7.30.
Умылся, побрился, зубы почистил, прыщи выдавил и пошел на кухню ставить чайник. Не знаю, что такое случилось с Рождеством, но что-то точно случилось. Ну совсем все не так, как раньше, когда я маленьким был. Мама накормила и вымыла Рози, а я накормил и вымыл Берта. Потом мы вернулись в гостиную и распаковали подарки. Я до соплей расстроился, когда увидел свой сверток. С ходу понял, что по форме на компьютер не тянет. Дубленка, само собой, тоже ничего, теплая, но что с ней делать, кроме как на себе таскать?
Поносил часа два, а когда до чертиков надоело, снял и повесил в коридоре. Маме таймер понравился страшно, прямо визжала от радости:
– Ух ты! Еще один в мою коллекцию!
Рози на моего шоколадного Санту начхать. 79 пенсов вылетели в трубу!
* * *
На Рождество получил:
1) дубленку немного выше колена (видел точно такие в каталоге “Литтлвудс”);
2) журнал “Бино” (жалко, что в этом году комиксы какие-то детсадовские);
3) шлепанцы (точь-в-точь как у Майкла Кейна, только об этом мало кто знает);
4) складной армейский нож (у папы бредовая идея, что я буду ходить в походы);
5) банку мятных леденцов (от пса, что ли?);
6) вязаную шапку-шлем (ну это точно от бабули. Фуфло! Натуральное фуфло!);
7) книжку “Спорт для мальчиков” (наверняка от бабушки Сагден, потому что на обложке Стэнли Мэтьюс (35) бицепсами трясет).
В одиннадцать дико обрадовался приходу тети Сьюзан с ее подругой Глорией. Они всегда могут поддержать цивилизованную, столичную беседу, а Глория вообще очаровашка и жутко сексуальная. Платья у нее классные, со всякими прибамбасами, колготки кружевные и каблуки дюймов десять, не меньше! А голос тоненький-тоненький; я его как услышу, в желудке горячо становится. Тетя Сьюзан работает надзирательницей в тюрьме, дымит панамскими сигарами, а пальцы у нее волосатые. И при этом Глория с ней дружит. Что она в тете Сьюзан нашла – понятия не имею.
Индюшка нормально получилась, но была бы еще вкуснее, если б мама сначала целлофан сняла и потроха вынула, а уже потом в духовку засовывала. Пока индюшку резали, Берта на шовинизм потянуло. В вырез Глории глаза вытаращил и говорит:
– Кхе, кхе. Мне бы грудки. Отчекрыжь-ка, бабочка, самый лакомый кусочек.
Глории хоть бы хны, зато я покраснел и полез под стол – вроде кусок хлеба уронил.
Мама спросила, какую мне часть индюшки положить.
– Крылышко. Большое спасибо.
Вообще-то я крылышки терпеть не могу, просто все остальные индюшачьи части носят яркую сексуальную окраску. А я лучше бы салфетку слопал, чем выговорил “грудка”, “ножка” или “бедрышко”. Рози две чайные ложки пюре с подливкой перепало. Вести себя за столом совершенно не умеет. Ест как свинья, они с Бертом на пару такие. После стакана “Бычьей крови” я окунулся в океан сладострастной чувственности. Речи толкал выдающиеся и острые, больше часа без остановки говорил, пока мама не остановила:
– А ну марш из-за стола, Адриан! Нет, вы только поглядите на него. Нюхнет чего покрепче колы – и понесло мужика! Готов трепаться до второго пришествия.
Королева во время рождественской речи выглядела не ахти. Думаю, ей в этом году тоже подарки паршивые достались, так что мы с ней товарищи по несчастью. Берт с тетей Сьюзан сцепились насчет королевской семьи. Берт заявил, что “враз вытурил бы этих, с голубыми кровями, из ихнего Букингемского дворца в бунгало вроде моей берлоги”.
Я бы и сам ему сказал пару ласковых, но Глория первая заступилась:
– Это уж вы загнули, Берт. Зачем же так бесчеловечно. Короли – люди особые, не то что мы. Им шик подавай. Но увидеть кого-нибудь из этой семейки в Милтон-Кейнс я бы тоже не отказалась.
Вечером пошел навестить бабушку с отцом. Бабуля запихала в меня четыре пирожка и спросила, почему я не надел вязаный шлем. Отец помалкивал. Он в отрубе был, в бабушкином кресле валялся. Надрался до чертиков.
26 декабря, воскресенье
