- Дядя Каспар, не спи!!! - затрясла его Оля. - Вставай!
Каспар недоуменно моргнул, поднимаясь на ноги. При этом наступил на бороду и чуть не упал.
Престарелый волшебник долго и сосредоточенно ковырял в ухе, а потом вдумчиво изучал извлеченную оттуда серу. Когда же он потянулся к другому уху, Оля поняла, что это может затянуться надолго.
- Дядя Каспар! - строго нахмурилась она. - Смотри, что они с Рикардо сделали!
Каспар прищурился, безуспешно пытаясь разглядеть в этом тусклом свете то, что ему сунули под нос. Наконец он сообразил, что перед ним нечто живое… теоретически живое. Белый хомячок уже не дышал.
- И с Геной! - добавила Оля, указывая на избитого телохранителя. - Вылечи их прям щас, а то я папе скажу!
В отличие от старшей сестры, Оля даже смутно не помнила времена, когда отец еще не был миллионером. В ее сознании твердо сидело убеждение, что папа может все. Главное - подольше ныть.
Конечно, она прекрасно понимала, что лучше сразу приготовиться к чему угодно - за то время, что три волшебника провели на «Чайке», у них еще ни разу не получалось наколдовать что-то без ошибок. Любые чары в их исполнении были, по сути, лотереей. Порой получалось немного не то, что требовалось, порой - совсем не то, порой… порой объект чар просто разлетался на кусочки. Две тысячи лет склероз и маразм исподволь подтачивали колдовскую мощь троих некогда великих чародеев…
Но в данном случае сделать еще хуже не смог бы даже Каспар.
- Сейчас я его вылечу! - радостно пообещал он, закатывая рукава. - Сейчас! Будет крепок, как скала!… Талкима соотвейша каллаки турра твецэ уззе-ш… уззе-ш… а как же там дальше?…
Заклинание оборванное на полуслове, тем не менее, подействовало. Тысячи ослепительных искр, сорвавшихся с пальцев Каспара, окутали Гену. И, вопреки обыкновению, он ни во что не превратился - наоборот. Синяки и кровоподтеки с тихим шипением исчезли, словно никогда и не появлялись, а из-под кожи послышались странные звуки, похожие на скрип песка на зубах.
Гена начал медленно подниматься на ноги. Он почесал лоб, посмотрел на испачканный и разорванный костюм, перевел взгляд на радостно улыбающуюся Олю и облегченно вздохнул - охраняемый объект невредим.
- Ольга Петровна? - спросил он. - Что тут было… негры с палками ушли?…
- Ушли! - ликующе подтвердила Оля. - Дядя Гена, дядя Каспар тебя вылечил!
- Уже заметил… - все еще с некоторым сомнением пощупал живот Гена.
Он чувствовал себя немного странно. Что-то внутри было не так. Что-то в нем изменилось. Он не мог сказать, что именно, но какие-то изменения точно появились. Только вот какие именно? Телохранитель прислонился к холодной стене и начал ощупывать себя со всех сторон - в то, что сумасшедший старик наконец-то сумел наколдовать что-то без побочных эффектов, верилось слабо.
- Дядя Каспар, а теперь Рикардо! - потребовала Оля.
- А?! Что?! Я не сплю, не сплю! Какая большая мышь…
- Это хомячок!
- Да, очень большая мышь… - задумался волшебник. - А почему у нее нет хвоста?
- Это хомячок, у них хвостики коротенькие!
- Оторвали хвост? Как жестоко… Ничего, сейчас я ее вылечу! - пообещал Каспар.
На этот раз он вообще не стал бормотать свою дурацкую абракадабру - все равно его чары действовали не благодаря заклинаниям, а вопреки им. Просто тряхнул руками, выбрасывая волну Трансформирующего Хаоса… и Рикардо начал стремительно изменяться. Раны закрылись, следы ушибов исчезли, сломанные кости срослись, но этим дело отнюдь не ограничилось…
Оля взвизгнула и разжала руки - белый хомячок ужасно потяжелел. Коротенькие лапки на глазах удлинялись и толстели, шерсть и кожа грубела, и он все больше рос, рос, рос… пока не вырос так, что занял все свободное место в камере. Теперь Рикардо больше напоминал белого медведя, чем сирийского хомячка. Хотя морда осталась такой же, как раньше, да и вел он себя по-прежнему.
- Властью Серого Черепа, у хомячка есть Сила!!! - восторженно завизжала Оля.
Чудовищный хомяк утробно зарычал. Теперь его пискливое тявканье трансформировалось в жуткий басовитый рев, похожий на медвежий. Зверь навис над вопящей девочкой и с шумом втянул в себя запах. Взгляд Гены заметался по камере, ища что-нибудь, способное заменить оружие - чтобы сладить с нынешним Рикардо, нужна была по меньшей мере рогатина. А лучше - винчестер.
Но хомячок не стал нападать на хозяйку. Он сунул огромный розовый нос ей в ладони - от них пахло ужасно знакомо. Когда он был маленьким слепым хомячонком, его впервые взяли в эти руки, и громовой голос изрек: «МАМА, ДАВАЙ ВОЗЬМЕМ ЭТОГО, ОН САМЫЙ СИМПАТИЧНЫЙ». Девочка Оля стала первым существом, которое увидел маленький Рикардо, когда открылись глаза, она всегда вкусно кормила его, регулярно меняла опилки и чесала пузико. И хомяк платил ей взаимностью, яростно защищая от всех потенциальных врагов. В меру слабых хомячьих сил, конечно. Теперь она сильно уменьшилась в размерах - ну так что же с того? Она по-прежнему его хозяйка. Фактически, родная мать.
- Ольга Петровна, он не цапнет? - спросил Гена, прижавшись к стене. Не из-за страха, а из-за тесноты.
- Рикардо, фу! - приказала Оля, заметив, что хомячок пытается повернуться к источнику звука. - Дядю Гену не трогать! И дядю Каспара тоже!
- А? Что?! Я не сплю, не сплю! Э-э-э… а откуда здесь этот сугроб? Почему он шевелится?
- Это хомячок! - уже не обиженно, а торжествующе ответила Оля. - Рикардо, сломай дверь!
Хомяк непонимающе подвигал усами. Он знал несколько простейших команд вроде «фу» или «фас», да и вообще отличался на редкость высоким интеллектом для грызуна, умел подавать хозяйке лапку, садиться и ложиться по приказу. Но на такие сложные фразы, как «сломай дверь», его, конечно, уже не хватало.
- Рикардо, где кормушка? - спросила догадливая Оля. - Там! Там морковка!
Понятия «кормушка» и «морковка» Рикардо знал - они входили в десятку любимых слов. Все-таки Оля очень много разговаривала со своим зверьком, а память ему досталась хорошая.
Поняв, что любимый корм находится за этой хлипкой преградой, Рикардо исступленно впился в нее зубами. Челюсти грызунов необычайно сильны, а резцы удивительно остры и постоянно самозатачиваются. Серые крысы при необходимости способны перекусывать проволоку и прогрызать жесть - то же касается и прочих представителей отряда. Тем не менее, массивная бронзовая дверь оказалась Рикардо не по зубам - он лишь сточил тоненькую стружку.
Это потрясло исполинского хомяка до глубины души - какая-то дурацкая заслонка не пускает его к корму! Он встал на задние лапы (теперь они у него изрядно раздались вширь - оставаясь в прежних пропорциях, хомяк такого размера просто не смог бы передвигаться) и с силой навалился всей тушей на дверь. Да еще и боднул головой. Дома он так взламывал дверцу клетки, пока Оля не повесила более прочный засов. Но до того…
