- Все, идеи кончились, - опустились руки у штурмана.
Валера наконец-то повернул голову в ту сторону и опрометью бросился на нос - Гнилостная Пелена уже почти коснулась «Чайки». Перед собой телохранитель держал вяло дрыгающегося Бальтазара.
- Давай, сайгак! - прорычал он, вытягивая волшебника вперед. - Хочешь жить - колдуй чего-нибудь!
- Что это за гадость?! - завизжал Бальтазар, тщетно пытаясь вырваться. - Откуда она взялась?! Вы хотите меня убить?! Уберите ее!!!
Старик выхватил из кармана снежно-белый фиал и с силой шарахнул его о палубу. Оттуда начал подниматься серебристый дым, окутавший нос «Чайки» густым облаком. Валера закашлялся и схватился за горло, поспешно выползая из загазованного участка - пах этот дым совсем не розами. Бальтазар кашлял еще громче, но не выползал.
Покинув опасное место, телохранитель упал без сил, раскинув руки. Глаза покраснели и болели. Но чем бы ни был фокус, примененный Бальтазаром, Гнилостную Пелену он уничтожил. От нее остались жалкие обрывки, быстро рассеявшиеся в воздухе.
Стаза тихо застонал, глядя на бесславную гибель одного из лучших своих орудий. Применить еще какое-нибудь Имя он уже не мог - исчерпался так, что с трудом стоял на ногах. Зато он мог обратиться к другой магической отрасли - не такой мощной, но зато менее требовательной к мане.
- Дай-ка сюда! - вырвал у какого-то мертвеца шотел он.
Колдун поднял его на уровень глаз, глубоко вздохнул, и отчетливо произнес:
Благословляю тебя, меч,
Великий, грозный, шумный, страшный,
Снеси главу немедля с плеч,
Без рук, но словно в рукопашной.
Благословляю тебя, меч,
Ты заключи врага в объятья,
В могилу призван ты увлечь,
Сразиться с бурной бранной ратью.
Волна и ветер, свет и мрак,
Все бронзе и клинку подвластно,
Не устоит пред нами враг,
Да будет смерть его ужасна!
Шотел начал медленно вращаться. Стаза медленно убрал руку, но бронзовое лезвие не упало - оно осталось висеть в воздухе, вращаясь все быстрее и быстрее. Через несколько секунд шотел взвился в воздух и с бешеной скоростью устремился к «Чайке», превратившись в настоящий пропеллер.
- А у меня тоже такая есть! - обрадовался Мельхиор, выдергивая из-за уха крохотную палочку.
Палочка в одно мгновение выросла, оказавшись и-визой - зулусской деревянной палицей с набалдашником. Она тоже закрутилась пропеллером и полетела вслед зачарованному шотелу.
Шотел притормозил и повернул назад. И-виза с треском врезалась в него, и колдовские штуковины начали бешено колотиться друг о друга, стуча и лязгая. Шотел состоял из бронзы, а и-виза всего лишь из дерева, но в смысле магии изделие древних зулусов оставило юберийский меч-серп далеко позади. Все невольно подняли головы - так фантастично выглядела эта дуэль без дуэлянтов.
В довершение всего пошел дождь. Сизые грозовые тучи, собравшиеся над заливом Кармелия, наконец-то раскрыли свои недра, исторгнув потоки ледяной воды. Ударила первая молния.
- Еще один! - потребовал Стаза, бешено ища другой шотел. - Дайте еще один!…
И тут его шарахнули по затылку.
Глава 33
Если вы услышите тревожную заунывную музыку - убегайте как можно быстрее.
Главный закон фильмов ужасов
Робоскаф «Амацумара» медленно поднимался по лестнице. При его строении преодоление наклонных поверхностей затягивалось надолго - нужно было очень тонко балансировать антигравитационным полем, чтобы удерживать эту махину в равновесии. Колобков аж высунул язык от натуги, дергая робоскаф вверх-вниз и слегка подталкивая вперед.
- Давай, бандура, давай… - бормотал он.
Если бы Наместник Храма увидел это кощунство - строительная машина, ползущая по священным ступеням, его бы хватил апоплексический удар. Но старик мирно спал на своем ложе, даже не подозревая, что подпись, столь неосмотрительно поставленная во время пьянки с заезжим купцом, еще обеспечит ему множество неприятных минут.
Эти ступени предназначались исключительно для священнодействий. С данного постамента, вздымающегося над бурными водами, Наместник Храма благословлял уходящие суда, призывая на них милость Юберальты. Юберальта - грозный бог, повелитель пучины и штормов, но получив богатую жертву (чаще всего юную деву), он становится милостив и позволяет кораблям спокойно совершить путешествие по его царству.
Правда, эспелдаки считают, что океаном правит вовсе не Юберальта, а какой-то Таримод. А ваннвайги утверждают, что хозяйка океана - Подводная Старуха. А Двухголовые - Ке и Ладифа, близнецы-ветра. Л’тра же относятся ко всем этим сказкам презрительно - они-то знают точно, что никаких богов не существует, а единственно правильная религия - сайентология (точнее, нечто очень на нее похожее - само собой, о Роне Хаббарде на Эйкре не слышали). Змеелюди тоже смеются над историями о водяных богах. Им ли не знать, что единственные правители моря - они сами, мудрые змеелюди.
И что самое интересное - все они правы.
«Амацумара» обогнула резной портик и роскошное святилище, и бесшумно заскользила к главному корпусу Таалуйны. Конечно, внутрь восьмиметровый робоскаф пролезть не смог бы - Колобков намеревался разогнать стражу и ждать, пока Стефания выведет из дворца пленников.
- Тук-тук, папа пришел! - радостно провозгласил он, подъезжая к воротам и колотя в них огромными клешнями. - Я вам сейчас покажу, что такое крановщик!
К его удивлению, на шум никто не вышел. Как будто все стражники сейчас занимались чем-то другим. Колобов немного обиделся.
Но потом подумал, что так даже лучше. Щупы трансформировались в резаки и начали пилить массивные бронзовые петли. Клешни тоже слегка поменяли форму, превратившись в подобие консервных ножей, бур проделал несколько отверстий, «пальцы» вошли в них, как влитые, потянули на себя… и Колобков торопливо включил нипондус, убирая этот металлолом подальше.
- Ну и где вы все? - повел прожектором он. - Серега, дай мне чертиху!
«Петр Иваныч, у нас тут маленькие проблемы, извините…»
«Петер, черномазые нас есть атаковать!» - присоединился Грюнлау. - «Я открывать огонь, Валера открывать огонь, der alte Бальтазар тоже открывать огонь… у него есть самый большой огонь! Прости, Петер, не могу говорить, надо снова открывать огонь!»
Стражники, патрулирующие коридоры ночного Таалуйны, привыкли к спокойным и тихим дежурствам. В стенах дворца уже очень давно не происходило ничего интересного - ни убийств, ни заговоров, ни скандалов. Точнее, все это было, и в большом количестве, но происходило всегда тихо и незаметно.
А вот сегодняшнее происшествие тихим назвать никто не мог. Исполинский белоснежный хомяк, оседланный девочкой лет десяти, несся по дворцу, будто самум, безжалостно подминая и разрывая в клочья встреченных стражей. Его шкура не поддавалась ни копьям, ни стрелам, а нанести второй удар ни у кого не получалось - обезумевшее чудовище убивало всех.
