- Да, сегодня удача не коснулась меня, - развел руками Наместник Города, делая знак слуге оплатить проигрыш. - Но воздух тоже перестает светиться вечером и вновь вспыхивает утром - за поражением непременно последует победа.
- А ралли будет? - лениво поинтересовался Колобков. - Хотя чего это я - у вас тут даже паровоза еще нет… Гюнтер, а давай им паровоз построим?
- Петер, а ты знать, как он быть устроен? - удивился Грюнлау.
- А нафига мне? Петрович знает - у него ру… крылья золотые. Петрович, а?
- Что? - хмуро высунул голову из-под крыла Угрюмченко. - Иваныч, не тревожь меня зря, а то клюну.
С арены убрали остатки разбитых колесниц, а также мертвых форораков и возничих (их оказалось довольно много). Наместники Игры забегали взад-вперед с граблями, расчерчивая дорожки для бегунов. Наместник Города кисло улыбнулся Колобкову, уже не пытаясь соблазнить его ставками. Он все громче пыхтел, усиленно размышляя, что предпринять. Вбухал в этот замысел такие огромные деньги, а купец совершенно не желает сотрудничать!
Правда, львиная доля расходов обещала вернуться в виде прибыли от ставок. Игры полностью контролировались городской администрацией, и почти вся прибыль оседала в казне. Возможно, на этом Дне Благодарения даже удастся что-то заработать…
Рабыни принесли большую медную автепсу - кувшин со встроенной трубой-жаровней. Ее уже заправили углем и развели огонь - вода очень быстро закипела. Наместник Города лично разлил кипяток по керамическим киликам
[66]
и добавил терпкого виноградного вина. На общественных увеселениях юберийцы всегда смешивают вино с водой - чтобы не слишком пьянеть. Правда, в этом вине также содержались зерна «дурманного мешка» - растения, затуманивающего мысли.
Колобков понюхал и отворотил нос - ему этот «компотик» не понравился. А вот Стефании он пришелся по душе - чертовка не любила излишне крепких напитков, зато с удовольствием поглощала разбавленное вино.
На старт вышли бегуны. Зинаида Михайловна поспешно закрыла глаза дочерям - юберийские атлеты соревновались практически нагишом. Их одежда ограничивалась тяжелыми медными шлемами и двумя огромными щитами на обеих руках. Вес этих «грузиков» выверялся с максимальной точностью - все бегуны должны быть в равных условиях.
- Вон тот - внук моей сестры, - указал Наместник Города. - Верю - у него хорошие шансы. Как твое мнение, Петр’лай?
- Это который? - прищурился бизнесмен.
- Вон тот, с родинкой на правой ягодице.
- Серега, блин, скажи этому мэру, что мужики другим мужикам на задницы не пялятся! - возмутился Колобков. - Нашел тоже примету!
- Петр’лай, ты по-прежнему не хочешь сделать ставку? - настойчиво спросил Наместник.
- Серега, чего этот букмекер ко мне привязался? Чего я ему тут поставлю, если не знаю, кто есть кто? Я вот, скажем, выберу того кучерявого, который самый высокий, а у него дыхалка хреновая, и он тут, может, вообще самый паршивый марафонец! А вон тот мелкий, со шрамом через всю спину - вроде дохляк, а у него, может, резервы внутренние - может, он здесь местный Шумахер!
- Подожди меня здесь, Петр’лай, - не дослушал Наместник Города.
Опо’лай Мараха выбрался из ложи и торопливо куда-то убежал. Стражники помчались следом - ни в коему случае нельзя было забывать о дистанции в шесть шагов.
- Ну наконец-то этот жирный урод [цензура]… - с облегчением вздохнул Колобков. Наместник Города его почему-то ужасно раздражал.
- Петя! - возмущенно вскрикнула жена. - Тут же дети!
- А, извиняюсь. Виноградика хотите? - протянул кисточку бизнесмен. - Девушка, еще вина нашему столику принесите, будьте так галантерейны! Только нормального, неразбавленного!
Чертанов равнодушно перевел, и рабыня поспешила налить гостю Наместника еще вина. Но все равно разбавила - чисто по привычке. В ее голове абсолютно не укладывалось, что можно пить неразбавленное вино днем. Все равно как если бы гость попросил налить его не в килик, а в шлем - нельзя делать то, чего нельзя делать. А днем вино полагается разбавлять кипятком.
- Ну и гадость… - пробормотал Колобков, с отвращением глотая теплую бледно-вишневую жидкость.
- Прошу прощения! - окликнули его откуда-то снизу. - Ты - капитан большой белой лодки?
Все взгляды поползли вниз. Петр Иванович недоуменно моргнул и невольно протер глаза - там стоял какой-то тип. И он мог поклясться, что секунду назад его еще не было.
Странное, но довольно симпатичное существо, похожее на вставшего на задние лапки хомяка. Около семидесяти сантиметров ростом, с длинным пушистым хвостом, пышным мехом, крохотными ушками и крупными глазами, похожими на заячьи. Шерсть черная, блестящая, переходящая на животе в светло-коричневую, почти желтую. Одет в нечто вроде шотландского кильта с разрезом для хвоста и кургузый кафтанчик. Через плечо перевязь со множеством карманчиков - этакий «патронташ», а за спиной небольшой рюкзачок. На шее висит изящный фиал с высушенным цветком внутри.
- Ага, я капитан, - кивнул Колобков. - А ты кто?
- Папа, какая прелесть, это же хомячок! - восторженно взвизгнула Оля. Она изо всех сил рвалась к странному существу, но мама крепко держала ее за руки - мало ли что это за зверюга?
- Боюсь, что нет, - продемонстрировал крупные зубы грызун. - Я Лайан Кграшан, хумах из Малого Кхагхоста.
- Это еще что за ботва? - уточнил Колобков.
- Это большой остров к юго-востоку отсюда. Мы назвали его в честь нашей далекой родины на Корилле, - печально опустил голову Лайан. В его огромных глазах блеснули слезы - воспоминания явно причиняли ему боль.
- А, Корилл, знаю, - прищелкнула пальцами Стефания. - Есть такой мир в трех шагах отсюда. Но я там никогда не была - там христиан нет.
- Еще один хуймяк, - подозрительно покосился на хумаха Колобков. - Чего-то мне в последнее время не нравятся хуймяки… Тебе чего нужно?
- Я хотел бы сесть на твой корабль и доплыть до Малого Кхагхоста, - невозмутимо ответил Лайан. - Я много путешествовал, но теперь хочу вернуться домой. Вы не пропустите - это совсем рядом с Ара-ми-Ллаадом. Юберийцы редко плавают в те места, поэтому я поплыву с вами.
- Эге! Придержи коней, хуймяк! - выставил руки Колобков. - Я тебя на борт не возьму, понял? Нафига мне лишний груз?
- Петр Иваныч, а почему он говорит по-русски? - неожиданно обратил внимание Чертанов.
- Гы-гы!… а правда, почему?
- Скромная магия хумахов, - чуть улыбнулся Лайан, погладив фиал с цветком. - Волшебное растение, позволяет говорить на других языках. Я долгое время наблюдал за тобой, капитан, и научил цветок твоему языку.
- Вещь! Сколько хочешь?
- Магия хумахов, человеку бесполезна. Настроено специально на меня.
