Поэтому когда в отсек метро ворвалась команда из четырёх боевых единиц – двух витсов и двух мужчин в «кокосах», Иван ждал их стоя за спиной фозма – функционально ориентированного защитного механизма, вооружённого плазмером.
Ворвавшиеся незнакомцы, вооружённые «универсалами» и суггесторами «удав», остановились. Возникла пауза.
Ивану надо было выиграть время, минут пять, чтобы сработал его «эшелон», поэтому он медлил, не желая форсировать события.
«Нам всадили двух «клопов»!» – доложил терафим Ивана по имени Леший.
Речь шла о боевых нановирусах.
Так как он был прикрыт телом фозма, импульс суггестора мог и не достичь цели – сломать волю человека, и нападавшие запустили «клопов», укусы которых решали ту же задачу.
«Убей!»
«Уже».
– Пат, – вежливо проговорил Иван. – Кто у вас главный? Предлагаю начать переговоры.
По отсеку пробежала волна тресков, словно в его стенах заискрились электрические контакты. Вслед за тресками раздался каркающий, изменённый фонетически голос:
– Иван, вы не выйдете отсюда живым, если не ответите на наши вопросы.
Говорили по-русски.
– Вы уверены? – поинтересовался Грымов, продолжая считать секунды.
– Не пытайтесь тянуть время, полковник, ваша команда поддержки вас не спасёт.
– C кем имею честь разговаривать?
– Не важно.
– Сэм Бильжо.
Наступила пауза. Собеседник заговорил не сразу:
– Полковник, вы умный человек, поэтому давайте говорить прямо. Вы ведь не станете работать с нами добровольно?
– Не стану, – подтвердил Грымов.
– Ответьте всего на два вопроса, и мы оставим вас в живых.
– Почему только на два?
Голос приобрёл зловещие интонации.
– Прекратите шутить, полковник, это не игра! Вопрос первый: куда вы перенесли базу?
– Задавайте сразу второй.
– Я же сказал…
– Мне будет легче ориентироваться, взвешивая потенциальные последствия этого шага. Вдруг я передумаю?
Новая пауза.
– Хорошо, второй вопрос: в экипаж «Ра» вошёл физик Шапиро, который после первого похода предложил некую идею. Что это за идея?
Грымов помедлил. Прошло три минуты, но для развёртки «эшелона» в условиях блокирования метро этого было недостаточно. Оперативникам надо было добраться до Умбриэля через открытое пространство, найти базу подо льдами и пробиться внутрь, что требовало нестандартных оперативных решений и – времени.
– Это всё?
– Полковник! У вас одна минута на размышления!
– Я думал, что вы спросите, куда мы направили «Ра».
– Это мы и так знаем – к «дыре» между Кентавром и Парусами. Не беспокойтесь, полковник, ваш спейсер на этот раз не вернётся.
– Как знать.
– Отсчёт пошёл!
– Предупреждаю, я тоже вооружён.
– Вы предусмотрительны, надо отдать вам должное, однако фозм вам не поможет. Двадцать секунд.
Грымов оглядел отсек.
Выйти отсюда можно было только через метро либо через дверь в коридор, перекрытый четырьмя хорошо вооружёнными бойцами, но в случае атаки он мог какое-то время продержаться в боксе, где находился фозм. Хватало ли этого времени, чтобы дождаться подкрепления, гарантий никто дать не мог.
– Сэм.
Пауза.
– Вы меня с кем-то путаете.
– Да ни с кем я вас не путаю, уж очень колоритен ваш акцент. Можно встречный вопрос?
– У вас осталось пять секунд.
– Дайте ещё минуту, я размышляю.
– Вы просто испытываете наше терпение.
– Сэм, как Вирус вышел на вас? Когда и где? Очень интересно, честное слово. Я так понимаю, что уже после старта «Ра»?
– Полковник, ваш интерес однозначно бесполезен. Зачем вам знать ненужное перед смертью? Будете отвечать на вопросы?
– Отвечаю!
В тот же момент Грымов выстрелил из своего «универсала», максимально расширив веер силового поля, чтобы удар пришёлся по всей четвёрке перехвата, а фозм выстрелил из плазмера.
Расчёт оправдался.
Толчок ударного поля покачнул всех четверых мужчин, заставив их отступить, а неяркий сноп плазмера вонзился в одного из витсов, мгновенно превратив его в язык огня.
Ответная стрельба поэтому запоздала, Иван успел отпрыгнуть к открытому боксу в стене отсека, где до этого хранился фозм.
Несколько пламенных вуалей и электрических разрядов воткнулись в защитника, похожего на кенгуру с растопыренными лапами, вместо головы у которого торчал плазмер.
Фозм успел выстрелить ещё дважды, прежде чем его изрешетили из «универсалов», превратив в пылающий скелет «терминатора».
Иван поймал силуэт второго витса, пытавшегося обойти бокс слева, всадил в него мощный электрический разряд, спрятался за медленно закрывающейся дверью.
Прошло четыре с половиной минуты с момента блокирования отсека, ждать подмоги становилось всё тяжелей.
Однако «эшелон» не подвёл.
Из коридора за спинами нападавших засверкали выстрелы, и вся четвёрка в течение нескольких секунд перестала существовать. «Живых» киллеров не спасли даже «кокосы», оборудованные генераторами защитных полей.
– Иван! – раздался знакомый оклик.
Грымов открыл дверь, вышел из бокса.
Одна из ворвавшихся в отсек отливающих металлом фигур подбежала к нему, на ходу сворачивая конусовидный капюшон-шлем. Это был командир монады «эшелона» капитан Плетнёв.
– Иван, мы не сразу…
– Всё нормально, Андрей, это были «шестёрки», со мной по интеркому беседовал их босс, он скорее всего в отсеке управления.
– Туда пошёл Жора с ребятами, не сбежит, мы перекрыли сверху транспортный створ базы.
– Бегом!
Оперативники «эшелона» бросились вслед за командиром в глубь базы, превращаясь в мерцающие тени: спецкомбинезоны бойцов были оборудованы комплексами «хамелеон», делавшими их невидимыми.
Уже впоследствии Грымов узнал, что Плетнёв стал действовать в тот же момент, как только не получил от него ответа: система «эшелон» предусматривала ежесекундный автоматический обмен контрольными запрос-ответами.
Сам Плетнёв в это время находился на Земле, в Перми, где располагалась главная база «Сокола».
Чтобы прийти на помощь второму по значимости начальнику в контрразведке (который никогда не брал сопровождение в виде телохранителей и оперативников), пришлось перепрыгнуть по ветке метро с Земли на самый большой спутник Нептуна – Тритон, что заняло около минуты, оттуда стартовать на «пакмаке» до Умбриэля в режиме ЧП, с применением маскирующих систем «инкогнито», что потребовало ещё полторы минуты, найти базу в ледяной расщелине и десантироваться внутрь через дыру в корпусе, пробитую с помощью неймса. Вся операция, таким образом, заняла четыре минуты десять секунд.
