– Ищите, времени в обрез. Иван, что ты хотел показать?
– Я скинул данные на ваш сервер. В разработке девять человек. Пятеро – почти стопроцентно агенты Вируса, можем захватить их всех одновременно, четверо – под вопросом.
– Конкретно.
– Агенты – Исфардари Бодха, Гастон Фюме, Гюнтер Продль, Лю Чжи Мао и Неуязвимый, с которым столкнулся Горюнов. Остальные ведут себя, мягко говоря, странно. Наши психологи теряются в определении их поведения и давать оценку не спешат. Это наш друг директор ФСБ Вондлярский, зам командора Погранслужбы Иштван Чаушеску, Хасим Хасид – командир турецкого спецназа Погранслужбы и Люсьен Леблан, начальник отдела «К» Агентства по контролю.
– Полные данные на всех мне в машину!
– Будут через полчаса.
– Брать пока никого не будем, нужны стопроцентные доказательства, иначе Комбез смешает нас с дерьмом.
– Проведём каждого через псиграф, – заикнулся Олдридж, имея в виду детектор лжи.
– Ещё раз повторяю: нужны стопроцентные доказательства!
– Будут, – хладнокровно пообещал Грымов.
– Все свободны.
Воеводин остался один. Забот накопилось столько, что впору было переводить Грымова на стратегическое планирование и ещё взять помощника на решение тактических задач. Но это означало бы признать свою несостоятельность как руководителя или в лучшем случае признать наступление старости. Ни того, ни другого допускать не следовало. Несмотря на возраст, сил Степану Фомичу пока хватало.
– Думай, думай, голова, – пробормотал он вслух, – картуз куплю.
Глава 20. «Ра» – ура!
Отпора они не ожидали, поэтому и не смогли отбить удары, наносимые спейсером с разных сторон с интервалом в доли секунды.
Артур Воеводин затеял удивительной красоты сверхбыстрый танец, управляя кораблём в режиме «один на один», а Вероника Солнышко с такой же скоростью испробовала на монстровидных «черепахах» всё оружие, каким был снабжён «Ра».
Ни лазеры, ни антиматы, ни плазмеры на «черепах» не произвели впечатления, зато «нульхлопы» – генераторы свёртки пространства в «струну» – сработали безукоризненно, и оба агрессора, потеряв форму, а вместе с ней и возможность маневрировать, отвалили в сторону, к ближайшей звезде.
Догонять и добивать их космолётчики не стали, признав бегство противника убедительным доказательством его поражения.
Пока привычно проверяли работу подконтрольных систем, что было необходимо после боя, Клиффорд доложил, что бортовой исследовательский комплекс обнаружил в трёх парсеках необычный объект.
Маккена засомневался, что на таком расстоянии можно что-то увидеть кроме мощного космического взрыва, но, просмотрев вместе с экипажем полученные снимки, связался с пассажирами:
– Всеволод, что это такое?
Шапиро пил сок, поэтому ответил не сразу.
Он видел то же, что и остальные, – серебром отливающие паутинки, складывающиеся в узор части фрактала, но кроме этого о странном узоре не было известно ничего, и сделать какой-либо вывод было трудно.
– Три парсека… – наконец заговорил физик. – Это ровно середина.
– Не понял?
– Я имею в виду, район, где торчит эта штуковина, находится между звёздами кольца, окружающими «дыру», по сути – в её горловине, куда, между прочим, несётся «тёмный поток».
– И что же?
– Это и есть устье «дыры».
– Паутина?
– Оно может выглядеть как угодно, вообще удивительно, что наша аппаратура его взяла. Предлагаю…
– Подойти ближе! – со смехом закончил Слава Терёшин.
– Согласен с коллегой, – поддержал Всеволода Дмитриевича Бодха. – Тем более что это недалеко, всего около десяти эсвэ.
– А если нас затянет в «дыру»? – поинтересовался бортинженер.
– Не затянет, – возразил Терёшин. – По «струне» спокойно вернёмся обратно в любой момент.
– Мальчики, не шумите, – попросила Вероника сердито.
Все замолчали.
Маккена думал. Поговорил с женой.
– Надо идти до конца, – сказала Роза. – Тогда будет с чем возвращаться домой.
– Идём к паутине, – объявил Рудольф. – Режим тот же, максимальная концентрация!
Экипаж зашумел в преддверии нового приключения – и притих, отдавая дань уважения командиру, берущему на себя ответственность за последствия рискованного мероприятия.
Подготовка к прыжку и сам прыжок заняли четверть часа: столько времени понадобилось инку для ориентации и расчёта траектории.
Мигнули гаснущие огни в рубке, мигнуло сознание космолётчиков.
Маккена открыл глаза.
Удивительная картина открылась ему.
Паруса!
Перед носом корабля раскинулись ажурные паутинчатые паруса, скользящие в бесконечность!
Кое-где эти паруса опирались на «корпуса» старинных «яхт» и «шхун» – уплотнения паутинных сращений, и тогда вовсе начинало казаться, что космолётчики видят кипящее бескрайнее море и тысячи парусных кораблей, плывущих в неизведанные дали…
Никуда эти «корабли с парусами», конечно, не плыли, они стояли на месте, плыл «Ра», приближаясь к ним с неспешной по космическим меркам скоростью, равной половине световой. Но эффект был потрясающий, он произвёл впечатление на всех космолётчиков, даже на хладнокровного Артура Воеводина, голос которого в хоре восторженных восклицаний выдал фразу:
– Всё заткали пауки!
«Парусов» он не увидел, странное сетчатое образование Артур воспринял как заросли «паутины».
Маккена очнулся.
– Всеволод Дмитриевич?
– Это антенна, – последовал уверенный ответ. – И если я прав… а я ошибаюсь редко… посмотрите на левый край «паутины».
Космолётчики послушались.
– Она… растёт! – прошептала Вероника Солнышко.
«Паутинные паруса» действительно удлинялись – на глазах, протягивая в пространство всё новые и новые, освещённые лучами близких звёзд нити, которые и складывались в узорчатые полотнища «парусов».
– Что это?
– Квазиматерия. Вакуумная кристаллизация. Ферма, соединявшая звёзды Оси Зла, тоже создана была по этому принципу. Знающие-Дорогу используют чьи-то технологии, позволяющие создавать фрактальные конструкции, по сути, из ничего. И если я всё-таки прав…
– Не говори загадками!
– Эта антенна создаётся для передачи или приёма какого-то мощного информационно-активного сигнала.
– Поясни.
– Знающие собираются впрыснуть в нашу Метавселенную некий физический закон, изменяющий континуум.
– Какой закон?
