Всю дорогу Исаак провел в безмолвии. На сей раз мысли, которые его терзали, были вполне философскими. Он таращился невидящим взглядом в окно на проносящиеся мимо леса и поля и силился понять, как можно нажить себе неприятности на Земле, самой тихой и самой скучной планете во всей Галактике.
С этой мыслью Исаак откинулся назад. В голове снова стучало, а внутри от тряски поднимался на дыбы обильный завтрак, и рыжий священник боялся, что его стошнит.
Глава 5
Вернувшись в безумный мир из аскетичных стен одиночной камеры, Исаак понял, что возможность размышлять о вечном отдалилась от него на совсем уж заоблачное расстояние. Разум и душу заполнили терзания и мысли о раскаянии. Потом обрушился вечер. Причем скорее, чем того хотелось бы. А вместе с сумерками пришло время от помыслов переходить к действиям. Во всяком случае, братья по Церкви определенно ждали от него покаяния.
Одетый в простую черную форму священника-следователя, Исаак стоял в центре круглого зала. Голова опального служителя культа была смиренно опущена, что не мешало рыжему искоса поглядывать на пять огромных кресел, возвышавшихся перед ним. Сидящие в креслах члены совета изучали что-то на контактных панелях и интереса к виновнику собрания пока не проявляли.
Исаак даже не догадывался, что отображается на этих панелях, но затягивающееся молчание ему не нравилось. А молчали все пятеро, плюс смотритель, который всегда сопровождал посетителей в зал собраний.
В том, что за случившееся его ждет наказание, Исаак не сомневался, как не сомневался, что оно будет достаточно суровым. Но тишина угнетала, а не прозвучавший пока приговор, казалось, тяжелел с каждой секундой безмолвия.
Что с ним могут сделать? — лихорадочно мелькали в голове мысли. Ну, допустим, выгонят из Церкви. Обидно конечно, но не смертельно. Может и к лучшему. Исаак облегченно вздохнул, но тут же про себя чертыхнулся: как же он забыл?! Уйти из Церкви невозможно! Единожды став братом Церкви Света, ты останешься братом до конца.
О конце думать не хотелось, умирать в ближайшее время Исаак не собирался. Ну, и что тогда решат в отношении опального священника члены совета? Какое наказание придумают?
А что бы он сделал на их месте? Придумал бы другую форму наказания.
Исаак дал волю воображению и пришел к выводу, что если члены совета размышляют подобным образом, то ему до конца дней, видимо, придется коротать время в тяжких трудах и бесконечных молитвах. От этой мысли он жалобно покосился на советников.
Тот, что сидел в центре, — седовласый старец по имени Теодор — оторвался от контактной панели и посмотрел на рыжего священника всепонимающим отеческим взглядом. Исаак почувствовал, что уменьшается в размерах.
Теодор откашлялся и заговорил тихим, с хрипотцой баритоном:
— Брат Исаак, знаешь ли ты, зачем тебя вызвали на совет?
Исаак кивнул.
— Очень хорошо, — похвалил старик и продолжил: — Так как твое поведение не может остаться незамеченным, мы должны решить, что с этим делать…
Теодор снова воззрился на панель и принялся монотонно перечислять прегрешения брата по Церкви. Исаак зажмурился. Не то чтобы он расстроился или раскаялся в том, что натворил прошлой ночью. Скорее, он был удивлен и обрадован, узнав, что совету известны далеко не все его похождения.
Так, например, от внимания старейшин укрылась короткая, но бурная интрижка с официанткой Тиной. Девушка грезила соблазнить священника из Ордена. Исаак не был уверен, что это единственная мечта Тины, но сделал все от него зависящее, чтобы она осуществилась. Вроде бы это было неплохо, хотя всех подробностей рандеву он вспомнить не смог. Кажется, Исаак ей что-то пообещал. Вот только что? Он попытался припомнить, но память устроила забастовку, и рыжий священник начал строить предположения. Буквально от первого же его бросило в холодный пот.
Нет, обещать жениться на ней Исаак точно не мог. Не настолько он был пьян. Или настолько? Нет, нет и еще раз нет. Это должно быть что-то другое, что не посягает на его свободу. Но что? Деньги? Ужин в новейшем ресторане возле космопорта? Не то. Все последующие попытки отвязаться от дурацкой версии также не увенчались успехом. Мысль о свадьбе лезла в голову тем сильнее, чем активнее он пытался избавиться от нее.
— …итак, Исаак, ты понимаешь, что нам не остается ничего другого, кроме как признать тебя виновным за содеянное и дать тебе задание для искупления вины, — ворвался в нестройный поток мыслей вкрадчивый голос седовласого Теодора, который все это время продолжал говорить.
Исаак поспешно кивнул. Кто ж тут будет спорить, когда Теодор не только один из пяти членов совета, но и настоятель главного отделения Церкви на Земле, и…
Точно! Девушка хотела, чтобы он показал ей внутренние покои священников! Ну что ж, не так уж плохо, во всяком случае, лучше свадьбы. Возможно, получится провести ее туда тайком как-нибудь после праздников. Только сперва надо будет заглянуть в бар, посмотреть на барышню трезвым взглядом. Если на трезвую голову она покажется симпатичной, то почему бы и не рискнуть…
Тон советника изменился, и Исаак понял, что прозевал нечто очень важное. Он пытался собраться и слушать внимательно, но от монотонного голоса Теодора клонило либо в сон, либо на посторонние мысли. Поэтому, пропустив половину монолога, он услышал только последние слова:
— …ты отправляешься немедленно. Все, что тебе нужно, уже в транспортном судне. Ступай. Это дело нельзя откладывать.
Исаак хотел уточнить, куда он должен лететь, но не успел. Теодор наклонил панель и нажал на кнопку в подлокотнике. Спустя мгновение кресла опустели. Несколько секунд рыжий тупо смотрел перед собой, туда, где только что были люди, силясь понять, как такое возможно. Наконец дотумкал, что похмелье отпустило не до конца. Это же голограммы! За последние несколько лет члены совета редко встречались друг с другом вживую. С тех пор как Исаак стал братом Церкви, он мог припомнить всего один такой прецедент. Кажется, тогда нужно было расписать условия договора с кланами техномагов. Во всех остальных случаях члены совета присутствовали на заседании в виде голограмм.
Вопрос о судьбе пьяного брата был пустяком, потому Исааку не стоило надеяться, что для его обсуждения кто-то из отцов Церкви прибудет лично. Но общение с голограммами его отчего-то обидело.
— Отправляешься немедленно, — проворчал он, передразнивая Теодора и не боясь уже быть услышанным. — Искусственный вердикт искусственного совета.
Возникло дурацкое желание показать пустым креслам язык, но двери за спиной открылись, и Исаак вышел, быстро прилепив на лицо смиренное выражение.
Снаружи его ждал смотритель.
— Куда теперь? — полюбопытствовал Исаак.
Но тот до ответа так и не снизошел. Видимо, уже был в курсе Исаковых похождений. Молча развернувшись, сопровождающий потопал в сторону жилых помещений. Исаак вздохнул и двинулся следом.
