Свет горел примерно сорок пять минут. За это время произошла смена караула. Саша засек время по КПК. Потом приехала машина, из которой вышел солдат с кошелкой в руке. Он зашел в дом и тут же вышел с пустыми руками. Наверное, привез ужин. Офицер ужинал еще около получаса, а потом лег спать.
Вторая смена караула произошла через два часа. Подростки некоторое время наблюдали за солдатами. Те несли службу исправно, не переговариваясь и не отвлекаясь. На востоке появилась первая несмелая полоса рассвета. Нужно было торопиться. Саша надел ПНВ, дал знак Босу. Пес отполз в сторону и растворился в темноте. Несколько минут ничего не происходило. Саша уже подумывал было, что все их старания напрасны. Но вдруг на улице произошло какое-то движение. Часовой напрягся, посветил фонариком, а потом быстрым шагом направился куда-то. Второй солдат, приготовив оружие, переместился ближе к калитке. Он успел сделать всего несколько шагов, как черная тень сшибла его. Солдат мягко повалился в траву, ударился о что-то головой, скорее всего, о стену, и замер, потеряв сознание.
Подростки метнулись к дверям. Саша бежал первым, а Марина прикрывала спину. Бос уже ждал их. Как только дверь открылась, пес тут же юркнул в дом и уверенно повел детей за собой.
Во второй комнате на широкой кровати спал человек. Судя по устойчивому запаху алкоголя, он вечером неплохо заправился спиртным. Что ж, пусть пьют, подумал злорадно Саша. Это ненадолго. Он бесшумной тенью скользнул к кровати. В прибор было хорошо видно, что на железной спинке кровати рядом с портупеей висит командирский планшет. Марина держала немца на мушке. Девочка была уверена, что, не смотря на темень, она не промахнется. Тем временем Саша вплотную подошел к офицеру. Тот что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок. Дети застыли, потом Саша протянул руку, снял планшет. На какую-то секунду перед глазами возникли расстрелянные красноармейцы, повешенные люди. Мальчику вдруг захотелось сделать этому офицеру так больно, чтобы он кричал долго и безнадежно. Ведь это он, скорее всего, отдал приказ на уничтожение. В голове стало горячо от прилившей крови. Саша задышал чаще. Через несколько мгновений он взял себя в руки и осторожно отступил из комнаты. А еще через несколько секунд все трое уже были во дворе.
Все произошло так быстро, что часовой на улице еще не вернулся, а второй солдат только начал приходить в себя. Не тратя ни секунды, дети метнулись в огород. По Сашиным прикидкам, в их распоряжении было всего несколько минут. За это время нужно было где-то спрятаться. А вот этого они как раз не продумали и пути отхода не подготовили. Саша бежал и думал, куда деваться. В этот момент послышались выстрелы, грохот сапог, громкие команды, рев двигателей.
Выручил, как всегда, Бос. Он повел детей в сторону от площади. Буквально через минуту пес остановился возле какого-то разрушенного здания. Он подождал детей, а потом юркнул в щель в полу. Саша присмотрелся. Это была узкая щель между бетонными плитами и котлованом. Очевидно, при взрыве плиты сдвинулись в сторону. В такую щель взрослый вряд ли протиснется, а вот подростки проберутся. Саша подождал Марину, отобрал у нее рюкзак, помог спуститься, и только потом забрался в убежище сам. Подругу и пса он нашел в дальнем углу. Оба тяжело дышали.
– Все, – резюмировал Саша, присаживаясь возле Марины. – Теперь ждем и отдыхаем.
– Я испугалась, – прошептала девочка, прижимаясь к другу. – Вы с Босом ломанулись вперед, а я же ничего не вижу. Думала, что вот-вот потеряю вас.
– Извини, Маринка, знаю, что виноват. Больше ни за что не оставлю тебя, – с этими словами Саша обнял подругу, крепко прижал к себе и поцеловал в висок.
Так они сидели долго, прислушиваясь к происходящему на улице. Тревога, поднятая ночью, не прекратилась даже с рассветом. Немцы, казалось, хотели перевернуть все село вверх дном. Несколько раз солдаты вермахта пытались заглянуть в убежище детей, но вскоре оставили попытки, посчитав, что в такую узкую щель взрослый при всем своем желании не смог бы проникнуть. Что карту похитили подростки, им и в голову не приходило. Ближе к обеду в центре села раздалось несколько залпов, потом все стихло. Детям даже страшно было подумать о причинах этих выстрелов. Саша время от времени сжимал кулаки, а Марина тихонько плакала, но не от страха. Это были жгучие слезы обиды и гнева. Жаль, что их только трое, думала девочка. Вот если бы с ними были Кинолог и Аля, Шухер с Тунгусом, дядя Андрей и мама, тогда можно было бы всех этих фашистов перебить, в крайнем случае, пленить, поставить на колени и сутками заставлять смотреть на тех людей, которых они убили, и просить прощения у живых и мертвых.
Все время тревожного ожидания дети почти не разговаривали. Когда тревога, наконец, улеглась, они незаметно для себя заснули. Марина засыпала с чувством гнева, Сашиной последней мыслью была месть. Может, поэтому их сон был беспокойным. Бос лежал рядом с ними, пытаясь иногда зализать рану, но бинт мешал ему. Пес был спокоен, хотя должен был волноваться больше всех. На этом уровне, в отличие от Зоны, он был уязвим и смертен, как и все остальные программы «КВЕСТа», сопровождавшие пилигримов. Это в Зоне страшные ранения, нанесенные химерой, заживали в считанные часы, а здесь пустяковое ранение приносило страданий больше. Бос не понимал своим собачьим умом, что он был рожден в другом мире, являясь плотью от плоти его, а здесь он, как мутант на Большой земле, такой же, как и все. Понимание ему было не нужно. Он все принимал как данность, не осуждая и не приветствуя. Он сам выбрал свой путь, сам шел по нему, не зная конечной цели, но желая одного: вырваться за горизонт Зоны, познать большее, увидеть иной мир. Все остальное не важно. А еще Бос вдруг понял, что еда – это очень вкусно.
Глава 20
– Дай КПК, – потребовал Шпала, держа гостей на мушке. – Только без лишних движений.
Андрей подчинился. Сталкер взял компьютер, быстро прочитал текст, а потом спросил:
– Кто такой Симонов?
– Долго рассказывать, – угрюмо ответил Андрей.
– Да поймите вы… – начала было говорить Ольга, но сталкер грубо прервал ее:
– Заткнись, – и обратился к Андрею: – Я жду.
– Хорошо, – Андрей понимал, что теперь придется рассказывать все.
Во время рассказа ни дети, ни Шпала не произнесли ни слова. И если лицо сталкера оставалось непроницаемым, то дети реагировали по-разному. На их лицах мелькали то усмешки, то удивление, то насмешливое недоверие. Андрей закончил рассказ, тогда заговорила Ольга:
– Когда ты рассказывал о том, где и как ты нашел детей, у меня закрались первые подозрения, что ты говоришь не о наших детях. Ни мы, ни Саша с Мариной никогда не были в Зоне за пределами города, поэтому найти их на Свалке или провести по болотам ты не мог. Теперь я убедилась, что мы обознались. Прошу простить за это.
– Складно у вас все получается, – проговорил Шпала. – Еще бы подтверждение вашим словам получить не мешало бы. Как насчет доказательств, слабо?
В это время завибрировал КПК Андрея. Сталкер посмотрел на экран и удивился, прочитав сообщение. Неизвестный доктор Симонов запрашивал его, кто он и эти двое детей.
