Алексей не стал себя уговаривать. Через минуту он шагнул в баню вслед за Ратибором, прихватив с собой один из березовых веников.
Его сразу же обдало горячим паром, даже голова закружилась. Дышать было трудно, глаза пришлось закрыть, тело сразу же покрылось потом.
– Ложись на полок, – предложил Ратибор. – Сейчас я тебя попарю на славу.
Алексей на ощупь лег на деревянную поверхность и почувствовал, как Ратибор начал хлестать его веником. Тело от пара и веника расслабилось, удары, хлеставшие спину, разгоняло кровь по организму. Такого блаженства он давно не испытывал. Хорошо!
Ратибор поддал пару. У Алексея перехватило дыхание. С минуту он не мог дышать, но учитель не останавливался, продолжал хлестать парня. Потом он сделал перерыв, занялся собой, а через несколько минут приказал:
– За мной!
Алексей открыл глаза и увидел, как в клубах пара открывается дверь, ведущая на улицу. Ратибор подождал, пока парень встанет, выскочил за дверь. Алексей побежал следом.
Это была не дверь, ведущая в предбанник, другая. Она выходила во двор прямо к небольшому – два на два – бассейну, куда с разбегу нырнул Ратибор. Алексей не отставал. Ледяная вода обожгла разгоряченное и распаренное тело, заставляя стонать от наслаждения. Алексей вынырнул, засмеялся.
– Давно в баньке был? – спросил Ратибор, утирая с лица воду ладонью.
– В такой – ни разу, – честно ответил Алексей. – Это чудо какое-то, а не баня. Вроде бы все так же, как в миру, но удовольствие несравнимое.
– Это потому, что там баня строится либо для друзей, либо для обогащения, а здесь – для себя и с любовью.
– Какая разница?
– Огромная. Я бы даже сказал, чувствительная.
Алексей не мог не согласиться с Ратибором. Разница действительно была большая.
– Слушай, а откуда здесь, на этой планете, березовые веники? – спросил он, вылезая вслед за Ратибором из бассейна.
– Подарки, – ответил тот спокойно. – Думаешь, мы одни сюда хаживаем? А вообще-то Яра выращивает березу ради сока, дров ну и, естественно, баньки. Сам потом увидишь. Второй заход?
На втором они не остановились. Был и третий, и четвертый. Они бы еще долго парились, если бы хозяйка не постучала в двери и не пригрозила оставить их без ужина. Пришлось подчиниться.
Грязная одежда из предбанника уже исчезла, когда они розовые, распаренные вышли из бани. Алексей с удовольствием растерся полотенцем досуха, надел удобные широкие штаны, рубаху, на ноги обул лапти, сделанные из березовой коры. Тело после бани сделалось легким, на душе было светло.
Стол уже был накрыт, когда они появились в прихожей. Красивая стройная девушка, одетая в вышитое платье до колен, с длинной черной косой, откинутой за спину, как раз ставила между тарелок запотевший графин с прозрачной жидкостью и три стопки. Кошка, мурлыкая, терлась у ее ног. Алексей растерянно остановился у порога.
– Яра, ты опять за свое? – нахмурился Ратибор, заметив, как изменился в лице Алексей. – Я попросил примарафетиться, а не свести парня с ума. К тому же, если не ошибаюсь, у него девушка есть.
– Что такое не везет и как с ним бороться, – вздохнула девушка, тут же звонко, задорно, рассмеялась, меняясь прямо на глазах.
Через несколько мгновений перед изумленным Алексеем стояла симпатичная, милая женщина лет сорока, с отлично сохранившейся фигурой и гладкой кожей.
– Так лучше? – спросила она, глядя на Алексея.
– Намного, – ответил за него Ратибор, толкнул парня в бок и сказал:– Отомри, да за стол садись. Есть хочется.
Алексей, очнувшись, поспешил за ним. Хозяйка разлила содержимое графина, подняла свой сосуд, вопросительно посмотрела на Ратибора. Тот поднял рюмку:
– Как сказал Суворов: после бани – хоть укради, но сто грамм выпей. За встречу.
– За моих дорогих гостей, – подхватила хозяйка.
Алексей просто кивнул, чокнулся со всеми и одним махом выпил содержимое. Водка оказалась приятной на вкус, с мятно-березовым привкусом. Жгучей волной она потекла по пищеводу в желудок, разливая по венам волну тепла.
– Закусывай, – Ратибор протянул Алексею нанизанный на вилку маринованный гриб.
Тут же проснулся зверский аппетит. Алексей уплетал за обе щеки. Подзарядка подзарядкой, а желудок свое требует. Жареная дичь, домашняя колбаска, огурцы и помидоры, свежие и маринованные, грибы, пироги с рыбой, мясом, яйцом и луком, каша гречневая, яйца вареные – все это парень поглощал, не стесняясь. Хозяйка, глядя на него, только посмеивалась да указывала глазами Ратибору, мол, смотри, как ест.
– Давай-ка еще по одной, – предложил тот, останавливая послушника. – А то Яра неправильно меня поймет.
– Да я тебя уже четыре сотни лет пытаюсь понять, братец, – улыбнулась хозяйка, разливая напиток по стопкам. – И правильно, и неправильно.
– Сколько? – переспросил Алексей, а у самого стопка чуть из рук не вывалилась.
– Да уж скоро четыреста лет, как родилась я на этот свет.
– Давайте выпьем, а разговоры – после. За тебя, сестренка.
Дружно выпили. Алексей теперь ел не спеша, время от времени бросая на Яру и Ратибора настороженные взгляды.
– Да будет тебе исподлобья смотреть, – не выдержал Ратибор. – Косоглазие заработаешь. Ну да, нам двоим около четырех веков натикало, я старше сестры на десять лет. Яра родилась в тот год, когда Гришка Отрепьев в Москве на трон сел. А что тебя так удивило?
– Да так, имя у нее странное, – промямлил Алексей.
– Ярослава – так ее в центре нарекли. Это я по-братски дозволяю себе фамильярность.
– А как же сокращение имени, убыток сил от этого? – не удержался от вопроса Алексей.
– Ишь ты, вострый какой? – усмехнулся Ратибор. – В семье – можно, семья не обидит, не заберет Силу. Разве мама в детстве тебя не называла каким-нибудь уменьшительно-ласкательным именем, Лешик, например?
– Да ты кушай, кушай, – Ярослава подсыпала Алексею каши, положила дичи, помидорчик. – Ратибор, прекращай, не видишь – совсем парня смутил.
– Это ты его своим видом смутила, – рассмеялся тот.
– Нет, продолжайте, – попросил Алексей. – Мне интересно.
– Нас трое детей в семье, – не стал спорить Ратибор. – Яра – младшая, я средний, а Славимудр – старший среди нас. Ему четырнадцать стукнуло, когда сестра родилась. В тот год осиротели мы. Мама умерла от горячки, отец в смутные времена погиб, воюя за Минина и Пожарского, а за нами сначала соседи присматривали, а когда самим есть нечего стало, появился в нашем селе калика перехожий. Он-то нас и забрал с собой. Дед Матвей – так его звали – волхвом оказался. Славимудра сразу отдали на обучение в центр, меня сначала грамоте обучили послушники, а потом уж к Петровичу в гости. Ну, а Ярослава долго нежилась-лелеялась у ведуньи Авдотьи, научилась там фокусам разным, как внешность менять, например, и не только. В общем, прошла, как и все, обучение, стала ведуньей, теперь вот сама, словно профессор в институте каком, послушников учит уму-разуму.
