– Я помню предыдущую реальность смутно, через сны. Так или иначе, меня бы спасли волхвы, и я все равно стал бы тем, кем стал. Только хода из Лабиринта, ведущего в то время, в моих снах никогда не было и быть не могло. Он появился не так давно, после возвращения последнего ученика.
– Почему же тогда я помню всю свою жизнь без изменений? – спросил Алексей.
– Не факт, что их не было. Но, думаю, дело совсем в другом. И, если я прав, то ты стал той незыблемой константой, на которую не действуют никакие произведенные ею изменения реальности, какими бы они ни были. Ты одновременно находишься и в нашем измерении, и в измерении четвертом, и как бы вне них. Даже не знаю, хорошо это или плохо.
– Извини, – Алексей не мог больше смотреть в глаза Аскольду и опустил голову.
– Тебе не за что извиняться, – ответил тот. – Вот что. Ратибор, забирай ученика и лети дальше. Мне нужно связаться с Великим Советом, чтобы решить, как быть дальше. Все.
Он направился к пещере, растворяясь на ходу.
– Я могу попытаться все исправить, – предложил Алексей энергично.
– Я тебе исправлю! – пригрозил Ратибор. – Летим уже, безымянный.
ГЛАВА 17
– Дальше – ни шагу, – послышалось за спиной, и Алексей послушно замер, даже слегка приподнял руки вверх. – Влезешь в силок – выпутываться будешь сам.
Ратибор, замерший рядом, похлопал Алексея по плечу, но сказал, обращаясь к невидимому собеседнику:
– И ты здрави будь, Охотник. Не знал, что ставишь силки возле своего дома. Так-то ты гостей встречаешь-привечаешь?
– Гости – они всякие-разные бывают, – ответил Охотник, показываясь из-за кустов. – С волком вот никак справиться не могу, повадился без нужды живность резать.
– Ты-то – и не можешь? Ни в жизнь не поверю!
Охотник и Ратибор обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Было видно, что дружны они были, а не виделись уже давно.
– Ученик? – спросил Охотник, кивая на Алексея.
– Да еще и вострый какой, – подтвердил Ратибор. – Самого Аскольда поволноваться заставил. Мы, кстати, только что от него.
– Знаю, доложили мне уже. Ладно, нечего здесь торчать. Идите за мной след в след.
Он свернул, стороной обходя ловушку, Ратибор и Алексей последовали за ним. По дороге Охотник и Ратибор вели беседу о том, о сем. Между делом Ратибор поведал об обучении Алексея, его таинственных исчезновениях из дома Марины, приключениях в Лабиринте, о походе за росавкой с Ярославой.
– Ну, а небож как? – справился Охотник, когда эту тему исчерпали.
– Весь в делах и заботах, – ответил Ратибор со вздохом. – К матери редко заявляется, негодный, да и общается с ней тоже нечасто, а так – все путем.
– То мне ведомо, не раз Ярослава жалелась на сына. С Аскольдом как-то пересеклись, так он мне такое сказал, что и не знаю, верить аль нет?
– Ты о чем? – насторожился Ратибор.
– О, пришли уже, – обрадовался Охотник. – Вы в землянку идите, я сейчас.
Только подойдя вплотную к небольшому холму, Алексей смог рассмотреть вход землянки. Такое впечатление, что Охотник в лесу прятался от всего света, стараясь быть ниже травы, тише воды. Да и лес был не таким, как у Ярославы. Здесь не было кранарий, росли обычные деревья, только некоторые из них странные были, не похожие ни на хвойные, ни на лиственные. То ли папоротники такие, то ли хвощи – Алексей в ботанике был не силен. Но, что самое странное – они гармонично уживались все вместе. Птицы не боялись перелетать с одного на другое, щебетать в чаще, в которой были все оттенки зеленого, желтый и даже синий цвета. Правда, Алексей ни одной из пичуг не заметил, да и зверье по дороге не попадалось, хотя кое-какие следы он заприметил. Нужно признать, следы необычные.
– Идем, чего застыл? – спросил Ратибор, спускаясь в землянку.
Алексей последовал за ним и очутился в полутемном помещении с нарами, укрытыми хвоей и шкурами, столом, маленькой печью в углу, нехитрой утварью, расставленной на небольших полочках. Вместо вешалки в бревенчатые стены было вбито несколько гвоздей. Ратибор щелкнул пальцами, и в плошке на столе загорелся фитилек. От этого огонька стало как-то уютнее.
– Присаживайся, – Ратибор указал на нары.
В этот момент вошел хозяин, неся в руках по большой птице, похожей на тетеревов.
– Сейчас сварганим обед, поедим, а там видно будет, – сказал он, принимаясь потрошить птицу.
Алексей заглянул немного наперед во времени и понял, что нужно браться за вторую, ведь все равно не отстанут. Он вздохнул, попросил нож у Ратибора и взялся за работу.
– Молодец, уважаю, – улыбнулся Охотник, не отрываясь от работы, а потом обратился к Ратибору:– Что мне Аскольд поведал? Да небож-то твой, оказывается, не так прост, как кажется. Он-де, Аскольд, помнит его в других своих снах, где помер пацан, погиб в Лабиринте и никто не ведает, как то сталось. Аль не баял тебе Воевода?
– Нет, – покачал головой Ратибор и покосился на Алексея. – Ни он, ни Аскольд ничего подобного не говорили. Вот только сегодня, когда Алексей из Лабиринта вернулся, недоволен он был, да говорил что-то непонятное об изменении реальности, я же – сам знаешь – во времени не ходок, не разбираюсь в тонкостях.
– Ну да, оно, конечно.
– Кто такой Воевода? – неожиданно даже для себя спросил Алексей, будто этот вопрос был очень важен для него.
– Небож его, Егором кликали в миру, – отозвался, как ни в чем не бывало, Охотник. – Прошастал, понимаешь, сотню лет в Лабиринте, все уж думали: конец парню, помер. Ан нет, объявился, когда никто не ждал. Ярослава аж расцвела. Правда, баял отрок, что не только видел смерть Схимника, но и бился с Лучезарными, и спас его некий безымянный, посланный, якобы, Аскольдом.
– Теперь ты понял, почему Аскольд так всполошился? – Ратибор снова пристально посмотрел на ученика. – Ничего не хочешь рассказать?
– А надо? – Алексей впервые воспротивился учителю.
Дело не в том, врать дальше или нет. Ему было плохо без Правиды, обучение, хоть и интересное, было не в радость, хотелось закончить его побыстрее, снова увидеть любимую, прижать к себе, целовать, ласкать. Отсюда и строптивость, желание сделать что-то наперекор. Но самое странное было то, что очень не хотелось отдавать Дары Совету. И знал ведь Алексей, что нужно выполнить волю умирающего, но желание самому сначала ознакомиться с ними, получить новые, недоступные знания, было сильнее его. Словно вожжа под хвост попала.
– Просто после племянника никто в Лабиринте не был до самого твоего появления. Аскольд потому и реконструкцию Лабиринта затеял, чтобы впредь не повторялось такого. Видно, напрасно. Ну, так как, ничего все-таки не расскажешь?
– Нет.
Ратибор вздохнул и сказал:
– На нет и суда нет. Не понимаю, чего ты боишься, ну да Бог тебе судья. Только все мы благодарны тебе за Егорушку, помни об этом. Особенно Ярослава.
