«Нет, сестренка, этого мало для того, чтобы называться стаей», — подумал Счастливчик, но вслух ничего не сказал.
— А у наших Длиннолапых была своя стая, — добавил Микки. — Они тоже все время были вместе. И это было здорово, просто замечательно! — добавил он и с грустью вздохнул.
— Все опять будет замечательно, нужно только подождать! — протявкала Солнышко. — Моя Длиннолапая за мной вернется! Да-да, вернется-вернется! Я знаю! Она вернется за своей бросалкой фрисби — ведь она так ее любит! — и за мной!
Счастливчик украдкой покосился на Беллу. Ему не хотелось огорчать наивную Солнышко, поэтому он очень обрадовался тому, что Белла тоже промолчала. Но он увидел, что глаза его сестры погрустнели, а уши слегка поникли. Что ж, по крайней мере, хотя бы она начинает понимать, насколько сильно все изменилось! Может, это только первый шаг? Если бы только эти добрые, беспомощные собаки слушали то, что говорит им Собака-земля! Если бы они научились жить в ладу с миром и доверять своим глубинным чувствам… Неужели жизнь у Длиннолапых навсегда уничтожила их инстинкты?
Счастливчик потерся носом о щеку Беллы, надеясь, что никто, кроме него, не заметил ее мрачного настроения. К счастью, остальные члены этой причудливой стаи были слишком заняты собой: они вылизывали друг другу морды и желали сладких сновидений.
Ч-что? Счастливчик непонимающе уставился вслед собакам, которые, как ни в чем не бывало, расходились в разные стороны, к домам своих Длиннолапых. Великие Небесные псы, да что они такое делают? Неужели они совсем ничего не знают о законах стаи — о том, что нужно все время держаться вместе, слушаться своего альфу, охранять друг друга… По сравнению с этими домашними неженками он, Счастливчик, был настоящим знатоком стайной жизни!
Но больше всего его тревожило даже не то, что его стая разбежалась в разные стороны. Здесь, в этой части города, дома Длиннолапых почти не были разрушены, но только почти.
Счастливчик видел на многих стенах трещины, оставленные страшными зубами Большого Рыка. Окна были разбиты, вода хлестала из-под закрытых дверей, собираясь в большие лужи посреди дороги. Кроме этого здесь сильно пахло отбросами, но еще сильнее тревожил Счастливчика отчетливый запах опасности и беды.
— Ты уверена, что хочешь здесь спать? — спросил Счастливчик, преграждая дорогу Белле. Та вопросительно посмотрела на него.
— Что? Ох, не волнуйся, Счастливчик! Тут совершенно безопасно! Большой Рык давно ушел.
— Но он может вернуться, — напомнил он. — Смотри, сколько домов разрушено. Взгляни, как покосилась эта стена. А эти штуки, которые торчат из стены, как змеи, — разве ты не чувствуешь невидимую силу, которая бежит по ним? Не слышишь, как она шипит и гудит? — Счастливчик поежился, вспомнив, как Старый Охотник едва не погиб от укуса такой змеи. — Здесь живет опасность, Белла. Кто знает, что задумал Большой Рык? Глупо надеяться, что он оставил нас в покое и не вернется, чтобы добить.
— Ах, братишка, — звонко тявкнула Белла, ласково вылизывая ему морду. — Ты столько пережил в этой ужасной Западне! Понимаю, почему тебе теперь все время мерещится опасность. Но ведь это не Западня, это наши дома. Настоящие, крепкие дома Длиннолапых!
— Я в этом не уверен, — сказал Счастливчик, поднимая загривок. — Я бы предпочел спать снаружи. Кстати, почему вы разошлись по разным домам? Возможно, я не слишком много знаю о стайной жизни, но разве не лучше всем ночевать вместе, чтобы греть друг друга и защищать в случае опасности?
Белла, чуть смутившись, посмотрела вслед разбегающимся собакам.
— Но пойми, Счастливчик, это же наши дома. Мы должны быть там, когда наши Длиннолапые вернутся. Неужели ты не понимаешь, как это для нас важно?
«Нет, — твердо ответил про себя Счастливчик. — Нет, не понимаю».
Но он и на этот раз промолчал — прежде всего потому, что заметил в глазах Беллы упрямый блеск, за который не мог ее не уважать. Он с самого начала знал, что все равно уступит ей и войдет вместе с ней в ее дом. Хотя бы это он должен был сделать для своей сестры.
Очутившись внутри, Счастливчик сразу понял, почему Белла не хотела оставаться снаружи. Да, этот дом тоже не сумел избежать ярости Большого Рыка, часть вещей попадала на пол и разбилась, в стенах зияли страшные раны, трещины бежали от пола до потолка. Но в целом, здесь было сухо, тепло и, разумеется, намного удобнее, чем на улице.
«Для собачки-на-поводочке, конечно», — поспешно поправился Счастливчик.
Обойдя дом, он был поражен его размерами и простором, Да, это тебе не клетка!
Исследуя комнаты, Счастливчик чувствовал себя почти свободным, и уж точно не узником Западни. Громко цокая когтями по твердому полу, он обошел хранилище пищи и по очереди обнюхал все шкафы. Здесь чувствовался отчетливый, хотя довольно слабый, запах еды — сырого мяса, мягкого сыра и черствого хлеба, — но сколько Счастливчик не царапал лапами твердую дверцу холодильной коробки, она так и не захотела открыться.
Почувствовав за спиной присутствие Беллы, он обернулся и увидел, что она робко стоит в дверях.
— Я тоже не могу забраться в холодильный ящик, — смущенно призналась Белла. — В доме было немного другой еды, но я ее уже подъела. Я знаю, что должна была оставить на потом, но не удержалась.
— Ничего страшного, — успокоил ее Счастливчик.
Да, разумеется, она должна была думать о будущем, должна была не съедать все припасы в один день, а оставить на черный день — но разве Белла виновата в том, что сытая жизнь у Длиннолапых не научила ее заботиться о себе? Она была собачкой-на-поводочке, и этим все сказано.
Счастливчик в который раз с благодарностью подумал о том, что рано научился выживать и рассчитывать только на самого себя. Что же станет с Беллой и ее беспомощными друзьями в новом, жестоком и беспощадном мире?
— Но это было глупо! — проскулила Белла, уныло опуская уши. — Не оправдывай меня, Счастливчик, мне стыдно за себя. Я должна была думать головой! Пусть остальные пока этого не понимают, но я-то понимаю!
— Им тоже придется многому научиться, — заметил Счастливчик.
— Прошу тебя, не будь слишком строг к ним, — взмолилась Белла, доверчиво заглядывая ему в глаза. — Их же ничему не учили! Они умеют только быть веселыми, беззаботными и ни о чем не волноваться. Я тоже никогда в жизни не тревожилась о еде, но я, по крайней мере, всегда знала, что далеко не все собаки могут позволить себе такую роскошь. Я знала, что огромное число моих сородичей живут совсем иначе. Вот почему я очень быстро поняла, что все изменилось, — Белла повесила нос. — И все-таки не удержалась и съела всю еду… — Она повернулась и понуро поплелась прочь из кухни.
Счастливчик устало опустился на пол и как следует поскреб задней лапой за ухом. Эта процедура, как всегда, приободрила его, и он снова обследовал все шкафы, обнюхав и поцарапав когтями каждую дверку. Напоследок он еще раз подошел к холодильному шкафу, поскреб его лапами и потянул дверцу зубами, так, что чуть не свернул себе пасть набок. Безрезультатно. Напрасная трата сил и времени.
