Помолчали. Настя достала из кармана банку сгущенки, поставила перед Семеном. Тот беззвучно рассмеялся, отчего слезинка все же скатилась на щеку. Он небрежно смахнул ее рукой.
– Откуда такая роскошь?
– Украла на складе.
– Тогда нужно быстро уничтожить улики.
Семен выщелкнул черный коготь, проткнул две дырочки и протянул банку Насте. Она отпила глоточек, передала банку обратно.
– Ой, хорошо-то как! – сказал Семка, облизываясь.
– А чего смурной сидел?
– Честно? Я боюсь. Мне очень не хочется спасать мир. Я не умею, и у меня может не получиться.
– Значит, мир все-таки нужно спасать. Землю?
– Землю, – кивнул Семен. – А мне вдруг так захотелось домой!
Они помолчали. Настя пару раз порывалась кое-что сказать, но так и не решилась. Только Семка сам всё понял.
– Знаю, что все домой хотят, не я один, – вздохнул он. – Вообще удивляюсь, почему никто истерик по этому поводу не закатывает. Про себя самого так больше всех удивляюсь. Честно.
Настя взяла его за руку, Семка улыбнулся.
– И ты страдаешь из-за…
– Из-за того, что сейчас уже вполне дозволительно телепортироваться наверх и разбежаться по домам. Ну хорошо, здесь за всем присмотреть нужно, пока помощь не подоспеет, так нас уже через недельку отроют, и можно наконец бы по домам. Недельку, ну две потерпеть, и всё! Так ведь нет, Семен Кольцов вернулся из странствий и принес весточку: всё, ребята, каникулы в очередной раз откладываются! Отчего не вижу радостных лиц? Что ж никто не веселится?
– А вот это уже на истерику похоже! – строго сказала Настя.
– Да? – очень искренне удивился Кольцов. – С чего бы, спросить? Прости. Знаю, что я ни при чем, но от чего-то чувствую себя виноватым. И боюсь, что не только Юстинка, а уже все… ну кроме тебя, конечно… меня ненавидеть станут.
– Дурак ты, Кольцов.
– А то! – с гордостью отозвался Семен и заговорил вдруг спокойно и уверенно: – Дурней меня не придумаешь. Знаешь, я сам до конца не верил, что все так плохо. Вот хочется нам домой, к папам и к мамам. А тут так может получиться, что ни дома, ни папы, ни мамы… Ни у кого! И очень скоро. Хочешь или нет, а спасать мир придется. А я не умею спасать миры, я чуть-чуть умею спасать себя и своих друзей, которые тоже умеют спасать меня и…
Семка махнул рукой.
– Но деваться все равно некуда. Знаешь, мне очень нужен огневик!
[5]
– Зачем?
– Книжки почитать. Ну, те, что у меня в голове пылятся и без толку место занимают, потому что понять я их ну никак не могу, хотя точно знаю, что там очень много полезного для этого дела.
– Может быть, попробовать пройти в Каньон и там огневиков отыскать?
– На это может уйти несколько суток. Ты же знаешь – времени мало и рисковать нельзя.
– Ничего, ты справишься. И потом ты же не один будешь…
– Этого я и боюсь больше всего. Тяну людей неведомо куда, чтобы найти то, чего, может, и нет вовсе, и сделать там нечто, о чем представления не имею.
– Капитан-лейтенант Кольцов, отставить нытье! А то получите наряд вне очереди!
– Виноват, госпожа сударыня, ваше великолепие и рахат-лукум моего сердца. Сколько там времени до совещания осталось?
– Два часа.
– Успеем допить.
Семка присосался к банке, Насте на миг показалось, что та сейчас сдуется, как лопнувший воздушный шарик, потому что он высосет не только сгущенное молоко до последней капли, но и воздух. Но когда банка вернулась к ней в руки, оказалось, что она все еще почти полна. Это Семен так хитрил, чтобы и она побольше отпила.
Семен побарабанил пальцами по столу, но оказалось, что забыл убрать когти и постучал ими.
– Ну елки-палки-моталки! Стол попортил.
– Вспомнила. Я все собиралась тебе показать… Вот!
Настя выпустила на свет свои собственные когти, лишь чуть уступающие по длине Семеновым. Но на каждом искрились прозрачными гранями по несколько некрупных камней.
– Типа маникюр?
– Типа, типа!
– Красиво! А что за камни?
– Алмазы, конечно. Даже Эльза пока не сподобилась так алмазы выращивать, хотя у нее тоже украшения стоящие.
– У нее и когти, как сабли.
– Ну это дело наживное, тут просто время нужно – накопить в организме необходимые материалы. Ты вон зубы народу проращиваешь, так у одних за сутки отрастают, а другие неделю щербатыми ходят. Кальция в организме недостает и всего прочего.
– Понял вас, брильянтовая вы наша. Девчонки завидуют?
– Завидуют. Сами разное придумывают. У Юстины коготь то ли не получается, то ли она все еще боится…
– Вот ей сейчас таких пустяков и бояться, когда сквозь стены научилась проходить. Поздновато спохватилась.
– Не перебивай.
– Виноват, госпожа министр! – Семка вскочил и вытянулся во фрунт.
– Вот так-то, капитан третьего ранга. Юстинка приноровилась собственные ногти на время в коготки превращать. Ногти как ногти, только черные и длиннее обычных. Ну и такие уж точно не сломаешь. В сочетании с ее способностью руками даже сталь размягчать довольно забавная вещь получается…
Оба внезапно умолкли, услышав громкую, явно предназначенную для всех, кто способен услышать, мыслеречь. Но уж больно сумбурно выраженную.
– Тревога, кажется? – спросил Семка. – А что это за контейнер, который кто-то снова пытается украсть?
– Его Серена с Алексом на двухсотом уровне нашли еще в первую ночь после землетрясения.
– А! Гроб на колесиках!
– Он!
– А кто его украсть пытается?
– В том-то и дело, что ничего не понятно.
– Посмотрим?
– Посмотрим!
На двухсотом к контейнеру было не протолкнуться.
– Вас еще тут не хватало, – заворчала Алена. – Было же сказано, что тревога отменяется. Ситуация под контролем.
– Да мы взглянем и пойдем, – пообещал Семка так, что было ясно, что это только отговорка. Но Алена махнула на него рукой.
Контейнер, лежавший на боку, задергался без всякой видимой причины, подпрыгнул и встал на колеса. Джон с Войцеком сразу же аккуратно уложили его на бок. Через пару минут все повторилось.
