— А это, видимо, Удайпур. Дворец там стоит посреди озера.
Неожиданно старшей Молли в голову пришла смелая мысль. Если она помнит то, что было с десятилетней, значит та должна помнить то, что происходило с шестилетней. Шестилетняя Молли может передать «сообщение» десятилетней. Стоило попробовать! Молли быстренько разъяснила свой план остальным.
И они начали разучивать вместе с девчушкой что-то вроде песенки. В ней не было рифмы, зато она была ужасно прилипчивой, а именно это и требовалось. Малышка могла распевать ее до бесконечности:
Молли, мы тебя спасем,
Мы спасем,
Мы спасем.
Молли, мы тебя спасем,
Если ты поможешь нам!
Глава двадцать восьмая
Они направлялись в Агру, к реке Джамуне. Пока Амрит шлепала по лужам, все хором распевали «спасательную» песню, так что она крепко засела в голове у шестилетней Молли.
Кроме песенки, старшая девочка подкинула ей еще кое-какие воспоминания. Однажды вечером, когда Лес спал, она пошла прогуляться с малышкой по мокрой дороге и все время ужасно ее смешила. Сначала изобразила жареного цыпленка, потом танец верблюдов, а после копировала Леса так, что шестилетка просто визжала от хохота. Уж Молли-то знала, как рассмешить саму себя.
А когда они возвращались к слонихе, она вдруг припомнила, хоть и смутно, как ее когда-то давно смешила взрослая девочка. Подробности стерлись, но все равно это было одним из самых ярких ее воспоминаний. И ощущение тепла и любви тоже сохранилось. Молли была поражена, что эти пять минут смеха оставили такой неизгладимый след в ее душе. Глядя на друзей, она подумала: как важно время от времени вот так веселиться! Потому что добрые воспоминания навсегда остаются в сердце.
Вакт расположился на палубе огромной баржи. Он удобно устроился на многочисленных пышных подушках. Смуглый индиец в белой одежде подстригал волосы у него в ушах, подставляя золотое блюдце. Когда на махараджу надели новую чалму, он выпрямился и хлопнул в ладоши.
К нему подвели десятилетнюю Молли. Вакт кивнул, и слуги сняли повязку с головы. Девочка потерла глаза, привыкая к свету. Пока она сидела взаперти, у нее появилась куча воспоминаний о том времени, когда ей было шесть. В голове все еще звучала странная простенькая песенка. Девочка посмотрела на гиганта и подумала, что, может, большая Молли спасет ее прямо сейчас.
Слуги внесли в комнату серебряные блюда, накрытые крышками. Еда в них пахла необычайно вкусно.
— Ешь! Эти гадостные угощения — для слостей, то есть для тебя, Ломми.
Десятилетняя Молли помедлила. Почему махараджа так ласков с ней? Она опасливо начала жевать.
И сразу поняла, какая для нее приготовлена пытка, — пища была наперчена до невозможности. Девочка закашлялась и схватила салфетку, чтобы выплюнуть в нее еду.
— Я сказал, ешь!
Молли попыталась. Она еще никогда не пробовала таких острых блюд. Во рту горело, как в адском пекле.
— Не могу!
— Сможешь. — Вакт приблизил к ней огромное лицо. — Ешь, или умрешь, — проворковал он с улыбкой.
И Молли стала есть. Во рту все онемело. Она выдула три кружки воды, но огонь не унимался.
— Вкусненько, остренько! Вкустренько, осненько! — издевательски приговаривал Вакт.
Это было настоящее истязание. И чем больше она мучилась, тем веселее смеялся гигант.
— Ты хорошо запомнила? — спрашивал он снова и снова. — Хорошо позамнила?
Девочка не понимала, что он имеет в виду.
Одиннадцатилетняя Молли проснулась в холодном поту. Она ненадолго задремала в хоуде после обеда, и во сне у нее всплыли ужасные новые воспоминания. «Ты хорошо позамнила?» — Вакт спрашивал это у нее теперешней, она точно знала. Он разговаривал с ней через десятилетнюю пленницу.
Молли помнила, что, поев, она вернулась в комнату к трехлетке и младенцу. Лишь через два часа ее язык снова обрел чувствительность.
Старшая Молли прижала к себе щенка — та пахла точно так же, как ее Петулька. Девочка улыбнулась: ну конечно, ведь это и есть та же самая собачка.
Если Петулька жива, то, может быть, она вспомнит, как ее гладили. Молли уткнулась лицом в бархатистую шкурку и зажмурилась.
Глава двадцать девятая
Вечером, когда закатное небо окрасилось пурпуром, они прибыли в Агру.
— Я же говорила, что была здесь! — заявила шестилетняя Молли, тыча пальцем в сторону дворца.
Тадж-Махал действительно выглядел именно так, как она описывала, — купол казался воздушным, словно огромное золотистое безе.
— Правда потрясающе? — выдохнул Лес.
Оджас ткнул Амрит ногой, направляя ее вправо, и слониха понесла их к берегу реки Джамуны, в порт.
Впрочем, портом его можно было назвать с большой натяжкой: так, всего лишь маленькая деревянная пристань на размытом дождями песчаном берегу. Рядом на воде болтались на привязи несколько лодок. Две девочки сидели на корточках возле горки разложенных на соломе дынь. Противоположный берег представлял собой пустынную, затопленную водой равнину.
Друзья спустились на землю.
— Ну вот, — сказал Оджас, махнув рукой вдоль течения реки. — Город Света Варанаси, или Бенарес, находится там.
Глянув в том направлении, Молли вдруг вздрогнула. В реке что-то вспыхивало и мерцало.
— Что это? — спросила она, спускаясь поближе.
Сразу за пристанью качались на воде странные свертки, похожие на самодельных кукол, запеленатых в белый и желтый шелк. Из свертков торчали только головы, но с первого же взгляда стало ясно, что каждая кукла изображала одного из членов их команды. Там были Лес, Рокки, Молли, Оджас, маленькая Молли и щенок. Кто-то поджег их, и пламя лизало разрисованные кукольные лица.
— Похоже на колдовство, на порчу! — ахнула девочка.
— Я не верю в колдовство. — Рокки с отвращением смотрел на пылающие свертки.
— Это подсказка! — завопил Оджас. — В Город Света привозят умерших, чтобы отправить их в последний путь. Их тела заворачивают в шелк и сжигают, а пепел бросают в реку. Вакт оставил подсказку, ты должна ехать в Бенарес.
— Я не хочу, чтобы меня запеленали и сожгли! — заверещала шестилетняя Молли.
— Нет, конечно нет, — торопливо пробормотал Рокки. — Это просто… просто шутка.
— Шутка? А-а…
Малышка сразу успокоилась и, усевшись на камушке, стала играть со щенком.
— Этот тип тяжело болен, — сказал Рокки. — Его запереть надо. В одиночной камере сумасшедшего дома строжайшего режима.
Молли снова поглядела на реку и заметила широкую и длинную деревянную лодку с бамбуковым навесом. Сразу за острым носом располагалась крошечная палуба. Весь центр судна занимало что-то вроде палатки, а сзади размещалась открытая площадка для грузов.
