— Страсоданию и любви! — фыркнул Вакт. — Ну и чушь! Подумаешь, какая-то жалкая собачонка! — Вскинув голову, он увидел, что Молли уже добралась до поросшего мхом валуна. — Ты не брожешь мосить меня здесь! — крикнул он и выхватил пистолет.
Но Молли не слышала ни криков, ни выстрелов. Она исчезла.
Глава тридцать третья
Молли мчалась вперед. Ей было немного жалко Вакта, такого огромного, одинокого, несчастного, запертого в ловушке времени. Но она знала, что поступила правильно. Она дала ему шанс. Если он изменится, то спасется. Не сумеет — будет жить там, где заслуживает, питаясь мхами и улитками.
Девочке безумно хотелось пить. Склонив голову, она попросила кристалл нести ее еще быстрее.
В этот момент бриллиант, на который покушался Вакт, сорвался у нее с шеи. Петелька, в которую была продета цепочка, перетерлась, и одного легкого движения оказалось достаточно, чтобы камень соскользнул. Молли испуганно ахнула. Бриллиант затерялся в миллионах лет до ее времени. Как его теперь найдешь? Да и в любом случае, ей некогда. Нельзя сейчас останавливаться. А ведь они с этим кристаллом прошли вместе через многое!
Она почти добралась до цели. «Скорее, пожалуйста!» — торопила Молли красный кристалл.
У нее почти не осталось сил. А ей еще надо подгадать так, чтобы очутиться точно в том моменте, когда Вакт исчез, и спасти младших Молли.
Безумный страх охватывал ее при мысли о том, как близка она к смерти.
Десятилетнюю Молли со связанными руками выволокли на середину двора… Жертва пыталась отбиваться и кричать, но ее призывы о помощи заглушало пение жрецов. Яростно били барабаны. Молли окаменела от страха. Она хотела только одного — жить.
Трехлетняя девочка от ужаса сжалась в комок в уголке.
Старик в капюшоне вскинул серп, сверкнувший в ночи. Медленно, как опытный игрок в гольф, решающий, куда лучше ударить, он примеривался к шее Молли.
Девочка поняла, что сейчас умрет. Кажется, она была близка к обмороку.
Одиннадцатилетнюю Молли пронзило странное чувство — как будто током ударило под дых. Происходило что-то страшное. Неужели она умрет? До 1870 года оставался миллион лет.
Серп опустился на шею.
Одиннадцатилетняя Молли ощутила резкую боль в шее, там, где был шрам. И тут же ее насквозь пронзило чувство холода. Так вот оно как. Смерть несла холод.
И в тот же момент она поняла, что происходит. Кто-то заморозил время. Оно остановилось для всех, у кого не было прозрачного кристалла, а значит и для Молли тоже — она ведь свой потеряла! Но девочка продолжала двигаться во времени. Наверное, от неподвижности ее защитил красный камень.
Палач обратился в статую. И десятилетняя девочка тоже замерла. Лезвие успело надрезать кожу, и на шее застыли струйки крови. Это напоминало старинную картину, изображающую сцену казни.
Молли стрелой мчалась сквозь столетия. Камень нес ее через года, дни, часы, минуты — в ту самую точку во времени, когда был заморожен мир. Наконец девочка поняла, что пора остановиться. Вокруг нее темнел все тот же двор. И десятилетняя Молли стояла с окровавленной шеей.
Одновременно на Молли нахлынули все воспоминания младших девочек, но она закрыла от них сознание. Кинулась вперед, оттолкнула палача, вырвала из его руки серп и швырнула на землю. Тут до нее донесся легкий перестук, и Молли поспешно обернулась, чтобы узнать, кто же все-таки остановил время.
Сердце ее переполнилось радостью и счастьем.
По мощеной дорожке к ней бежала Петулька. Может, это сон? Или фокус? Игра воображения? Или мопс превратился в привидение? Да какая разница! Девочке было все равно, привидение это или мираж. Молли хотела обнять свою Петульку. Она наклонилась и широко раскинула руки.
— Петулька!
И тут до нее дошло. Мопс бежал. А все остальные застыли на месте. Это собака остановила время!
— Петулька! Не урони камушек! — закричала она и рванулась вперед.
Но собачка была слишком взволнована. Она раскрыла пасть, чтобы приветственно тявкнуть, и прозрачный кристалл, который она до этого сосала, упал на землю. И в тот же миг мир ожил. Старик в капюшоне громко закричал, десятилетняя Молли завизжала, а из тени выступил Закья. Он увидел бриллиант на земле и убегающую Петульку. И Молли, рванувшуюся к кристаллу. Всего несколько мгновений понадобилось ему, чтобы понять, что происходит. Видимо, девчонке очень нужен этот камушек. Он сунул руку в карман, хотел достать оттуда собственный прозрачный алмаз.
И похолодел.
Это его камень валялся на земле! Петулька его стащила.
Закья почувствовал себя преданным. Он рисковал собственной жизнью ради этой собаки. Любил ее, такую красивую и большеглазую. А она изменила ему. Он спас Петульку от сабли стражника, спрятал ее и соврал Вакту, что она мертва. Кормил ее мясом павлина, устроил лежанку из кроличьих шкурок, украсил ее драгоценностями…
Девочка схватила кристалл и бросила пронзительный взгляд на Закью. Через мгновение он уже был загипнотизирован.
Мир снова замер, на этот раз — даже Петулька. Молли взяла ее на руки. Мопс тут же ожил. Собака вдыхала запах любимой хозяйки, лизала ее лицо, словно собиралась съесть. Она была так счастлива, так взволнована, испытывала такое облегчение! Она обожала Молли — жизнь без хозяйки уныла и пуста. Никогда, никогда никто их больше не разлучит! Девочка покрывала Петульку поцелуями, гладила спинку, мягкие ушки. Вдруг ее пальцы наткнулись на что-то твердое — у собачки было проколото ухо, и в нем болталась сережка. Молли заглянула Петульке в глаза и глубоко-глубоко вздохнула от счастья. Потом она посадила собачку на землю, и та снова замерла.
Фиолетовые старики окаменели в самых диких позах — со вскинутыми ногами, с жезлами, грозящими небу. Загипнотизированный Закья стоял неподвижно. Младенец лежал на плоском треснутом камне, а трехлетняя Молли свернулась клубочком на земле, обхватив себя руками.
Девочка подбежала к ней, коснулась, и та ожила. Она с ужасом огляделась и заплакала.
— Я хочу к Тлинки! Хочу к Локки!
Молли, присев на корточки, быстро загипнотизировала ее. Вскоре малышка уже улыбалась.
— Держись за мою юбку и не отставай, — велела старшая.
Потом она подошла к камню и взяла с него младенца. Сбоку, у стены, она нашла корзинку, в которой лежали бутылочки с молоком и водой, тонкие пеленки из муслина и салфетки. Открыв бутылку с водой, Молли жадно напилась. Наконец-то!
— А ты забавная! — сообщила она младенцу.
Затем все вместе они направились к десятилетней Молли. Мир вокруг был неподвижным и прохладным.
Десятилетняя девочка стояла, схватившись рукой за порез. Прижимая к себе младенца, Молли соорудила из тонкой пеленки что-то вроде бинта и обвязала девочке шею. После этого прикоснулась к плечу десятилетней Молли и, как только та зашевелилась, загипнотизировала ее.
