Да уж, чудо из чудес… Никому даже не пришло в голову, что от такого «прикосновения» упал бы замертво почти любой из тех, кто здесь собрался. Я даже насчет себя не уверен — уж очень могучими ручищами Господь наградил своего верного служителя.
Постепенно начали подтягиваться уцелевшие гвардейцы. Их капитан был убит алебардой одного из гоблинов, поэтому всем распоряжался его заместитель. Под его руководством дворцовая обслуга занялась уборкой трупов и очисткой территории.
— Спасибо за помощь, святой отец, — поблагодарил я, пока мы бок о бок шли по дворцовым ступеням. — Без вас я бы не справился…
— Это мой долг, — неохотно буркнул кардинал. — Ты спас Ее Высочество и меня, я обязан был рассчитаться К тому же королевна просила за тебя… Скажи-ка, демон, а правда ли, что ты христианин?
— Чистая правда. Это вам миледи Лорена сказала?
— Сказала… хотя я ей, признаться, не поверил… Так ты и в самом деле веруешь в Господа? Ты же демон!
— Верую в Бога Отца, и Сына, и Святаго Духа, и ныне, и присно, и во веки веков, — перекрестился я. — Аминь.
— Необычное толкование, — пробасил дю Шевуа. — Но по сути верно. Однако сего мало, чтобы считаться истинным христианином. Ты немедля пойдешь ко мне на исповедь и сознаешься во всех своих демонских грехах, не то безжалостно отлучу от Церкви!
— Да что вы все угрожаете-то? — обиделся я. — Исповедь так исповедь, я не против… Ваше Высокопреосвященство, а почему вы так одеты-то… бедно?
— Скромность и воздержание, сын мой, скромность и воздержание! — назидательным тоном сообщил кардинал. — Все мы дети одной Церкви, что император, что последний поденщик…
После успешного подавления бунта и уборки на скорую руку дворец постепенно отходил ко сну. Со двора еще доносился шум — там восстанавливали обрушенные ворота и жгли мертвецов, а здесь, во внутренних помещениях, вновь воцарились тишина и темнота.
— Святой отец, а вы не знаете, куда подевались Сигизмунд с Лореной? — поинтересовался я, когда мы вошли в совершенно пустой тронный зал. Мертвых наемников уже успели убрать, хотя пятна крови все еще виднелись.
— Грешить пошли… — укоризненно покачал головой кардинал. — Человек — существо несовершенное, слаб он пред соблазнами мирскими. Особливо если человек юн и неразумен, как эти двое…
Я только вздохнул. Да уж, теперь Сигизмунд, как честный человек, просто обязан будет жениться…
— Становись на колени, демон, и открывай мне свою душу всю как есть! — потребовал кардинал, усаживаясь на низенькую скамеечку. — Многих убил ты сегодня, нужно немедля отпустить тебе грехи, иначе долго придется их замаливать, ох долго…
Я послушно опустился на колени. Несмотря на свой явный фанатизм и манеры, которые больше подобали какому-нибудь русскому попу-расстриге или разбойничьему отцу Туку, нежели кардиналу, прибывшему непосредственно из Ватикана, дю Шевуа вызывал у меня симпатию. Хотя бы потому, что он не плевался в мою сторону только по той причине, что я не человек.
— Святой отец, а какие новости в Ватикане? — поинтересовался я. — Я слышал, предполагалось, что Папой станет некий эль Кориано…
— Величайший грешник со времен Атталика! — тут же вспыхнул кардинал. — Святейшему Синоду были представлены доказательства его нечестивости и криводушия в делах веры! Его принародно лишили сана и отправили в изгнание в земли диких трегонтов! А Папой стал кардинал да Луко и уже успел проявить себя с самой лучшей стороны. Первым же указом он вновь вернул нечеловекам право молиться в церквях и принимать христианство, буде они того пожелают. Он отправил посольство к эльфам, чтобы умолить их не судить о всех людях по лже-Папе Джулиану. Он вернул гаргулий в Ромецию, и теперь крыши соборов снова пребудут в чистоте, ибо люди в силу своей бескрылости не могут очищать их должным образом… Но ты отвлек меня, грешник! Начинай свою исповедь и не тяни время — Господь все видит!
Я послушно принялся рассказывать кардиналу обо всем, что случилось в моей жизни за те два месяца, что прошли с тех пор, как я вылез из репликатора. Признаться, я боялся, что большую часть рассказа он просто не поймет, но, к моему удивлению, дю Шевуа оказался на редкость толковым попом.
— Правильно, — строго кивнул он, когда я рассказал об убитых мной мертвецах. — Неча трупам по земле ходить да живых людей харчить — грех это великий! Если мертвец ожил с позволения Господа, так Господь вернет ему душу, и будет он питаться не человечиной, а той же пищей, что и добрые христиане. А коли не Господь тут постарался, но Ррогалдрон — убить сего мертвеца, вот что следует сделать! Отпускаю тебе сей грех…— Тоже верно, — согласился он, когда услышал о том, что я пытался помочь Палачу. — Коли раскаялся сей несчастный в грехах нечаянных да пожелал изгнать бесов из души своей, твой священный долг ему в этом помочь. Все мы люди, все человеки… Отпускаю тебе сей грех…
— Про это уже знаю, — сообщил дю Шевуа, когда речь зашла о спасении Лорены. — Поступок, достойный верного рыцаря Господа нашего. Дракон, конечно, тоже творение Божье, но, поедая добрых христиан, он заслужил свою участь. Отпускаю тебе сей грех…
— Опять верное решение, — откликнулся он, когда узнал о том, как я убил профессора Краевского. — Высокоученый муж с душой черной, аки смоль, много бед натворить способен, коли вовремя не остановить. Отпускаю тебе сей грех…
— Достойное деяние, — без особого интереса согласился он, узнав о спасении молодого диггера Боруха.
— Ересь и непотребие! — возмутился он, когда узнал о нашем с Сигизмундом задании насчет Моисея. — Оставь сей замысел немедля, ибо не дело тревожить покой святых неверием! Кому теперь важно, сколь лет прошло в той пустыне? Грех!
— А вот насчет этого поподробнее, — заинтересовался он, узнав о том, как я расправился с крестоносцами и предотвратил Крестовые походы.
Получив информацию, кардинал потребовал рассказать ему, что вообще такое «крестовый поход». В этом мире, где не было религии наподобие мусульманской, такое явление так и не возникло, хотя, кажется, могли бы найтись и другие поводы.
— Это не христиане! — наконец провозгласил дю Шевуа. — Насаждать истинную Веру огнем и мечом — грех великий! То были еретики и отступники, и ты верно поступил, демон. Отпускаю тебе сей грех…
Я закончил свой рассказ и выжидательно взглянул на кардинала. Тот немного поморщил лоб, а потом вздохнул:
— Ох, грехи наши тяжкие… Обо всем ли ты поведал мне, грешник?
— Обо всем, святой отец.
— А о нечистых помыслах? Искушениях мыслью и духом? — строго нахмурился дю Шевуа. — Всюду грех, всюду искушение демонское… Вот со мной был недавно случай — заглянул я в один монастырь с инспекцией… Женский. И вижу — идет впереди меня одна послушница. Совсем молода еще, а телеса уже аки у коровы стельной. Стоит она ко мне задом — да вдруг возьми и урони что-то! Наклонилась низко-низко, и вот тут-то я в искушение и впал! Слаб человек, грешен, не удержался я от греха…
