— Ну я… — нервно заерзал я.
— Ты смотри какой острый слух… Ты бы хоть из приличия сделал вид, что ничего не слышишь! А возражений у меня нет. Фрау Марта — самостоятельная женщина, она может сама за себя решать. Сигизмунд тоже совершеннолетний. Почему же я должен быть против?
Я проглотил естественный ответ: «Потому что он ваш правнук, а там будет очень опасно». У императора было полным-полно потомков, а наследником Сигизмунд не был. Наиболее вероятной кандидатурой на роль наследника был Орсон — его старший брат, доселе не сказавший ни одного слова, но очень внимательно слушающий. Этому принцу недавно исполнилось тридцать пять лет, и он уже успел проявить себя с самой лучшей стороны — судя по тому, что я о нем слышал, из Орсона получится замечательный правитель.
Сигизмунд в дедушкиных симпатиях занимал почетное второе место — запасной вариант на тот случай, если что-то случится с Орсоном. И похоже, Зебр Ноно Митхату желал устроить правнуку что-тo вроде проверки. Той проверки, какие птицы устраивают своим птенцам, когда учат их летать, — попросту выбрасывают их из гнезда. Начнет махать крыльями — полетит, нет — разобьется. Никто не пробовал подсчитать, сколько именно птенцов расшибается насмерть, но то, что такие имеются, — несомненно.
— А сколько вообще ты можешь взять с собой? — полюбопытствовал Император.
— Ну я должен держать спутника за руку… Значит, шестерых.
— Тогда все отлично. Сейчас отправишься домой, отдохнешь перед путешествием, а завтра с утречка отправитесь… Если кто-то за это время передумает, — Император с намеком посмотрел на Сигизмунда, — или, наоборот, захочет присоединиться кто-то еще, тебе сообщат.
ГЛАВА 25
Почему бы немного и не попутешествовать?
Филеас Фогг
Как ни пересчитывал Рабан, получалось, что для достижения Дотембрии нам придется сделать одиннадцать прыжков, и никак не меньше. Это и так немало, а ведь следует учесть, что по пути могут встретиться самые необычные сюрпризы. Поэтому я подготовился основательно.
Поскольку планета Земля, если она вообще есть в том или ином мире, чаще всего населена все-таки людьми, мне нужно было как-то замаскироваться, чтобы сойти за своего. Как ни жаль, но двадцать девятый век по-прежнему не мог предложить для моей маскировки ничего лучшего, чем изрядно надоевший шарф, скрывающий пол-лица, и очки-консервы. Пораскинув мозгами, я решил на этот раз ничего с собой не брать, отправившись прямо нагишом. За этот месяц я сносил уже десятка два таких вот «маскировочных костюмов» по причине того, что по мирам я прыгал практически вслепую — Рабан в этой области Метавселенной совершенно не ориентировался. Соответственно не знал он и того, как мне следует в каждом конкретном случае одеваться. Из того же ада я вернулся в одних только сапогах на босу ногу — все остальное сгорело. Сапоги же уцелели каким-то чудом…
А если подумать — ну и хрен с ним. Мне уже осточертело вечно скрывать лицо. Ну не нравится мне это, не нравится! И что с того? Как говорится, носорог подслеповат, но по большей части это не его проблемы. Так и в моем случае: если кого волнует моя внешность, пусть подойдет и прямо об этом заявит. А потом пусть всласть полюбуется на собственные кишки!
Куда сильнее меня беспокоили мои спутники. Я вытребовал у цановцев два костюма глубокой защиты — что-то вроде легких скафандров. Мне совсем не улыбалось вернуть императору правнука в виде обугленной головешки или, наоборот, куска льда. Могли также встретиться пакости в виде ядовитой атмосферы или даже полного ее отсутствия, высокой радиации, жутких чудовищ, враждебных аборигенов, да мало ли чего еще… Я и сам однажды чуть не погиб, когда меня занесло в мир, в котором атмосфера состояла из какого-то геля и была перенасыщена электрическими разрядами. Пока Рабан спешно произносил Слово энгахов, меня двадцать семь раз ударило током. Из них слабыми оказались девятнадцать ударов, терпимыми — шесть, мучительными — два. Или вспомнить тот мир — голая безвоздушная скала с гравитацией в пятьдесят шесть земных. До сих пор не пойму, каким чудом я тогда выжил, — когда Рабан сумел-таки переместить нас, я походил на раздавленного скорпиона. Только моя регенерация позволила снова прийти в норму, а летать я потом не мог еще дня три. Встреча с «экскурсантами» была назначена на десять утра. И ровно в десять утра ко мне в дверь попытались постучать.
— Входите, Ваше Высочество! — крикнул я еше до того, как кулак принца коснулся дерева.
Сигизмунд вошел, широко улыбаясь, с сумкой через плечо. Один. Впрочем, о том, что с ним нет фрау Марты, я узнал еще раньше.
— Хм-м-м, Олег, я вот подумал… — хитровато посмотрел он на меня. — Раз уж на время этого путешествия мы будем партнерами, давайте перейдем на «ты»? И без титулов. Мне ведь всего двадцать три…
— Угу. Не возражаю. А где фрау Марта?
— Она передумала, — скривился наследник престола. По его лицу было заметно, что его мнение о художнице сильно изменилось к худшему. Я, напротив, расслабился. Я не шовинист, но мое флотское прошлое упорно зудело, что женщина на корабле — причина пожара. А эта жеманная сорокалетняя тетка, до жути похожая на Иосифа Кобзона в молодости, была явно не тем человеком, которого приятно иметь в спутниках.
— А почему? — из вежливости поинтересовался я.
— Ей… ей рассказали о позавчерашнем случае со священниками…
— Угу. А я думал, ей было обо всем известно.
— Она знала, но только в общих чертах. А когда отец Михаэль рассказал ей подробно, что с ними случилось, она испугалась. Правда, на мой взгляд, он… несколько сгустил краски, но…
— Угу. А ты почему не передумал? Там действительно будет очень опасно…
Сигизмунд гордо выпрямился. Его глаза сурово заблестели, а губы сжались в узенькую полосочку.
— Я потомок Императора! — провозгласил он. — Мне не пристало показывать опасностям спину! Его величество, мой прадед, перед тем как взошел на престол, почти десять лет прослужил в СДИРе, получил два Ордена Доблести, одно Солнечное Пламя и три Полярных Звезды! Он неоднократно рисковал жизнью, его дважды сшивали по кусочкам на операционном столе! Потому-то его прадед, предыдущий Император, и избрал его своим наследником. Он в молодости был капитаном эскадры во время Третьей Ядерной и получил двадцать четыре звезды на борт! Мой старший брат, Орсон, возглавлял восемь экспедиций в Глубокий Космос, сумел предотвратить войну с хелль-ярами и был награжден медалью Чести и Славы! А во мне их кровь, Олег!
— Угу, — задумчиво ответил я. — Три вопроса. Что такое СДИР, что это за двадцать четыре звезды на борт и кто такие хелль-яры?
— СДИР — Служба Дипломатии и Разведки. Звезду на борту корабля рисуют, когда его экипаж сбивает вражеское судно. А хелль-яры — инопланетная раса, они в прошлом году напали на нашу колонию на Некросе…
— Угу. А что у тебя в сумке?
— Кое-что в дорогу. Ну деньги, документы, оружие…
