Алик испугался. Напомнили слова банкира его молитву в больнице. Андрей, конечно, шутил, ерничал в своей обычной манере, но… Но как-то все рифмовалось подозрительно. Он и раньше не верил в совпадения, а сейчас… Какие, к черту, совпадения в его ситуации!
– Послушай, Андрюш, правда, времени не очень много. Есть чего конкретное – говори. А нет, давай вечером созвонимся, поболтаем.
– Ничего конкретного нет. Да и проблем тоже нет, так, небольшие шероховатости. А встретиться все же надо. Перетереть по мелочи. Давай кофейку попьем, заодно и побеседуем.
– Хорошо, подъезжай в кафешку около офиса. Ты знаешь, где обычно встречаемся.
– О’кей, ща пристегну крылья и через полчасика буду. Между прочим, интересный факт напоследок. Бэтмен это человек – летучая мышь. А летучие мыши самые известные кровососущие в природе. Так что делай выводы.
– То-то мне всегда хотелось раздавить перепончатую гадину. Мерзкий он, скользкий какой-то, мрачный. Одно слово – Темный рыцарь.
– Тогда я к тебе по-простому сегодня, без спецэффектов. В образе тишайшего русского банкира Андрея Маратовича Куличика. Можно? Договорились?
– Насчет русского могу поспорить. А так – договорились.
– До встречи.
– Пока.
Последнее слово осталось за Аликом. В отношениях с банкиром это играло роль. Мелочь, а приятно. Только приятно почему-то не было. И не из-за возможных геморроев с мегасделкой. То, что геморрои – неотъемлемая часть всего сущего, он усвоил давно. Беспокоило другое. Андрюшина фраза «Вампиры тоже люди, у них тоже детки есть» крепко засела в голове. Связи между его поступками во всех мирах крепли не по дням, а по часам. Казалось бы, где Сашкин аппендицит, а где мегасделка и Либеркиберия? Оказывалось, близко. Все рифмовалось. Цеплялось друг за друга, опутывало Алика плотным коконом. Свободы оставалось мало. Обложили его со всех сторон и подталкивают к выходу. А он даже не понимает к какому.
Стало душно. Захотелось сорвать галстук, расстегнуть рубашку и разбить окно. А потом крушить все вокруг, переворачивать столы, кидать телефоны в стены и орать, выть, изрыгать проклятия.
– Я спокоен, я спокоен, я спокоен, – зашептал он, – я спокоен, как удав, как километр удавов. Я вежлив и благожелателен, добр и корректен. Я – само спокойствие, я – полный штиль и безветрие, благостность и равновесие. Середина всего я. Медиана мирная.
Аутотренинг помог, дыхание восстановилось. Алик встал, взял портфель и направился на встречу с банкиром.
Когда он вошел в кафе, Андрей уже сидел за столиком и отхлебывал кофе из большой чашки.
«Быстро он, – удивился Алик. – Может, и вправду вампир с крылышками? По московским-то пробкам за двадцать минут. Без крылышек не обойдешься».
Банкир, увидев его, встал и улыбнулся. Клыков не наблюдалось. Наоборот, улыбка получилась экстремально обворожительной. Захотелось вытащить кошелек и отдать его столь милому парню. За многие годы у Алика выработался устойчивый иммунитет к подобным милягам. Поэтому ограничились крепким рукопожатием.
– Резво ты примчался, Андрей Маратович. Видать, шероховатости не такие уж мелкие, раз так резво.
– Волка ноги кормят. У меня еще пять встреч сегодня.
– Вранье это все.
– Честно, могу расписание показать.
– Не про встречи вранье, про волка. Не ноги его кормят. А овечки глупые, которые бочка сочные ему подставляют.
– Но и ноги, – после паузы сказал банкир. Разведка боем началась.
– Ноги, руки… Чего мы вокруг да около ходим. Говори, что стряслось.
– У меня две новости. Одна хорошая, а другая так себе. С какой начать?
– С денежной.
– В ЦБ согласовали нашу сделку. Ничего они против вас как наших акционеров не имеют. Можно договора подписывать и деньги перечислять.
– И в чем проблема? Мы хоть завтра готовы первый транш отправить.
– В этом и проблема. Не хотят они траншами. Хотят всю сумму сразу.
Перечисление всей суммы сразу увеличивало риски в геометрической прогрессии. Алик это понимал очень хорошо. А Андрей понимал, что Алик понимает. Взгляды двух переговорщиков схлестнулись. Смотрели не мигая. Старая пионерская игра в гляделки. Только на кону не щелбанчики, а миллиарды. Он смотрел в честные голубые глаза банкира и ничего не мог в них прочитать. Просто два глаза: правый и левый. Чуть красноватые от недосыпа. Визин, наверное, по утрам капает. В левом глазу у зрачка на радужке несколько черных точек. В правом упала ресничка и прилипла к щеке. Алик молчал, интуиция тоже молчала. Обычно в подобных мутных ситуациях он становился агрессивным и пытался взять противника на понт.
– Ты чего мне тут гонишь? – с легкой ноткой блатной истерики сказал он. – Херню плетешь всякую. Изучили мои юристы инструкции ЦБ. Не могут они против траншей возражать. Незаконно это.
– Блядь, а где ты тут видел закон? – заорал на всю кафешку банкир. – Где ты тут, на хуй, закон видел, в этой гребаной эрэфии? Здесь не по закону живут, а по веками натоптанным понятиям. Как там в новом гимне поется? Предками данная мудрость народная? Нас к торжеству чего-то или кого-то ведет? Вот и ведет. И приведет, на хрен, скоро. К жопе полной… Мне с ЦБ жить еще. Долго, я надеюсь, и счастливо. Не могу я их хотелки игнорировать.
Из эмоциональной речи банкира Алик понял, что попал в десятку. Нет такого закона акционеров добросовестных в правах ограничивать. А хотелки это или разводка, еще посмотреть надо. Хотя, с другой стороны, реакция Андрея выглядела естественной. Легко было представить охреневшего от денег и полномочий чинушу в ЦБ, которому просто не нравилась проплата траншами. Не с той ноги встал. Или бабло вымогает на ровном месте. Тогда, конечно, и психануть можно, и разораться на всю кафешку.
– Ты звук-то убавь, тоже мне, нашелся борец за свободу и справедливость. Ты свои бабки заработал по закону? Или по предками данной мудрости народной?
– По мудрости, к сожалению. Как по закону, если нет его здесь и не было никогда.
– То-то и оно. И я по мудрости. И мне эта мудрость данная всегда говорила: читай, Алик, бумажки, целее будешь и богаче. А в бумажках написано, что траншами можно. А теперь поставь, Андрей, себя на мое место. Имею я право плохое подумать про тебя? В бумажках одно написано, а ты мне другое говоришь. Имею право засомневаться?
– Да ты чего, мы ж с тобой не первый день знакомы. Такие дела вместе проворачивали. Ты чего, хочешь сказать, что это я тебя развожу? – Банкир возмущенно засопел и шмыгнул носом.
– Вот самому не смешно? – усмехнулся Алик. – Я же не жена твоя, чтобы меня на эмоции брать. Какая разница, что я думаю. Ты понимаешь, какие это деньги? Да меня за эти бабки, если что не так пойдет, за яйца подвесят и не задумаются. Да и тебя тоже.
Банкир откинулся на спинку кресла, положил руки на стол и стал барабанить пальцами по холщовой скатерти. Перестав барабанить, он нагнулся к Алику и попросил:
