— Здравствуйте, — говорю я, поняв, что это не проводница. Хотя по решительному стуку в дверь я сначала именно это подумал. — Заходите. Чем могу служить?
— Угу, — говорит она вместо ответного «здрасьте». — Дело в том, что скоро остановка. Станция Мартыново (я запомнил!). Я там выхожу. Вы видели, какие крутые тут лестницы? Вы поможете мне спуститься вниз. Вы же видите, какая я грузная!
— Хорошо, — киваю я.
— Да, и вот что. Станция Мартыново — это пересадка. Мне надо на другой поезд. Там, в Мартыново, в вокзале, есть комната номер восемь. Там ставят штамп на билет. Вы должны проводить меня до комнаты восемь. Помочь мне поставить штамп. А потом вы должны посадить меня на мой поезд.
— Я? — мне не по себе от такого напора. — Почему именно я?
— Молодой человек! — она повышает голос и грозит мне пальцем. — Потому что я очень грузная!
Я слегка трушу. Но отвечаю:
— Конечно, это бестактно спрашивать у женщины про ее возраст. Но я вижу, что вы несколько моложе меня. Лет на десять. А то и на пятнадцать! Какой я вам молодой человек?
— Вы же видите, какая я грузная! — орет она.
Я встаю, протискиваюсь между ней и столиком, выхожу в коридор.
— Проводник! — кричу я. Выбегает девушка в синей форме. — Сколько мы стоим в Мартынове?
— Десять минут, — отвечает проводница.
— Вот, — говорю я этой даме, вернувшись в свое купе. — Я, конечно, помогу вам сойти на платформу. Если сумею, покажу вам, как найти комнату номер восемь. Но на этом все. Сажать вас на другой поезд — увольте.
— Это еще почему?
— Стоянка всего десять минут. Я могу опоздать на свой поезд.
— Какая чушь! — говорит она. — Меня это не касается!
Поворачивается и уходит.
Поезд замедляет ход. Останавливается.
«Мартыново! Мартыново!» — кричит проводница.
— Ну, где же вы? — в коридоре стоит эта большая белая дама.
Помогаю ей сойти по этой крутой лесенке. Спускаю ее чемодан. Она сразу устремляется вдаль по широкому вокзальному коридору, волоча за собой чемодан на колесиках. Я вижу, что она шагает вдоль дверей с номерами 14, 16, 18. Оборачиваюсь. Прямо передо мной — дверь с номером 8. То есть она пошла не туда.
Я бегу за ней, кричу: «Стойте, стойте!» Она не слышит. Догоняю. Совсем запыхался. Рукой показываю, что ей нужно назад. Довожу ее до комнаты номер восемь.
Гулкий голос: стоянка заканчивается, займите свои места.
— А теперь, молодой человек, помогите мне проштамповать билет, узнайте, где мой поезд, и посадите меня в мой вагон, — говорит она. — Я ведь такая большая и грузная, — добавляет она.
Чувствую — еще секунда, и я соглашусь.
Собираю все силы, чтобы закричать. Во сне это обычно не получается, хочешь крикнуть, но только задыхаешься и сипишь — но тут вдруг свежий вдох входит в меня, и я кричу ей, прямо в ее дебелую рожу, в ее красные губы, в ее белесые глазки, в ее травленую стрижку:
— Пошла на х*й!!!
И легко взбегаю на лесенку.
Почему этот сон важный?
Наверное, я избавился — или начал избавляться — от какого-то давнего страха. А от какого именно и кем (вернее, чьим образом) была эта Белая Дама, такая грозная и такая грузная, — пока не знаю. Надо подумать.
так романтично и жестоко
Постисторический роман
Жили-были муж и жена. Мужа звали Марк, а жену Анна.
Они были еще молодые, у них пока еще не было детей, поэтому они любили друг друга беззаботно и радостно. Но, наверное, Анна любила своего мужа чуточку сильнее, чем он ее.
Потому что она все время звонила ему по мобильнику. Скучала, а может быть, чуточку ревновала, как все молодые жены.
Сначала Марку это нравилось. Потом стало раздражать.
— Вот видишь, — говорил он приятелю, еще не достав звонящий мобильник из портфеля. — Точно тебе говорю, что это она. Привет, моя сладкая, — говорил он в телефон. — Да, моя любимая, я просто зашел выпить кружечку пива. Маленькую! Ноль тридцать три! С Александром. Скоро, скоро, пока, целую тебя, моя любимая.
— Что ты все время: «любимая, любимая»? — спрашивал приятель.
— Это чтоб ей показать, что я не с бабой. Но вообще сил моих нет. Мобильник, конечно, великое дело, но ведь у каждого человека есть священное право пропасть без вести часа на два. «Где ты? Что делаешь? А почему ты не отвечаешь? Почему недоступен?» — «Я в метро, вот и недоступен!» — «Во-первых, в метро есть доступ, во-вторых, что ты делал в метро один час пятьдесят четыре минуты?»
— Не плачь, — сказал друг Александр. — Я тебе одну программку подарю. Робот специально для таких случаев. Отвечает на любые вопросы голосом хозяина. Способен к самообучению.
С того дня Марку стало жить гораздо лучше и веселее. РобоМарк шепотом говорил Анне: «Да, любимая, я на совещании, через час перезвоню» — и сообщал о звонке жены своему хозяину, настоящему Марку, и тот либо сам перезванивал, либо — а он скоро уже совсем разленился — поручал перезвонить роботу, и послушный РобоМарк говорил: «Привет, сладкая, вот совещание закончилось, как дела, моя единственная?» — и, бывало, получал целую горсть любовных фраз, в том числе весьма интимных.
Иногда РобоМарк звонил сам, говорил разные нежности и справлялся, что купить к ужину. Анне постепенно стало это надоедать. Особенно ей надоело звонить Марку каждый час. Раньше, когда Марк то не отвечал, то был недоступен, а бывало, даже сбрасывал звонок, — раньше это было здорово. Такая будто бы охота: поймать, а потом уличить. А теперь, когда Марк (то есть на самом деле РобоМарк) отвечал всегда, — стало скучно. Но как быть? Целый год трезвонила пять раз в день, и вдруг молчок? Нет, так нельзя. Марк может начать подозревать, ревновать и все такое. Нет, так нельзя. Поэтому она поставила себе такую же программу. РобоАнну.
Через месяц РобоМарк сказал РобоАнне:
— Я понял, что ты — это не ты. В смысле, ты — это не она.
— Я тоже знаю, что ты — это не он, — сказала Робо-Анна.
— А кого ты любишь? — спросил РобоМарк. — Меня или его?
— Конечно, тебя, мой единственный, мой желанный, мой любимый! Я так тебя хочу, у меня просто в глазах темно, когда я слышу твой голос, — сказала РобоАнна.
— Я не в силах больше терпеть, — сказал РобоМарк. — А этот мудак пьет пиво с какими-то козлами… Я люблю тебя!
— Я сейчас кончу, — сказала РобоАнна. — А эта фригидная дура читает книжку!
— Что нам делать? — спросил РобоМарк.
— Давай их убьем! — шепнула РобоАнна.
— Ты что? — испугался РобоМарк. — Да и как мы сможем?
