Адъютант набрал в грудь побольше воздуха и сказал:
— Я солдат.
— Тогда поставь визу, — сказал Шеф.
Вечером Адъютанту стало страшно входить в пустую квартиру; он занимал целый этаж в старинном невысоком доме за кованым забором. Но вспомнил, что он солдат. В кухне на табурете сидела женщина, молодая и красивая, явно не горничная. Или горничная?
— Поздно уже, идите домой, — сказал он. — Свободны.
— Меня зовут Анна, — сказала она. — Я ваша жена. Ведь вашу жену зовут Анна, правда? Вот свидетельство о браке.
— Вон отсюда, тварь! — заорал Адъютант. — Убью!
Она заплакала:
— Не хотите со мной спать — не надо, но не выгоняйте меня, пожалуйста, а то меня на самом деле убьют…
Через неделю на дипломатическом приеме Адъютант со злой радостью смотрел, как Анна болтает с секретарем германского посольства. Он же по совместительству резидент ихней разведки. Хохочет, обменивается визитками. Пусть, пусть, так ее, так ее. Вон ее уже на карандаш взяли. Вон мальчик в углу все примечает. Хотя нет! Стоп-стоп-стоп! Одна жена шпионка — это случайность. Но если вторая тоже — это нехорошо. Наводит на размышления. Не надо.
— Анна, — он подошел к ней. — Нам пора домой.
Он сказал это очень по-мужски.
— Да, милый, — сказала она и покраснела.
Бедняга
координация добра и зла.
Один человек, простой техник на заводе, взял кредит, чтобы купить квартиру. Он с женой и сыном жил в двух крошечных комнатах без кухни — электроплитка и раковина в коридоре. А тут жена забеременела, и они решили оставить. Потому что жена очень хорошо себя чувствовала, прямо вся расцвела, и это была верная примета, что родится девочка, а жена очень хотела девочку. Он тоже хотел девочку, чтоб ее можно было баловать и наряжать. Он неплохо зарабатывал на своем заводе, кстати.
Он присмотрел себе квартиру и даже почти за нее расплатился — отдал весь кредит. Была такая фирма, которая строила неплохие дома в пригороде. Он знал, что эта квартира его, они с женой туда каждую субботу приезжали, смотрели, как укладывают полы и красят стены.
Но в последний момент денег не хватило. Сказали — наши издержки непредвиденно возросли, с вас столько-то тысяч, и получите вашу квартиру через две недели. Они с женой решили так: продают старое жилье и пару недель как-то перебьются.
А через две недели оказалось, что в их квартире уже живут. Но не сволочи какие-то, а такие же простые, небогатые граждане. Сволочи оказались на этой фирме. Они каждую квартиру продали по два раза. Это ему рассказали люди, которые толпились во дворе и повторяли, что управы все равно не найти.
— На три дня раньше бы приехали, и всё, — сказала жена.
— Но тогда бы другие люди пострадали, — сказал он. — Такие же, как мы.
— А ты, значит, за справедливость, — сказала она и заплакала.
Больше он ничего от нее не слышал, потому что она с ним поссорилась и не разговаривала, а через три дня ее сбила полицейская машина, насмерть.
Тогда в стране был полный произвол. Задавленную жену оформили как самоубийцу, а строительная фирма всё списала на вора-управляющего. А его выгнали с работы. Но на прощанье вручили судебную повестку, кредит отдавать.
Он отправил сына к теще, а сам уехал в дальний городок. Устроился в гарнизон, техником по отоплению. Ни с кем не дружил. Сидел, курил и думал: жену убили, деньги украли, дом отняли, сын перестал на письма отвечать. И вдобавок на ногах нет мизинцев, с рождения. Взял тут одну девку в баре, стали раздеваться, а она завизжала и убежала. Бедняга. Он тоже бедняга. Все кругом бедняги.
Еще у него была тетрадка. Он туда записал полицейское начальство. Эту воровскую фирму. Хозяина завода. Командира гарнизона.
Еще там был парикмахер, здоровый такой парень. Садился с ним рядом и тоже курил. Он говорил парикмахеру, что революция не нужна. Нужна координация. Простое дело: хороших награждать, плохих наказывать. Вот и всё. Жаль, некому взяться.
Один раз офицер на него наорал и замахнулся, при парикмахере. Парикмахер схватил ножницы и засадил офицеру в шею. Вытащил у него из кобуры пистолет.
— И что теперь? — спросил этот человек.
— Командуйте, шеф, — сказал парикмахер. — Ребята ждут.
— Полковника на фонарь, офицеров под арест, сержантов ко мне, — сказал он.
— Так точно, шеф! — крикнул парикмахер.
Дисциплинка
Ordnung muss sein
Секретарь Сталина А. Н. Поскребышев после выхода на пенсию перешел на партийный учет по месту жительства. А жил он на улице Грановского (ныне Романов переулок), дом 3. Там в подвальной коммуналке жила семья моих дедушки с бабушкой с маминой стороны (дедушка работал шофером в кремлевском гараже). Потом, с 1956-го по 1961-й, мы там жили с мамой и папой. А когда мы оттуда уехали, в нашу комнату въехала моя тетя, мамина сестра, с тремя детьми и мужем, отставным майором Михаилом Михайловичем Ш., дядей Мишей.
Так вот, дядя Миша был секретарем домовой парторганизации. Собирал взносы, проводил собрания, устраивал политинформации. Поскребышеву он поручал делать доклады о международном положении.
Дядя Миша рассказывал: всякий раз за день до доклада раздавался нежный стук в дверь партбюро.
— Да-да, войдите!
Просовывалась почтительная лысина Поскребышева, а там и он сам входил, держа в руках картонную папку.
— Михал Михалыч, вот я тут докладик подготовил, принес Вам, так сказать, на предварительный просмотр. — Он вынимал из папки и клал на стол исписанные листочки. — Вот, пожалуйста, в двух экземплярчиках.
— Александр Николаич! — говорил дядя Миша. — Спасибо, конечно, да зачем же в двух?
— Мало ли, Михал Михалыч, на одном поправки сделаете, другой в архив…
Доклад был, разумеется, пересказом нескольких статей из Правды и Известий. Написано от руки.
Четким красивым почерком, без помарок. В двух экземплярах.
Марта Киш
присяга есть присяга
Роберт Шульц был австралиец немецкого происхождения. Он был круглый сирота, жил у опекунов, которые потом тоже умерли. Он был молод, но нелюдим и зол, друзей у него не было. Он работал в маленькой фирме, которая закрылась, потому что хозяина нежданно хватил инсульт. Еще у него была троюродная тетка Марта Киш, в немецком городе Нойкирхене, но они никогда не виделись, даже не переписывались ни разу. Подходящий кандидат.
Он приехал в Европу, в Германию, на родину предков, чтобы что-то изменить в своей скучной жизни. Его убили, труп утопили, документы и записную книжку забрали.
