Мы говорили о «Калидонской охоте». Знаете, что это такое? О, это целый отдельный древний греческий миф. Подробнее – как-нибудь в другой раз. Но смысл там такой: кто дороже – братья или дети? Какое отношение? Да прямое! Сейчас тоже все время спорят, кто важнее – муж-жена или ребенок. Мама-папа или муж-жена. Все никак не перейдут от древности к современности. Ну, неважно. Обсудим, если будет время и желание.
Я помнил, что юзера Cactus на самом деле зовут Наташа. И однажды обратился именно так: «А вот скажите, Наташа…» В ответ получил пять анимированных смайликов:
– Гы-гы-гы, дорогой Денис Викторович!
– Простите, – спросил я, – а как вас на самом деле зовут?
– Неважно, – сказал(а) юзер Cactus.
– Но вы хоть женщина?
– А если нравлюсь, какая разница? – грубо пошутил(а) в ответ Cactus.
Все-таки разница есть. Виртуальные переживания потому и интересны, потому и задевают нас, что за ними есть какая-то реальная реальность. Живая. Из мяса и костей. С именем и фамилией, полом и возрастом. Которую можно ощутить, потрогать. Сесть рядом. Обнять и поцеловать. Мне так кажется.
А может быть, и нет. Пока не знаю.
Частное дело
Одна актриса была очень знаменитая. Ее любили зрители, у нее были поклонники. Еще у нее был муж, очень жестокий и странный человек. Он ее любил, конечно. Но уж очень как-то по-своему. Он ее заставлял раздеваться догола и залезать на шкаф, и сидеть там подолгу. И при этом громко декламировать разные монологи из пьес. «Ах ты моя Сара Бернар!» – говорил он, сидя на диване и куря сигарету. Но как только она пыталась слезть, он загонял ее обратно, палкой. Было больно. Но артистка мирилась с этими неприятностями. «Подумаешь, – говорила она сама себе. – Ну, на шкафу. Зато физкультура. Ну, голая. Зато закалка. А то, что при этом приходится декламировать, тоже неплохо. Вроде как репетиция». Правда, иногда она подумывала от него уйти. Но потом все-таки оставалась. Какой-никакой, а муж. Глава семьи, защита и опора. Дети, опять же, нельзя им без отца. И вообще, может быть, это у него страстная любовь так выражается. А где найдешь любовь в наш циничный коммерческий век? То-то же.
Потом она от него все-таки ушла. То ли он ее на балкон стал выгонять, то ли собрался гостям показать в таком виде. В общем, перешел грань дозволенного.
Конечно, в семьях случается всякое-разное. Может быть, еще похлеще. Но вопрос: откуда я все это узнал? Может быть, мне под страшным секретом лучшая подруга несчастной актрисы туманно намекнула? А я эти намеки вот таким образом интерпретировал и вывалил свои пошлые домыслы на всеобщее обозрение? Да нет, конечно. Актриса все это сама рассказала по телевизору. Во всех подробностях, душераздирающих и нескромных.
А вот другая женщина была совсем не знаменитая. Никто ее особенно не любил, кроме мужа и детей. А поклонников у нее вовсе не было. Ну, разве лет сколько-то назад, когда она в институте училась. А теперь только семья. Обыкновенная служащая, плюс к тому домохозяйка, мать семейства. Двойная ноша. Но ее муж был, тем не менее, требовательным мужчиной. Ему не нравилось, что она располнела. Это противоречило всем его жизненным принципам, установкам и ценностям. Поэтому в один прекрасный день он привел ее на телепередачу, посвященную таким вот располневшим женщинам и их мужьям-эстетам. Там он изложил зрителям свои претензии к жене: всего тридцать пять, а вон как раздалась. Добрые тренеры, модельеры и визажисты стали ее упражнять, массировать, причесывать и гримировать.
А также красиво и элегантно одевать-обувать. И через какие-то полчаса она была уже вполне ничего. Не забитая тетка с погасшим взглядом, а вполне себе миловидная дамочка. С натренированно-задорным взглядом из-под свежевзбитой челки. Так что ее строгий муж сменил гнев на милость. Высказал осторожный оптимизм. Пробурчал что-то вроде: «Значит, будешь каждый день зарядку делать!»
Такие дела, дорогие женщины.
Пожалуйста, запомните: любящий мужчина любит женщину целиком и полностью, во всех подробностях и частностях. А если он говорит, что вообще-то любит, но не худо бы на пару размерчиков похудеть, то гоните его к черту, ну или хотя бы не стройте иллюзий.
Хотя я на самом деле не про любовь. Я про политику, которая, вместе с экономикой, стоит на твердом основании культуры (а вовсе не наоборот, как нас ошибочно учили в школе про базис и надстройку).
Культура же – это не только разные художественные произведения. Книги, симфонии, триумфальные арки, фильмы и частушки. Хотя они тоже. И не только произведения человеческого труда и научно-технического разума. Хотя без них ни шагу. Культура – это, прежде всего, правила, по которым живут люди. Этих правил довольно много, но среди них есть самые главные. Например, различение добра и зла, истины и лжи. Сейчас я хочу поговорить вот о каком правиле. Жизнь любого человека разделяется на три сферы: публичную, частную (приватную) и интимную.
Публичная сфера – это человек на людях: на работе, в транспорте, в магазине, на улице. И особенно – на трибуне парламента, в министерском кабинете, на международной конференции.
Приватная сфера – человек в общении с родными и близкими, в семейно-дружеском кругу.
Интимная сфера – человек наедине с собой, со своими чувствами, мечтами и фантазиями, которые не принято выражать вслух, пребывая в публичной и даже приватной сфере. Общение с сексуальным партнером и собственные переживания по этому поводу тоже относятся к интимной сфере. Извините, что так назойливо повторяю эту банальную истину.
Конечно, можно сделать более подробное деление. Например, публичную сферу разрезать на две-три части (поведение на работе, в госучреждении, просто на улице), и с другими сферами поступить так же. Родственники отдельно, друзья отдельно. Желание набить всем морду – отдельно, эротические фантазии – отдельно.
Но это, в сущности, не важно. Важно, что есть вещи, о которых говорить можно и нужно. При всем народе, ясно и четко, подробно и доходчиво. А есть вещи, о которых говорить не нужно и просто-таки нельзя. Даже в тесной компании друзей. Первооснова культуры – граница между «можно» и «нельзя». Не только делать, но и говорить, сообщать, выставлять напоказ.
Всенародная демонстрация приключений своего тела и пакостей своей души – опасная штука. Оговорюсь – я вовсе не имею в виду литературу и, скажем, кино. Натурализм, жестокость, обнаженность желаний, копание в темных подпольях психики – это живая часть искусства. Любые запреты здесь – глупость и ханжество. Неважно, кстати, хороший это писатель или графоман. Или вообще спекулирует на жгучих темах. Иначе получится, что хорошему писателю можно писать «про это», а плохой пусть лучше пишет про свершения молодежи на строительстве рыночной экономики. А кто определять будет, хороший это писатель или плохой? Секретариат правления Союза писателей? Или жюри премии «Русский Букер»? В литературе можно все. Ну или почти все. Нельзя сочинять комедию про ГУЛАГ, остальное – пожалуйста. А вот в реальности – извините. Реальность строже.
