Освобожденная Аурэлиэль потерла затекшие руки, наморщила лоб и пробормотала:
– Я что-то припоминаю… Что-то очень странное… У меня в голове наперебой звучали голоса, а еще я вроде бы видела тебя, демон… что-то постоянно говорила… и ты вроде бы тоже что-то говорил… я плохо помню, что именно. И все время было ужасно страшно… и холодно. Я ничего такого не делала, пока в меня вселились призраки?!
– Да нет, ничего особенного, – хмыкнул я. – Так, ерунда всякая.
Проявим христианское милосердие и не будем рассказывать правду.
Глава 12
Аурэлиэль глядит в окно кареты, не произнося ни слова. На нас с кардиналом старается не смотреть. Мы тоже благоразумно не вспоминаем о том, что произошло этой ночью.
Гоблин Цеймурд сидит, как на иголках. В глазах немой вопрос. К концу сеанса экзорцизма дю Шевуа разошелся вовсю – а голосина у него внушительный, настоящий шаляпинский бас. Неудивительно, что он перебудил всех присутствующих. Слуги ничего спрашивать не решились, пан Зовесима даже пискнуть лишний раз не смеет, а вот нашего переводчика может прорвать в любую секунду.
– Они были так несчастны… – вдруг заговорила Аурэлиэль, по-прежнему глядя в окно.
Мы с кардиналом переглянулись. Он осторожно спросил:
– О ком речешь, дочь моя?
– О тех… призраках. Которые в меня вселились. Они… они показывали мне картины из своих жизней… по-моему, они сами ее почти не помнили… Только всякие смутные обрывки… самые яркие моменты… и всегда смерть… смерть…
– Смерть?
– Да… Там были мужчины, женщины… Слуги, стражники… Был егерь, убитый ножом в спину… он так и не успел спустить тетиву… Был старый конюх-выпивоха… его зарезали собственные собутыльники… Был ложно обвиненный в воровстве ключарь… его повесили во дворе замка… А еще были жены графа…
– Жены?
– Да… Их было так много… О боже мой, как же много у него было жен…
– Одновременно? – удивился я. – Там мусульманин, что ли, какой-то жил, с гаремом?
– Ты о чем, демон? – недовольно покосился на меня кардинал.
– Да так, ни о чем…
Совсем забыл, что в этом мире ислама нет и никогда не было.
– Нет, не одновременно, – вяло помотала головой Аурэлиэль. – По одной за раз… Всего семь… семь несчастных, замученных девушек… и он их всех убил… зарезал, как свиней на скотобойне… Граф был страшным человеком… очень буйным, злобным… и очень ревнивым. Он раз за разом женился, какое-то время жил с молодой женой… а потом обвинял ее в неверности и убивал… каждый раз…
– Ни хрена себе! Прямо Синяя Борода!
– Этот кухонный колодец долгое время прятал все грехи графа… – совсем опустошенно произнесла Аурэлиэль. – Потом туда стали бросать всех покойников без разбору… кажется, с годами граф совершенно свихнулся… О нем рассказывали всякие ужасы – что он продал душу Ррогалдрону, что он не чистокровный человек, а наполовину тролль… он действительно выглядел жутко. Огромный, страшный, с громадной черной бородищей… всегда с мясницким топором за поясом… А в конце концов наступила та ночь… Брат последней жены графа узнал о ее гибели, собрал друзей и слуг, и холодной ноябрьской ночью явился в замок Карневаль… В ту ночь была точно такая же гроза, как вчера… Они перебили всех, кто там был, добрались до самого графа, убили и его… а труп сбросили в тот же колодец… О боже мой, как же все это отвратительно… И я все это увидела своими глазами… обрывки, клочки воспоминаний… Я, наверное, еще долго не смогу нормально спать…
М-да. Не повезло нашей остроухой. У меня, конечно, тоже своя шизофрения в мозгу, но только одна и более-менее адекватная. А заполучить себе в голову толпу безумных призраков… врагу не пожелаешь.
Хорошо, что кардинал у нас крепкий профессионал, всякую нечисть изгоняет быстро и качественно. А то бы мы намучились.
К прусско-зареченской границе мы подъехали уже к обеду. Таможенники и здесь оказались только с прусской стороны – такие же аккуратные и деловитые, как в прошлый раз. С противоположной стороны – опять никого.
Крайний северо-запад Заречья – места дикие, малообжитые. Власти откровенно махнули на эту территорию рукой. Ибо граничит она с землями сразу двух нелюдских народов – гноллей и огров. Те и другие входят в список так называемых «развивающихся» видов. То есть умеют разговаривать, пользуются примитивными орудиями, возводят какие-никакие жилища, но о признаках более развитой цивилизации можно и не заикаться. Дикари из каменного века.
Особенно гнолли – это самый отсталый народец здешней Европы. Нет хуже, чем с ними соседствовать – лезут через границу, как тараканы, дня не могут спокойно прожить без набега. Тупые, буйные, плодящиеся как тараканы… и так же мрущие. Гнолли совершенно не ценят даже собственную жизнь, а уж друг друга вообще гнобят почем зря.
Одни только их забавы чего стоят. Например, прыжки с разбега на грабли. Или вышибалы – берешь булыжник потяжелее, да швыряешь со всей дури в толпу. В кого попал – тому водить. Или волейбол – только мяч каменный, тяжеленный, а отбивать его нужно головой. Гнолльского волейболиста нетрудно узнать по веселой улыбке и бугристой форме черепа.
Иногда вместо камня используют отрубленную человеческую голову.
Но самая популярная игра – прыжки с обрыва. Десяток гноллей встает рядком у самого края, а водящий с палкой стоит сзади и лупасит всех по хребтине. Либо терпи, либо спрыгивай. Кто дольше всех продержался, тот и победил. Теперь палку берет уже он.
Как я слышал, слово «гнолль» произошло от сочетания «гном+тролль». Этакая уродливая помесь, во всех отношениях уступающая обеим «составляющим». Хотя своими глазами я пока что ни одного гнолля не видел, а чужие описания грешат неточностями и противоречат друг другу. Люди не особо стремятся с ними общаться.
– Нет, гноллей мы тут встретить не должны, – помотал головой Цеймурд, когда я его об этом спросил. – У них сейчас какие-то междоусобицы. Я слышал, что сразу три их царька поцапались между собой. Не поделили что-то, вот и грызутся.
Пан Зовесима, робко притулившийся в уголке кареты, поднял голову и что-то чуть слышно забормотал.
– Громче говорите, шевалье, мы вас расслышать не можем, – пробасил кардинал.
– Ам… апа… ша… – неразборчиво донеслось из-под воротника пана Зовесимы.
– Он говорит, что по его сведениям, гнолльские царьки переругались из-за женщины, – профессионально перевел Цеймурд. – Некой юной красавицы с восхитительно мохнатыми ушами. Царек клана Сяй хотел на ней жениться, но его опередил царек клана Щай, более молодой и сильный. А третий царек… ну, это вообще был не царек, а царица клана Кай. У гноллей многие кланы возглавляются женщинами. Эта царица хотела сама выйти замуж за того царька, что женился на красавице, даже делала ему предложение. И ужасно разозлилась, когда ее променяли на другую. Так вот слово за слово Сяй, Щяй и Кай вконец перегрызлись. А их кланы – самые сильные среди гноллей, так что большинство остальных приняли ту или иную сторону. Вот такой вот клубок завязался.
