— Я могу управлять вашими самолетами, сэр.
— Правда? Откуда такая уверенность?
— Потому что мы похитили один, — ответила Корделия, выступая вперед. Она хотела помочь Уиллу осуществить свое истинное желание. Даже если им придется расстаться.
— Я все правильно расслышал?
— Когда мы вернулись к Дому Кристоффов, мы с Уиллом похитили самолет, и он управлял им на протяжении всего нашего пути в Рим…
— Вы угнали самолет? Мне следует вас арестовать!
— Он совершил посадку в Колизее, чтобы спасти моего брата, — продолжала Корделия.
— Это правда, — подтвердил Брендан.
— Как вам удалось посадить Мустанг Р-51 в Колизее? — воскликнул лейтенант. — Это невозможно! Вы хотели сказать, разбились в Колизее. Отвечайте, Дрейпер, вы разбили самолет?
— Главное то, что я все еще здесь, сэр, — ответил Уилл. — И я хочу пойти к вам на службу. Я могу присягнуть на верность флагу Соединенных Штатов Америки…
— Перестаньте, в этом нет нужды! — ответил Ларамер. — Если ты действительно разбил один из моих самолетов, значит, вступая в мою эскадрилью, ты понесешь заслуженное наказание. Я не стану с тобой миндальничать, Дрейпер. Я буду заставлять тебя работать. Ты будешь хлебать баланду и драить самолеты, даже если остальные пилоты будут есть на ужин филе-миньон в Шартре. Уяснил?
— Так точно, сэр!
— Ты принят.
Уилл повернулся к Уолкерам.
— Простите… — начал он прощаться с детьми, но они не дали ему договорить и задушили в объятьях. Вместе они пережили многое. Он спасал их, а они спасали его…
— Мне будет тебя не хватать, — признался Брендан. — Ты заменил мне брата, которого у меня никогда не было.
— А ты был мне, как младший брат, который никогда мне не писал.
Они улыбнулись друг другу.
Элеонора крепко прижалась к груди Уилла в последний раз и пробормотала:
— Будь осторожен.
Корделия прощалась с ним последней, раздумывая, не совершила ли она огромную ошибку. Он оказался намного отважнее и взрослее, чем все мальчики из ее школы.
— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — со слезами на глазах сказала она ему.
— Я никогда не найду такого друга, как ты, моя милая Корделия.
Она поцеловала его в щеку. Уилл вытер глаза и подошел к Ларамеру, который закончил возиться с парашютом. Рядом с лейтенантом стоял еще один их друг.
— Феликс? — окликнула его Элеонора. — Ты тоже уходишь?
Феликс повернулся к ребятам.
— Я должен. Ведь я боец, простой человек, и не гожусь для той жизни, которой вы живете.
— Но ты больше, чем боец! — настаивала Элеонора, подбегая к Феликсу, с которым они стали лучшими друзьями. — Ты умный. Ты так быстро учишься. Тебе будет удаваться все, за что ты возьмешься. Из тебя вышел бы прекрасный лидер, намного лучше этого ужасного Императора Оципуса.
— Тогда чем плоха служба в армии? — спросил Феликс. — Я смогу многому научиться у американцев, а потом вернусь к своему народу. — Он наклонился к девочке. — Я знаю, что однажды события в Риме станут частью вашей истории. И уж лучше я буду участвовать в этих событий, чем читать о них.
— Не хочу показаться грубым, — заметил Уилл, — но что ты собираешься делать в военно-воздушных силах, Феликс? Ты ведь ничего не смыслишь в самолетах.
— Вы же знаете, как быстро я учусь. Вы сможете меня научить?
— А он прав, — лейтенант задумался, услышав слова Феликса. — Я всегда любил историю… И знаю, что римские гладиаторы были самыми лучшими воинами. Пилот-гладиатор смог бы легко расправиться с этими немецкими киборгами. Что скажешь на это, Дрейпер? Раз ты такой спец, научишь его управлять самолетом?
— Разумеется, сэр, — ответил Уилл.
Уолкерам пришлось снова прощаться. На этот раз с Феликсом. Элеонора плакала, уткнувшись ему в плечо. Им было нелегко раставаться с этим славным гладиатором, да и ему непросто далось прощание с детьми. Корделию он поцеловал в щеку, но умудрился при этом почти коснуться ее губ, отчего та отпрыгнула, залившись краской.
— Феликс!
— Считай это прощальным подарком твоего не-совсем-мужа.
Феликс ушел вместе с лейтенантом Ларамером и Уиллом. Уолкеры смотрели им вслед, пока они не стали еле заметными пятнами на снегу, и вдруг Уилл повернулся и помахал им рукой с такой лучезарной улыбкой на лице, что они увидели ее издалека.
— Итак, — обратился к ним Вангчук, — уже темнеет. Нам пора возвращаться в монастырь. Мы не можем отправиться с вами в пещеру, но желаем вам удачи в поисках Двери Измерений. Мы будем всегда помнить о вас, воины-путешественники. Или лучше сказать, Уолкеры-путешественники?
— Отличное название для группы восьмидесятых, — усмехнулся Брендан.
Вангчук поклонился, и остальные монахи поклонились вслед за ним. Уолкеры ответили тем же. Они чувствовали себя одинокими, оставшись без друзей. Когда солнце спряталось за дальней горой, дети взялись за руки и вошли в пещеру ледяных чудовищ.
70
Уолкеры не знали, что их ожидало впереди, и готовились к худшему, как подсказывал им опыт. Пещера была огромной, их шаги разносились эхом, а вокруг все было пропитано сладковатым запахом гнили.
— О нет, неужели именно здесь ледяные чудовища поедали свою добычу? — догадалась Элеонора. — Наверное… тут же полно костей и гниющих останков! Фу-у-у… Кажется, меня сейчас стошнит.
— Не думай об этом, Нелл, — посоветовал Брендан. — Просто закрой глаза и зажми нос.
Элеонора послушалась и вместе с остальными двинулась в глубь пещеры к маленькому коридору, который виднелся вдалеке. Ребята вступили в коридор, и Элеонора услышала хруст под ногами.
— Не может быть… — пробормотала она.
— Что?
— Это кости.
— Представь себе, что это… — начал Брендан.
— Воздушный рис, — предложила Корделия.
— Это совсем не похоже на воздушный рис!
— Тогда представь, что это конструктор Лего.
— Но это же кости!
Элеонора открыла глаза и увидела, что весь пол коридора, словно засоренный трубопровод, усыпан костями. Это место явно столетиями служило свалкой для несъедобных частей тел. Кости лежали слоями, словно осадочные горные породы, на некоторых сверху еще виднелось мясо.
Она тут же снова закрыла глаза.
— Мы почти добрались, — заметил Брендан. — Продолжай в том же духе.
Но тут Брендан и сам заметил нечто жуткое. Кости не просто лежали на полу. Они слабо шевелились, потому что в них жили целые колонии жуков. Большие черные жуки доедали оставшуюся плоть. Он понял, что идет по ним, давя ногами, и чуть не закричал, но Корделия закрыла его глаза и рот ладонью.
