— Вы оба должны взять себя в руки, — сказала она. — Это просто множество костей и жуков. Они не тронут нас. Идите вперед!
Они прошли по коридору и выбрались во второй просторный зал. Теперь только Корделия шла с открытыми глазами и, как только попала в зал, вдруг нашла ответ на свой вопрос: как мы различаем предметы в темноте?
Снаружи пещера казалась темной. Но внутри все было залито серебристым сиянием, исходящим, казалось бы, из ниоткуда — как будто сами камни излучали тусклый свет. Но теперь Корделия поняла, где его источник, и попросила брата и сестру открыть глаза.
Они стояли в пещере, уходящей вверх на двадцать метров и на вдвое большее расстояние — в стороны.
Целая стена была словно задрапирована струящимся полотном света.
Корделия не знала, как это описать по-другому. Мерцая и переливаясь, свет струился по ней каскадом, словно пробиваясь сквозь стену. Казалось, он был живой, но при этом сохранял четкие очертания. Магический свет освещал всю пещеру.
Корделия не могла отвести взгляд от этого зрелища.
— Вот она — Дверь Измерений, — в изумлении прошептала Элеонора.
— Разве она одна? — спросил Брендан. — Их же две, видите?
Брендан заметил темный шов в самом центре потока света. По обе стороны от него виднелись два темных круга, похожих на дверные ручки.
— Как красиво… — протянула Элеонора.
— А главное, здесь нет костей, — добавил Брендан.
— Думаю, это было священным местом для тех ледяных чудовищ, — догадалась Корделия.
— Что-то вроде храма?
— Возможно.
— Что будем делать? — спросил Брендан.
— Пройдем через дверь, — ответила Элеонора, — и предстанем перед испытанием.
— Ты хочешь, чтобы я прошел сквозь это? — изумился Брендан.
Корделия и Элеонора кивнули.
— Похоже, вы никогда не смотрели «Звездный путь»! — воскликнул Брендан. — То есть… первым делом, когда видишь подобный яркий свет… нужно убедиться, что это не лазерное излучение… Если мы зайдем в него, мы тут же поджаримся.
— Монахи рассказывали другое, — заявила Элеонора. — По словам Вангчука, если мы войдем в Дверь Измерений… она будет нас испытывать, а затем, я надеюсь, вернет домой.
— И как же она будет нас испытывать?
— Не знаю, но интуиция подсказывает, что это вряд ли будет легко.
— А был ли хоть один случай, чтобы в этих книгах нам приходилось легко? — задумался Брендан. — Вы точно уверены насчет этой штуки?
— Разве у нас есть другой выход? — заметила Корделия. — Или мы пройдем через дверь, или навсегда остаемся здесь.
Брендан вздохнул.
— Хорошо, идем.
Уолкеры подошли к гладким стенам пещеры. Казалось, свет разливается и собирается обратно в мелкие узоры. В нем было что-то электрическое, поскольку, как только дети приблизились к нему, волосы у них на голове встали дыбом.
— Забавно выглядишь, — Элеонора повернулась к брату. Волосы у него на голове стояли торчком, как у персонажа мультфильма.
— Ты тоже, — заметил Брендан. Элеонора была похожа на кузена Итта из «Семейки Аддамс».
— Я чувствую необъяснимое спокойствие… — вдруг заговорила Корделия, выглядывая из-за своей густой челки. — Кто-нибудь чувствует это?
— Ага. — Элеонора кивнула. — Я чувствую тепло, и как будто все мои беды куда-то подевались.
— Все, кроме нее, — вдруг заметил Брендан.
Перед Дверью Измерений, в нескольких метрах от них, стояла Ведьма Ветра.
За ее спиной развевалась мантия, освещенная вспененным сиянием. Касаясь магического света, мантия потрескивала.
— Детки, — улыбнулась она.
— Только не ты! — воскликнула Элеонора. — У тебя есть хоть какое-то чувство меры? Разве нельзя просто оставить нас в покое? И не называй нас «детками»! Меня и так выворачивает, когда ты зовешь меня «малюткой»!
Ведьма Ветра лишь покачала головой и улыбнулась. У нее был спокойный, безмятежный вид, будто бы она знала какой-то очень важный секрет, который никому не расскажет.
— Она знает, о чем я говорю. — Ведьма Ветра показала на Корделию. — Спросите у нее.
Элеонора и Брендан резко повернулись к сестре.
— О чем она говорит, Делия? — спросил Брендан.
— Дневник… — догадалась Элеонора.
Корделия кивнула.
— Ребята, Ведьма Ветра… — она запнулась, потому что никак не могла произнести этого вслух.
— О, Корделия, — улыбалась Ведьма Ветра. — Я так надеялась, что ты сможешь им сказать. Если у тебя не хватает смелости, позволь мне.
— Что сказать?! — крикнул Брендан.
Ведьма Ветра посмотрела в глаза каждому и сказала:
— Я ваша пра-пра-прабабушка.
71
— Как такое возможно? — У Брендана крутило в животе от одной только мысли, что у него могут быть родственные отношения с этим монстром. — Мы даже не похожи! Ты врешь!
— Нет, не вру, — ответила Ведьма Ветра и принялась расхаживать перед Дверью Измерений. В потоке яркого света она казалась привидением. — Я всегда удивлялась, почему я помню всю свою жизнь… за исключением одного года. Мне было восемнадцать, и все это время этот год был стерт из моей памяти. Только когда я выбралась из тела Корделии, мне открылась правда.
— Какая правда? — спросил Брендан. — О том, что ты бредишь?
Ведьма Ветра пропустила его слова мимо ушей.
— Олдрич Хейс и Хранители научили моего отца магии. И одним из главных принципов их магии является невозможность убить с помощью магии своего собственного ребенка. Ты можешь их ранить — сломать кости, выдавить глаза, но они не умрут.
— Как это и произошло со мной, — сказала Корделия, постепенно осознавая сказанное.
— Верно. Когда я вышла из твоего тела, мне было непонятно, как тебе удалось выжить. Ты не была моим ребенком. Но может быть, правило распространяется на всех прямых потомков? И я стала проверять свою теорию. Я пыталась убить тебя, Элеонора, и потерпела неудачу. Я пыталась убить тебя, Брендан…
— И потерпела страшную неудачу.
Ведьма Ветра заворчала.
— С ужасом я поняла, что мы обязаны быть родственниками. Поэтому я последовала за вами, спасая вас от нацистов. Я не могла позволить им убить вас. Я должна была разобраться. Но их танк нанес непоправимые увечья моему телу.
Ведьма Ветра подняла руки. В ее животе зияла большая дыра, которую сдерживали красные силовые линии — исцеляющее заклинание. И все же дыра была огромной и доходила почти до таза.
