Она просит меня поделиться с ней моей эрудицией, и я не знаю, как еще это можно назвать, кроме как мошенничеством. Конечно же, списывание на экзаменах – ужасная вещь, и если бы это был любой другой, я не повелся бы на провокацию, но сейчас обстоятельства исключительные, поэтому я быстро проверяю ответы, затем переворачиваю бумажку и пишу: «№ 6 – Финчли, 11 – наверное, «Камни Венеции» Рескина, 18 – наверное, кошка Шродигера
[20]
, 22 я тоже не знаю. Дягилев? 4 – да, Византий».
Я читаю и перечитываю это несколько раз. Довольно сухо, если говорить о любовных письмах, а мне хочется сказать что-нибудь более возвышенное и провокационное, не написав при этом «ты очень красивая», поэтому я задумываюсь на минуту, делаю глубокий вдох и пишу: «Кстати, ты передо мной в долгу. Кофе после экзамена. С наилучшими пожеланиями, Зубрила!» – затем, не давая себе времени на размышления, я разворачиваюсь и кладу записку ей на парту.
В о п р о с 23: Киты подотряда беззубых имеют специальный нарост для питания, который называется…
Китовый ус.
В о п р о с 24: Какой французский стих, которым пользовались Корнель и Расин, имеет строку из двенадцати слогов, с цезурами после шестого и последнего слога?
Александрийский.
В о п р о с 25: Симптомами какого эмоционального состояния обычно являются ускорение сердечного ритма, холодный пот и чувство эйфории?
Ну давай успокойся, это же «Вызов», помнишь?
В о п р о с 25: Сколько вершин у додекаэдра?
Так, «додек-» означает «двенадцать», значит у него двенадцать плоских граней, значит, если его разобрать, будет 12 раз по четыре, а это будет 48, но потом еще нужно вычесть количество общих углов, которых будет сколько, 24? Почему 24? Потому что в каждой вершине сходятся по три плоские грани? 48, деленное на три, равняется 16.
16 вершин? А для всего этого нет, случайно, формулы? Что, если попробовать его начертить?
И я пытаюсь начертить разобранный додекаэдр, когда небольшой комок бумаги перелетает через мою голову и катится по моей парте. Я хватаю его, пока он не укатился за край, разворачиваю и читаю: «Ладно. Только пообещай, что не будешь танцевать».
Я улыбаюсь, но веду себя хладнокровно, то есть не оборачиваюсь, потому что, в конце концов, именно таков я и есть – достаточно хладнокровный парень, и возвращаюсь к разбору додекаэдра
[21]
.
8
В о п р о с: Если накаливание – это свет, излучаемый горячим материалом, то какой термин используется для описания света, излучаемого сравнительно холодным материалом?
О т в е т: Люминесценция.
– Я не надеялся, что ты узнаешь меня без белого воротника!
– Что? А, нет. Начнем с того, что я и не узнала, – говорит она.
– Итак, Алиса!
– Точно.
– Как в Стране чудес?
– Угу, – отвечает она, кидая нетерпеливый взгляд в сторону выхода.
Мы сидим за мраморным столиком в кафе «Ле Пари матч», которое изо всех сил пытается быть похожим на французское: кругом «подлинные» деревянные стулья, пепельницы «Рикар» и плакаты с репродукциями Тулуз-Лотрека, а также croque monsieurв меню вместо «тостов с ветчиной и сыром». В кафе полно студентов в черных рубашках поло и «Левайсах 501», которые ведут жаркие споры над тарелками с pommes frites– картофель фри – и размахивают сигаретами, жалея, что это не «Житан», а всего лишь «Силк кат». Я никогда не был во Франции, но на самом ли деле там все выглядит именно так?
– В честь ее тебя и назвали – Алисы в Стране чудес?
– Так мне сказали. – Пауза. – А тебя почему назвали Гэри?
Я задумываюсь на секунду, пытаясь выдать какой-нибудь интересный и забавный анекдот о том, почему меня назвали Гэри, но потом решаю, что все-таки лучше раскрыть карты.
– На самом деле меня зовут Брайан.
– Ах да, конечно, извини. Я имела в виду – Брайаном.
– Без понятия. Не думаю, чтобы в литературе были какие-нибудь Брайаны. Или Гэри, если на то пошло. Хотя разве нет Гэри в «Братьях Карамазовых»? Гэри, Кейт и…
– И Брайан! Брайан Карамазов! – восклицает она и смеется, и я смеюсь вместе с ней.
Сегодня у меня действительно великий день, потому что я не только сижу вместе с Алисой Харбинсон и смеюсь над собственным именем, но и наслаждаюсь своей первой чашкой капучино. Разве во Франции пьют капучино? Как бы то ни было, кофе классный: немного похож на тот молочный кофе, который продают в кафешке на пирсе Саутенда по 35 пенсов, разве что вместо маленьких горьких гранул нерастворившегося растворимого кофе в этой чашке на поверхности плавает мускусная пенка корицы. Моя вина: я немного переборщил, думая, что это шоколадный порошок, поэтому кофе запахом немного напоминает горячую влажную подмышку. Но я решаю для себя, что этот капучино немного похож на секс, и я, наверное, получу от кофе куда больше наслаждения во второй раз. Хотя за него пришлось выложить 85 пенсов, поэтому я не уверен, будет ли этот второй раз. Снова немного похоже на секс.
Ну вот, опять. Секс и Деньги. Хватит думать о сексе и деньгах. Особенно о деньгах, это просто ужасно, ты здесь с очаровательной женщиной, а все, о чем ты можешь думать, – это о цене чашки кофе. И сексе.
– Умираю с голоду, – говорит она. – Может, немного перекусим? Картофель фри или что-нибудь в этом роде?
– Конечно! – соглашаюсь я и смотрю в меню. Что? Фунт с четвертью за несчастную тарелку картошки? – Хотя я на самом деле не голоден, но ты можешь поесть.
Алиса машет рукой официанту, тщедушному парню с челкой а-ля Моррисси, по виду – студенту, он подходит и говорит с ней через мою голову, поприветствовав громким дружеским «приветик!».
– Привет, как дела сегодня? – спрашивает она.
– Да нормально. Только лучше бы я сегодня дома остался. Две смены подряд!
– О боже. Бедняжка! – говорит Алиса, сочувственно поглаживая его руку.
– А у тебя как дела? – спрашивает он.
– Спасибо, очень хорошо.
– Не обидишься, если я скажу, что ты сегодня прекрасно выглядишь?
– Ой да ладно тебе, – смущается Алиса и прикрывает лицо рукой.
Zut alors!
[22]
– Так что принести тебе? – спрашивает хиляк, наконец вспомнив, зачем он здесь.
– А можно нам заказать только тарелку pommes frites,как ты думаешь?
– Absolument!
[23]
—отвечает гарсон и относительно быстро идет на кухню, чтобы начать приготовление драгоценной позолоченной жареной картошки.
