Книга Тува, страница 8. Автор книги Роман Сенчин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тува»

Cтраница 8

Ламаизм в Туве развивается бурно. Его возрождению способствовал приезд в республику Далай-ламы в 1992 году. Затем на берегу Енисея, по соседству со стадионом «5 лет Советской Тувы», очень быстро был построен ламаистский храм, на центральной площади установлен молельный барабан… В начале 2000-х состоялась закладка и храма православного (небольшая церковь была в Кызыле всю советскую эпоху, и находится она на окраине города), правда, то ли из-за этого, то ли по иной, неведомой, причине снесли стоящий рядом огромный двухэтажный автовокзал, которому было всего лет двадцать пять. Теперь снова используется старый, еще 1950-х годов.

Впрочем, это, быть может, и оправданный шаг — автобусных рейсов в районы осталось немного. А на городских маршрутах уже не увидишь старые добрые «ЛиАЗы», некогда диковинные «Икарусы»-«гармошки» и даже пазики. По улицам, на бешеной скорости огибая кочки и рытвины, гоняют «Газели». Их полно, между ними идет настоящая война за пассажиров. Водителям и кондукторам нужно скорее забирать людей с остановок, пока не опередили конкуренты. Иногда жертвами этой войны становятся пассажиры и пешеходы — случается, под колеса попадает сразу несколько человек.

В последние годы в отдаленных от Кызыла районах я не бывал. Но по местной прессе могу представить, что делается в селах и деревнях. Еще в советское время они оставляли, по большей части, тягостное ощущение, а теперь это «зона кричащей нищеты, безработицы и стагнации». «Целые селения живут без работы, денег, надежды на завтра»… Да, в какой-то момент вдруг оказалось, что заниматься земледелием и животноводством в Туве невыгодно, добывать асбест и кобальт, древесину не к чему. Совхозы, леспромхозы, комбинаты уничтожили, людей бросили на произвол судьбы. Кто-то побежал за перевал — «в Россию», кто-то в Кызыл, а кто-то остался «в зоне стагнации». Правда, стагнация может перерасти в еще большее одичание: дело в том, что селения все-таки электрифицированы, но долги за свет огромны. Многие подключают проводку в обход счетчиков, у некоторых в домах счетчиков нет вовсе.

В июне 2007 года две жительницы села Кочетово были приговорены к году лишения свободы условно за хищение электричества. Подобных приговоров немало. «Туваэнерго» постоянно грозится прекратить электроснабжение целых сел. В местных газетах публикуют фамилии неплательщиков, в самом Кызыле почти ежедневно отключают свет часа на два. И все это происходит неподалеку от крупнейшей в мире Саяно-Шушенской ГЭС, для строительства которой Тува принесла немалую жертву — в конце 1980-х водохранилище затопило плодородные земли на северо-западе республики, тысячи людей были переселены на новое место. И тогда, помнится, им обещали: вот запустим электростанцию и сделаем свет бесплатным, вода будет работать.

Водохранилище изменило климат в Туве. Увеличилась влажность, которая при морозах и в жару переносится очень тяжело. Стало выпадать намного больше снега, и это плохо для овцеводства. Затопление порогов на Енисее пустило в верховья реки рыбу, природой здесь не предусмотренную, поедающую икринки коренной рыбы, и теперь поймать ленка, хариуса, тайменя и даже ельца — большая редкость. По берегу бродят рыбаки с современными удочками и без улова, матерятся…

В последние годы резко повысилась в Туве рождаемость. Знакомая врач, работающая в кызылском роддоме, рассказала: «Только родят — и сразу требуют давать материнский капитал, который президент обещал. Начинаешь объяснять, когда и как эти деньги могут поступить, скандалят, не верят». Но многие и без материнского капитала выживают за счет детей: пособия — единственный источник «живых» денег для них. На хлеб, говорят, хватает.

Большинство людей винят в том, что Тува находится в действительно плачевном состоянии, бывшего главу республики Ооржка, ставшего президентом в начале смутных 1990-х. С апреля 2007 года республикой руководит Председатель правительства Шолбан Кара-оол, рекомендованный президентом России, и кто-то из жителей Кызыла верит, что при нем все наладится, а другие утверждают, что «посадили на шею очередного бандита».

Кызылская пресса (особенно газета «Риск», с огромным трудом выходящая, да и то за пределами Тувы) пестрит разоблачительными статьями, по телевидению тоже чередой идут проблемные программы. Люди ожидают заведения уголовных дел против многих бывших начальников, но и скептиков предостаточно. Или реалистов.

Трудно пока понять, на чьей стороне правда, но впечатление такое, что начинать возрождение Тувы нужно почти с нуля.

Вроде бы много подвижек к лучшему. К цивилизованной жизни, по крайней мере. В конце 2007 года, например, был открыт Универсальный спортивный комплекс «Субедей» с тренажерными залами, ареной с искусственным льдом (правда, через два года Счетная палата выявила факты нецелевого использования бюджетных средств, но это дело для нынешней России обычное); в ноябре 2011 года решением Священного Синода создана Кызылская и Тувинская епархия (раньше была Епархия Абаканская и Кызылская с центром в Абакане); хоть с трудом, но все реальней начало строительства железной дороги Курагино — Кызыл…

Личное

Что-то я увлекся историей, экономикой, слишком погрузился в общие описания. А каковы мои личные воспоминания о Туве? Что меня с ней связывает?..

Как и большинство русских людей, я почти ничего не знаю о своих предках, даже о бабушках и дедушках мне известно очень мало. Да и ничего удивительного в этом нет. Мало кто в советское время рассказывал детям о прошлом своего рода, о судьбах родных — могли привести такие воспоминания к неприятным последствиям (в 1970-е — к неприятным, а раньше, может быть, и к трагическим).

Знаю, что мой отец родился в Красноярске в 1944 году. Его мать, моя бабушка, Наталья Семеновна, в девичестве Дрянных (из-за фамилии ее брата-фронтовика не хотели принимать в партию), уроженка села Суханово Сухобузимского района Красноярского края, работала в годы войны в одном из красноярских госпиталей медсестрой. Там она познакомилась с тяжелораненым (сквозное ранение груди) Петром Платоновичем Сенчиным. Они поженились, у них родилось двое сыновей: мой отец, Валерий, и мой дядя, Геннадий. Дед построил дом в Красноярске, в районе Покровка, там, где стоит на высоком яру символ города — часовня. Дед Петр умер от раны в 1955 году, когда моему отцу было всего одиннадцать лет.

Бабу Наташу я помню, родители привозили нас с сестрой Катей в Красноярск; она жила в том же домике, у нее был муж, тогда в моем детском представлении, мой родной дед — деда Коля. Бабушка умерла в начале 1980-х, с той поры на Покровке я не был (хотя в Красноярск время от времени попадал), и лишь прошлым летом, по пути в аэропорт, увидел в окно автобуса часовню на яру, длинные лестницы к ней, речку Качу у подножия яра, в которой мой отец лет пятьдесят назад ловил пескарей, и не из удовольствия, а для прокорма…

Дед Петр, родом из Нальчика (или, скорее всего, из одной из станиц возле этого города), попал в один из красноярских госпиталей, которые были самыми восточными пунктами медицинской эвакуации в 1941-м или 1942-м. Сюда направляли безнадежных, непригодных для дальнейшей службы бойцов. Многие умирали от осложнений ранений — дорога сюда была долгой, во время войны неделю и больше, но другие выживали, вставали на ноги, казалось, вопреки всему… Когда я прочитал в биографии священника-хирурга Войно-Ясенецкого, какие чудеса он творил в Красноярске в 1941–1943 годах, мне захотелось верить, что этот замечательный человек спас и моего деда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация