— Кстати, что-то я здесь не всех вижу… — повертел головой он. — Где Логмир?
— Логмир здесь! — откликнулись с кушетки. Вымотавшийся герой Закатона крепко дрых уже несколько часов, но на свое имя все равно отозвался.
— Ладно, этот есть. Индрака вижу. А где мой раб?
— Хуби?… - задумалась Вон. — Знаешь, если подумать… если подумать, я его и сама уже дня два не видела… А правда, куда он девался?…
— Я именно это и спрашиваю, — раздраженно почесал культю Креол. — Зловонные клешни асакку, до чего же зудит… Ученица, дай еще воды! Опять гной сочится…
Ванесса размотала грязные бинты и наложила свежую повязку. Рука заметно удлинилась — уже начал появляться локоть. Еще немного, и будет как новенькая.
— Ты его искать не собираешься?
— Кого? — хмуро спросил Креол.
— Хубаксиса!
— А зачем он мне нужен? Захочет вернуться — вернется сам. Не захочет — пусть проваливает Нергалу в задницу. От него все равно никакого прока.
— От Нергала?
— Ученица, иногда у меня такое чувство, что ты надо мной издеваешься. Причем в последнее время — все чаще.
— Глюки, глюки! — сделала невинное лицо Ванесса. — Еще печеньку хочешь?
— Еще?… Я пока ни одной не съел!
— Не придирайся к словам.
— Буду! Ты же к моим придираешься!
— Вредный ты. И мелочный. А я и не понимала раньше, какой ты мелочный…
— Ученица, что за отношение?! - окончательно вскипел Креол. Сегодня все вокруг словно сговорились вывести его из себя. — Я твой учитель, в конце концов!
— Воздаяние свыше… — произнес куда-то в сторону Шамшуддин. — Заслуженное…
— Э?… Ты что-то сказал?… - не расслышал Креол.
— Глюки, глюки! — замахал рукой Шамшуддин. — Послышалось тебе, Верховный, с кем не бывает…
Ночь давно вступила в свои права, усыпав небосвод звездами. Заседание королевского кабинета не прекращалось ни на минуту — но многие его участники беспардонно клевали носом.
Добрая половина министров и генералов пребывает в виноватой полудреме. Логмир дрыхнет без задних ног и зазрения совести. Индрак тихо рокочет носом, положив голову на стол. Лод Нэйгавец опустил шлем, спрятав лицо, скрестил руки на груди и на все вопросы отвечает коротким «Хр-р-р…»
Вот Шамшуддин, конечно, и не думает засыпать. Маргулы не нуждаются в отдыхе. Креол, напротив, охотно бы вздремнул, но регенерация поврежденных участков сопровождается непереносимым зудом и болью — попробуй-ка, усни!
— Мясо пересолено, — мрачно сообщил Креол, откладывая вилку.
— Не может быть, — удивился король Обелезнэ, пристально изучая собственное блюдо. — У меня прекрасные повара — они никогда бы не позволили себе такой небрежности…
— Знаю, — еще мрачнее ответил Креол. — Это я его пересолил.
Обелезнэ поднял глаза, только теперь замечая опрокинутую солонку. Ванесса незаметно для себя задремала, опустив голову на стол, однорукий маг остался без присмотра и не замедлил этим воспользоваться.
— Вымойте стол и принесите герцогу другую порцию, — распорядился король, просматривая список текущих дел. — И подытожим. С основной повесткой мы закончили. Все самые насущные вопросы решены. Остался всего один — может быть, не самый важный, но тоже безотлагательный.
— Совершенно согласен, государь, — кивнул Шамшуддин, грустно заглядывая в пустой кофейник. — Этот вопрос нужно решить срочно!
— Кофе сейчас принесут. Но я имею в виду не это. Я имею в виду проблему с ее высочеством ларийской принцессой.
— А что с ней не так? — нахмурился Креол.
— Ах да, мы же тебе не рассказали… — зевнула Вон, усаживаясь ровно. — Мы тут в запарке совсем забыли про одну масюсенькую проблемочку… ну просто вот такусенькую!…
Креол выпятил челюсть. Судя по тому, до какой степени сблизила пальцы его ученица, проблема и в самом деле крохотная. Побольше зачесавшейся лопатки, но поменьше пролитого пива.
— Она что, умерла? — предположил маг.
— Кто?
— Принцесса.
— Ну не то чтобы умерла… — задумалась Ванесса. — Формально она жива, но… знаешь, давай-ка ты лучше сам посмотришь, а?… С Моав я уже консультировалась, но она спасовала. Говорит, ей с таким не справиться.
— Чувствую, отдохнуть мне еще долго не дадут, — пробурчал Креол, с трудом отлепляясь от стула. Рука выросла уже до середины предплечья, но двигаться пока еще не двигается. — Ни сна, ни отдыха измученной душе…
— Шекспир?
— Э?…
— Шекспира цитируешь?
— Ученица, я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, — терпеливо ответил Креол. — Кто такой этот твой Шекспир, и почему я должен его цитировать?
— Ладно, проехали, — отмахнулась Вон. — А ты что, соль просыпал?… Плохая примета…
— Приметы — чушь, в них верят только идиоты, — буркнул Креол. — Ты идешь?
— Естественно. Ваше величество, мы отойдем ненадолго, вы не возражаете?
— Это ни к чему. Я распорядился доставить объект прямо сюда.
— А зачем я тогда вставал?! - возмутился Креол, плюхаясь обратно на стул. — Вставать и тут же снова садиться — плохая примета, между прочим!
«Объект» доставили уже через минуту. Четверо дюжих гвардейцев торжественно внесли в кабинет носилки. Златовласая девушка, на них возлежащая, выглядит донельзя скучающей.
Позади семенит Тровальдо Чизарони, ларийский посол в Рокуше. При виде принцессы — с заткнутым ртом, связанной по рукам и ногам — старик поминутно ахает и хватается за сердце.
Индрак Молот мотнул головой, стряхивая остатки сна, и недоуменно уставился на носилки, водруженные на стол. Чуть опустил глаза — на подносе по-прежнему лежат столовые приборы и приправы.
— Индрак удивлен, — нахмурил лоб дэвкаци. — Индрак не знал, что люди едят других людей. Или Индрак что-то неправильно понимает?…
Креол же при появлении Гвениолы мгновенно отбросил лень и начал принюхиваться к воздуху подобно ищейке. Ноздри расширились до предела, зрачки напряженно сузились, а лоб пошел складками.
Аналогично напряглась и Гвениола. Точнее — пребывающая в ее теле Руаха Карга. Престарелая колдунья смотрит уже не с презрительным вызовом, как минутой раньше — нет, в глазах ясно читается беспокойство.
— Спешу порадовать вас приятной новостью, зеньора Руаха, — заговорил король. — Мы наголову разбили ваших…
— Молчать!!! - бешено взревел Креол. — Ни слова, ни звука! Завязать ей глаза!… Заткнуть уши!… Залить свинцом!… хотя ладно, это уже перебор.
— Да как вы смеете кричать на венценосную особу, герцог?! - подался вперед Джориан. Его голос зазвучал рыком барса, изготовившегося к броску.
