Все взгляды устремились на жуткую полупрозрачную фигуру. Серый колдун, несомненно, но и в самом деле очень отличающийся от большинства серых. Поседелая голова медленно поворачивается из стороны в сторону, с подозрением оглядывая перешептывающихся краснокожих.
— Не думаю, что мне нужно подробно рассказывать о том, что представляет собой наш почтенный гость, — поклонилась Химмаль. — Полагаю, все здесь слышали легенду о призраке Тивилдорма Великого, бесчисленные лета скитающегося по закоулкам Цитадели Власти…
Придворные согласно забормотали. В Геремиаде эту историю и в самом деле хорошо знают, хотя до сегодняшнего дня многие полагали ее просто досужей байкой.
Изуродованный старик присутствует здесь не во плоти — лишь призрак, тусклая тень ушедшего величия. Его рот и глаза светятся ослепительной белизной, ступни не касаются пола, а сиплый голос доносится словно откуда-то извне.
— Ваше величество, я оставил свою келью в Промонцери Царука и прибыл сюда вместе с луруа Химмаль, дабы призвать вас совершить то, что давно должно было быть совершено! — яростно просипел Тивилдорм. — Мои потомки — проклятые, ненавистные мне! — должны быть покараны как можно скорее и безжалостнее! Сейчас, когда королевская доля войск Серой Земли переправлена в Нумирадис, у вас есть такой шанс, какого не было еще никогда! Возможно, эта возможность больше никогда и не повторится!
— О-ом!… - громко чмокнул жаберными щелями толстый эйст, доселе стоящий неподвижно по левую руку от трона. — О-ом!… Ваше величество, я спешу призвать вас к осторожности, прежде чем этот коварный серый очарует вас своими дворцами из пены! Сколько бы ни ослабла Серая Земля сейчас, я никогда не поверю, что они оставили свой остров полностью беззащитным! Геремиадский флот силен и могуч, я не стану спорить с этим фактом, но справятся ли его алые паруса с колдовскими штормами и бурями? А что станет с ними, когда серые возвернут с Нумирадиса основные силы, чтобы примерно наказать захватчиков?…
— Наше Великолепие внимательно выслушало твои слова, дорогой чародей, — перебила эйста Жетардин. — Ты, несомненно, прав во всем, что касается грядущих опасностей, и сердце Нашего Великолепия трепещет, охваченное беспокойством за судьбу нашей благословенной Геремиады. Но и слова владыки Тивилдорма заслуживают всяческого внимания, ибо внутренний голос шепчет нам, что планета стоит сейчас на переломном моменте истории, и решение следует принимать безотлагательно…
— Вы очень мудры, ваше величество, — просипел Тивилдорм Призрак, кривя призрачные губы. — Разумеется, я не надеюсь, что ваш султанат сумеет справиться с Серой Землей в одиночку. То, что я мертв, еще не означает того, что я наивен! Нет, ваше величество, я собираюсь предложить вам нечто совершенно иное…
— О-ом!… Ваше величество, я вновь спешу призвать вас к осторожности! — зачмокал жабрами придворный чародей. — Кто может поручиться за добрые намерения этого призрака-колдуна? Кто может сказать с уверенностью, чего он в самом деле желает добиться? Откуда нам знать, что все это не западня, несущая погибель как шгерцам, так и геремиадцам?
— Все может быть, дорогой чародей, все может быть, — согласилась султанша. — Но Наше Великолепие полагает, что мы все же должны дослушать слова владыки Тивилдорма до конца — в конце концов, этого требуют минимальные приличия.
Толстый рыбочеловек раздраженно приспустил ложное веко, показывая, что не желает иметь ничего общего с серым колдуном. Однако его единственный глаз продолжает цепко следить за Тивилдормом, усматривая каверзу в каждом движении жуткого призрака.
Покойный глава Совета Двенадцати вперил в султаншу Жетардин взгляд своих светящихся буркал и принялся неохотно цедить слово за словом. В тронном зале воцарилась тишина, придворные внемлют сиплому неестественному голосу мертвого колдуна.
Попервоначалу Тивилдорма слушали с сомнением, недоверчиво. Но по мере того, как тот раскрывает свой план во всех подробностях, лица геремиадцев все больше проясняются — в задних рядах уже слышатся одобрительные шепотки.
— Я закончил, ваше величество, — угрюмо произнес колдун, наклоняя голову в едва заметном намеке на поклон. — Каково будет ваше решение?
— Наше Великолепие затрудняется дать тебе ответ немедленно, владыка Тивилдорм, — склонила голову Жетардин. — Спору нет, избранная тобой стратегия может принести нам желанную победу, буде мы станем придерживаться ее в скрупулезной точности… но Наше Великолепие усматривает одно серьезное затруднение. Твой план предполагает участие некоторых союзников — однако у Нашего Великолепия есть небезосновательные сомнения, что мы сможем заручиться их поддержкой. Каким окажется твое мнение по этому поводу, дорогой чародей?
— Полагаю, нам придется вести долгие и тяжелые переговоры, — неохотно процедил эйст, с неприязнью поглядывая на Тивилдорма. — Возможно, вам удастся склонить на свою сторону мнение Глубочайшего из Королей, ваше величество, ибо ваше влияние на него весьма и весьма велико… но что касается этих твердолобых флибустьеров… тут я преисполнен сомнений.
— Да, нам предстоит еще немало затруднений, — задумчиво оперла подбородок на ладонь султанша. — Однако Наше Великолепие страшится назвать замысел владыки Тивилдорма таким уж невыполнимым… Дорогой чародей, если тебя не затруднит, сообщи обо всем услышанном нашему дорогому брату под толщей лазурных вод. Буде у него не возникнет не предвиденных нами сомнений и опасений, проси его пожаловать в нашу прекрасную Йазуфенту, дабы обсудить все с полной подробностью.
— Я сейчас же активирую мой ллейз, ваше величество, — низко поклонился эйст, выходя из тронного зала спиной вперед. Показывать султанше Геремиады филейную часть — тяжкое оскорбление царственной особы.
Прекрасная Жетардин улыбнулась своему придворному чародею и вновь обратила взор к жуткому призраку, брюзгливо рассматривающему роскошную лепнину на потолке.
— Мы всесторонне обсудим твое предложение, владыка Тивилдорм, — заверила султанша. — Мы не можем говорить за моего дорогого брата и наших северных соседей, но если только везиры Нашего Великолепия не отыщут в изложенном плане слабых мест, всецелая поддержка Геремиады у тебя будет обязательно.
— Рад это слышать, ваше величество, — угрюмо ответил Тивилдорм.
— Позволь спросить, что собираешься делать дальше ты сам? Вероятно, на какое-то время ты задержишься в Йазуфенте, не так ли?
— Прошу меня простить, ваше величество. Я очень бы хотел остаться и помочь уговаривать потенциальных союзников. Но… но мне нужно во Владеку, ваше величество, и как можно скорее. Я собираюсь присоединиться к владыке Креолу.
— Это совершенно разумное стремление, и мы непременно окажем тебе всю помощь, которая окажется нам по силам, владыка Тивилдорм. Однако сегодня мы просим тебя присоединиться к нашему торжеству и оказать Нашему Великолепию честь, сев у правого подлокотника и вкусив первую пиршественную чашу…
— Со всем моим почтением, ваше величество, я не могу принять этой великой чести, — пренебрежительно скривился Тивилдорм Призрак. — Вот уже много лет я не способен ни есть, ни пить…
