— Все вдруг стало так сложно.
— О чем ты?
— Не знаю, — вздыхаю я. — Жизнь, работа, женитьба. Такое ощущение, будто все это потеряло смысл.
— Ты же только что говорил, как все здорово складывается, — возражает Тамара.
— Я так думал, — не отрицаю я. — Но теперь все иначе. Я столько всего хочу в жизни успеть, а вместо этого занимаюсь чем-то другим. Если я умру, мои мечты так никогда и не сбудутся.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю, — признаюсь я. — Пожалуй, лучше мне сбежать отсюда на несколько дней, чтобы хорошенько все обдумать.
— Будешь до пятницы сидеть дома и ждать результатов анализов? — переспрашивает она. — Так и свихнуться можно.
— Здесь я еще скорее свихнусь, — замечаю я. — Еще чуть-чуть — и начну на людей бросаться.
Тамара встает передо мной и берет меня за руки.
— Зак, — тихо произносит она. — По-моему, ты преувеличиваешь.
Я смотрю в ее большие темные глаза, скольжу взглядом по нежным изгибам ее губ. Почему меня сегодня так тянет к ней?
— Боюсь, я еще преуменьшаю.
Тамара понимающе улыбается.
— Все будет хорошо, — успокаивает она. — Я в этом уверена.
— Возможно, — отвечаю я. — Но пока все не выяснится, я не хочу здесь находиться.
— Не хочешь — не надо, — соглашается Тамара.
Ее лицо разрумянилось от дождя; она приплясывает на месте, чтобы согреться, и выглядит при этом обворожительно. Меня охватывает нежность.
— Ты лучшая в мире, — признаюсь я.
Она улыбается, делает шаг ко мне, и мы снова заключаем друг друга в наши фирменные объятия. Я вдыхаю свежий запах миндального шампуня и душистого мыла.
— Все будет хорошо, — шепчет она мне на ухо и чмокает в висок.
И тут я без предупреждения поворачиваю голову и прижимаюсь к ее губам. Мы целуемся, приоткрыв рот, почти не касаясь друг друга языками. Может, впоследствии мне бы удалось объяснить все это случайностью, если бы я вдобавок не гладил прохладную, влажную щеку Тамары. Ее соблазнительные, словно созданные для поцелуев губы как будто машинально охватывают мои, открываются им навстречу, хотя я вовсе не уверен, что она отвечает на мой поцелуй. Ритмичный стук дождевых капель прерывает только шуршание шин такси, проезжающих по лужам. Наконец я отрываюсь от Тамары, она смотрит на меня с изумлением, чуть приоткрыв рот.
Минуту мы не сводим друг с друга глаз, мои губы горят от нашего поцелуя. Наконец Тамара медленно кивает, словно отмечает в памяти случившееся, смущенно улыбается и спрашивает:
— Что это было?
В ее голосе не слышно раздражения — лишь приятное удивление и любопытство.
— Сам не знаю, — отвечаю я. — Мне вдруг показалось, что это нужно сделать.
— Что ж, тебе это явно удалось, — комментирует она.
— Прости…
— Не стоит, — перебивает меня Тамара, махнув рукой. — Не извиняйся. Мне и так неловко.
— Как скажешь.
Тамара подается вперед, снова обнимает меня и чмокает в щеку, словно аннулируя тот, первый поцелуй.
— Позвони завтра, хорошо?
— Хорошо.
Она улыбается мне на прощанье и уходит в гараж. Я смотрю ей вслед, пока она не поворачивает за угол, поднимаю воротник и шагаю к метро, испытывая странное ощущение оторванности от своей прежней жизни. Я чувствую себя так, словно наблюдаю за собственными хаотичными действиями со стороны. Перехожу через Бродвей к Седьмой авеню и поездам 1-го и 9-го маршрутов, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не кинуться со всех ног обратно в офис, в свою привычную нормальную жизнь. Я все еще чувствую губы Тамары на своих губах, помню их вкус, и поэтому по моему залитому дождем лицу расплывается идиотская улыбка. Мобильник вибрирует, я машинально поднимаю его к глазам и смотрю на экран. Шесть сообщений. Даже не доставая смартфон из кармана, я знаю, что почтовый ящик ломится от непрочитанных писем. Я выключаю звонящий телефон и засовываю в карман пальто — такой же безрассудный поступок, как и поцелуй с Тамарой.
Клэй разбил компьютер и пинал стены, но мне кажется, есть и другие, более спокойные способы сойти с ума.
Глава 19
Свадьба Раэля и Тамары. Мы с Раэлем и Джедом, облокотившись на барную стойку, поднимали тосты за нашу дружбу, а Тамара с подружками позировала для импровизированной фотосессии на танцполе. Заметив, что я на них пялюсь, Джед простонал: «О нет», и помахал рукой перед моими глазами, словно хотел вывести из транса.
— Только не это.
— Что? — переспросил я, не отрывая взгляда от девушек.
Джед поставил бокал джина с тоником на стойку и повернулся ко мне лицом; в зубах у него был зажат кубик льда.
— У меня есть одно правило насчет женщин, — заявил он.
— Нет у тебя никаких правил, — возразил я.
— Нет, есть.
— И это говорит человек, лишившийся невинности с собственной теткой, — фыркнул от смеха Раэль.
— Бывшей теткой, — поправил Джед. — Она тогда уже развелась с дядей Филом.
— Другое дело.
— Послушай меня, — продолжал Джед. — Это золотое правило.
— Ладно, — согласился я. — Валяй.
Джед запрокинул голову и отпил глоток джина.
— Начнем с того, что с женщинами как с грабителями: под дулом пистолета поневоле растеряешься.
Я отхлебнул виски-сауэр.
— При этом у тебя все равно есть правило.
— Всего шесть слов, — пояснил Джед, поставил бокал на стойку, упер в меня трезвый взгляд и выдержал театральную паузу. — Не встречайся с чертовыми подружками невесты.
Мы с Раэлем понимающе кивнули.
— Ну ты даешь, — произнес Раэль.
— Гениально, — добавил я.
— Смейтесь, смейтесь, — Джед печально покачал головой. — Вы еще вспомните мой совет и пожалеете, что не послушались.
— Объясни, — потребовал я.
— Подружки невесты — обман зрения. Оживленные, соблазнительные — словом, приукрашенная версия самих себя. На самом же деле они не такие. Это ложная реклама. В салоне красоты им сделали укладку и макияж. Платья с пышными кринолинами сшиты так, чтобы подчеркивать достоинства и скрывать недостатки. Иначе как объяснить, что они ухитряются так шикарно выглядеть в этих нелепых нарядах? К тому же, — Джед сделал паузу и показал нам пустой бокал, — ты явно навеселе.
Мы с Раэлем переглянулись и расхохотались.
— Я серьезно, — не сдавался Джед. — Снимаешь с них платье, а под ним полный набор: плохая кожа, обвислая грудь и задница, которая каким-то странным образом оказывается вдвое больше, чем ты думал. И самое печальное, что эта женщина тебе скорее нравится, чем наоборот, но вынести контраст между идеалом и реальным образом оказывается выше твоих сил.
