— Как?! Заклинанием?! Что это было за заклинание?!
— Длань Шамаша. Самое разрушительное из всего, чем я владею.
— Черт возьми… — пораженно прошептала Ванесса.
— Точно. Длань Шамаша решает любую проблему. Но я терпеть ее не могу.
— Почему?
— Ужасно выматывает, — угрюмо произнес Креол, по-прежнему не шевеля даже пальцем. — Силы не просто заканчиваются — они в минус уходят. Так что следующие два-три дня тебе придется таскать меня на закорках и кормить с ложки. Приступай.
Глава 26
Креол сказал чистую правду — его действительно пришлось грузить в таксокатер, как неодушевленный предмет. Он сохранял сознание, мог говорить, у него шевелились губы и двигались глаза, но за исключением этого — манекен манекеном.
Ничего не изменилось и к тому моменту, когда развалины Темилизера остались далеко позади, а впереди замаячил вожделенный ГИОТ.
Как рассказал Моргнеуморос, ГИОТ создавали на основе группы институтов — физического, инженерного, машиностроительного, приборостроительного, авиационного, военных технологий, искусственной гравитации и каких-то еще. Тут располагался целый научный городок, игравший огромную роль в развитии мировых технологий. В нем постоянно проводились хайгондийские и международные конференции, трудились светила научной мысли и совершались великие открытия, изменявшие лик планеты. Именно здесь, когда ГИОТ еще только начинал развиваться, был раскрыт секрет антигравитации и созданы первые антигравитационные машины.
ГИОТ стал одним из немногих мест, гарантированно защищенных от бича этого мира — скони. Его оберегало «Искусственное Небо» — белый купол с прозрачным верхом, воздвигнутый над всем городком. Под ним всегда стояла одна и та же погода, одна и та же температура. Эту систему создали незадолго до начала войны — для будущих инопланетных городов.
Моргнеуморос поведал, что именно благодаря «Искусственному Небу» ГИОТ пережил несколько бомбардировок. Здесь использовался бронепласт высочайшей прочности, теоретически способный выдержать даже попадание метеорита.
На практике это, правда, не проверялось.
Внутрь пришельцев пропустили далеко не сразу. Таксокатер довольно долго держали под прицелами лазерных установок, дотошно расспрашивали, изучали документы, сканировали. Белые панели раздвинулись, лишь когда охрана окончательно убедилась, что этот зеленокожий изуродованный тип — майор Дзе Моргнеуморос, бывший командир Семнадцатого Гравистрелкового батальона.
За воротами начался длинный туннель с полукруглым потолком. Судя по многочисленным мигающим глазкам, каждый пятачок здесь отлично просматривается и простреливается. В конце поджидал еще один пропускной пункт — всех проходящих обыскивали, досматривали, повторно проверяли документы. Огнестрельное оружие конфисковали, выдав взамен расписки. Белый Меч, поколебавшись, разрешили оставить.
— По какому делу следуете? — осведомился пограничник, возвращая Моргнеуморосу универсальный документ.
— Встретиться с профессором.
— Каким именно?
— Лакласторосом.
— Господин директор вас ожидает? — приподнял брови пограничник.
— Вряд ли. Но он будет мне рад.
— Вы его… знакомый? — с легкой брезгливостью спросил пограничник.
— Служили вместе, — пожал плечами Моргнеуморос. — Еще в те времена.
Пограничник с явным недоверием покачал головой. Сам он выглядел лет на сорок, а значит, было ему около тридцати. Как и большинству нынешних плонетцев, «те времена» мало о чем ему говорили. Он никогда не видел прежнего мира и довольно смутно себе его представлял.
Посовещавшись, пограничники приставили к гостям сопровождающего — лейтенанта Надиакорос, хмурую женщину объемистого телосложения, одетую в военную форму. Та заняла место на заднем сиденье таксокатера, изрядно потеснив Креола, Ванессу и лода Гвэйдеона. Мага это ужасно взбесило, но в своем нынешнем состоянии он мог только бессильно браниться.
Внутреннее пространство ГИОТ потрясало цветущим видом. Ни грамма скони — нигде, ни единого. Люди хорошо одеты и не проявляют никаких признаков болезней или истощения. Лица спокойные, довольные жизнью.
Над головой ярко светит солнце. Верхняя часть «Искусственного Неба» состоит из прозрачного бронепласта, похожего на сверхпрочный хрусталь. Под этим невидимым потолком и протекает жизнь научного городка.
Въездной туннель выходил на широкий проспект Науки — единственную улицу в поселении, делящую его на равные половины. К югу от проспекта вытянулись здания институтов, к северу расположилась жилая часть. Куда ни глянь, все утопает в зелени, на газонах во множестве растут цветы. Причем прохожие не испытывают перед этим богатством никакого почтения — многие, сокращая путь, преспокойно топают по траве.
— Вы бы табличку поставили, — посоветовала Ванесса — По газонам чтоб не ходили.
— А для чего же они здесь выращены? — удивленно посмотрела на нее Надиакорос. — Газоны для того и выращивают, чтобы по ним ходили, разве нет?
— Ну… у нас нет, — смутилась Ванесса.
— А для чего же их тогда выращивать?
— Ну… ладно, неважно.
— Нет, вы мне скажите, для чего их тогда выращивать, если не ходить? — настаивала Надиакорос.
Этот вопрос занимал ее еще довольно долго. Она допытывалась ответа, пока Ванесса не отвлекла ее, спросив про ярко-зеленую машинку, моющую мостовую. Похожая на прямоугольную тележку, та методично ползла по дороге, оставляя за собой блестящий след. Водителя видно не было.
— Там автоуправление, — разъяснила Надиакорос. — Автономный агрегат. Во внешнем мире таких уже не осталось, да?
— Мы не видели.
— Как же вы там живете-то, бедные… — сочувственно вздохнула лейтенант.
Повинуясь указаниям сопровождающей, таксокатер проехал до самого конца проспекта. Там он свернул на юг, в небольшой переулок, приведший к двухэтажному особняку, выглядящему ужасно старомодно.
И верно — Надиакорос откомментировала его как старейшее здание в городке. Собственно, именно вокруг этого особняка городок когда-то и начал расти. Рядом с парадным входом до сих пор еще висела потемневшая табличка, возвещающая, что триста с лишком лет назад здесь жил Косе Цеокалорос, родовитый аристократ и по совместительству — родоначальник плонетской космонавтики.
— Я в машине останусь, ладно? — попросил Корамборос.
Против никто не высказался — все понимали, что их водителю довольно трудно передвигаться пешком.
Временно утративший дееспособность Креол и без того доставлял проблемы. Ванесса и лод Гвэйдеон волокли его под руки, словно любимого дядюшку, наклюкавшегося на чьем-то дне рождения.
Любимый дядюшка при этом злобно шипел и ругался на древнешумерском.
