В большом пространстве бизнес-класса практически никого нет. Только четверо мужчин в плащах с меховыми воротниками (мне кажется, или они и правда на одно лицо?) и, разумеется, блондинка со своей дочерью. При виде Ивана они приветливо машут ему рукой. Может, предложить им возглавить его фан-клуб?
В самом конце салона примостился какой-то небритый тип с торчащими в разные стороны редкими волосами. Как и положено самому дисциплинированному пассажиру рейса, он уже пристегнул ремни и уснул.
– Люблю сидеть у прохода, так что пролезай к окну, – сообщает Иван.
Круто! Я люблю сидеть возле окна.
– Как мы ол.. олтично… отлично дополняем друг друга, – удивляюсь я вслух, садясь в огромное кресло. Ну ни фига себе, как они тут жируют, в бизнес-классах то!
Буквально через мгновенье после того, как мы усаживаемся, в проеме появляется наша фея – та, что с прической. Сколько лака она потратила на то, чтобы локоны лежали, не шелохнувшись? Одарив нас улыбкой, стюардесса застывает с выжидающим выражением лица.
– Дамы и господа, – раздается грудной женский голос в динамиках. С таким тембром самая тема – оказывать услуги сексуального характера по телефону. – Мы рады приветствовать вас на борту самолета компании «Аэрофлот».
– Ик! – неожиданно громко выдает Иван.
– Просим вас прослушать информацию…
– Ик! – дергается в своем кресле Иван.
Отлично! Теперь нас точно выведут.
Стюардесса между тем, словно фокусник, достает из-за занавески парочку ремней безопасности.
– Для того, чтобы застегнуть ремни безопасности…
– Ик! – не может справиться с икотой Иван.
Стюардесса, которая в этот момент демонстрирует, как именно закрываются замки на ремнях безопасности, косится в нашу сторону. Но улыбка ее все так же широка. Может, она ее, как и волосы, закрепила лаком?
– Для того, чтобы расстегнуть ремни безопасности…
Да взлетайте уже скорее! Можно подумать, кто-то слушает всю эту спасательную хрень… Может, лучше стоит коллективно помолиться перед взлетом?
Стюардесса убирает ремни и достает кислородную маску.
– Кислородные маски находятся над вашими сиденьями…
– Где? – Иван наклоняется и принимается шарить под собственным креслом рукой. – Ик! – доносится снизу.
Стюардесса, как героиня немого кино, прикладывает к лицу маску. Между прочим, она очень артистична, действует в лучших традициях системы Станиславского.
– Хватит паясничать! Пристегни ремень! – говорю я. Интересно, а где мой?
Обшарив все кресло, я понимаю, что сижу на нем. Кое-как вытащив ремень из-под собственной задницы, пытаюсь защелкнуть замок. Господи, как все сложно!
– Дай сюда! – Иван принимается застегивать на мне ремень.
За нашей возней наблюдает весь бизнес-класс. Впервые в стоимость авиабилета включена клоунада.
Наконец застежка щелкает, стюардесса убирает кислородную маску, невидимый пилот поворачивает ключ в замке зажигания (если у самолетов вообще бывают замки зажигания), и огромная туша авиалайнера оживает.
И вместе с ним оживает моя тревога. Ужас, притопленный алкоголем, всплывает наружу. Паника ледяным ежом встает в горле.
Невидимая тетка с эротичным голосом просит привести спинки кресел в вертикальное положение и отключить средства мобильной связи. Ледяной рукой я достаю из кармана куртки телефон, влезаю в функцию смс-сообщений и трясущимися пальцами набираю: «Я тебя люблю!». Потом ищу в телефонной книге номер мамы и отправляю ей готовое послание.
Самолет вздрагивает и начинает медленно сдавать назад. Огни в моем иллюминаторе плывут в ночи. Отчет о доставке все не приходит и не приходит. Черт, я не могу отключить телефон, пока не удостоверюсь, что сообщение нашло адресата! Наконец телефон хрюкает, и я, выдохнув, выключаю его. Потом нахожу руку Ивана и вцепляюсь в нее.
Он поворачивается ко мне. В его глазах – абсолютная отрешенность и какой-то потусторонний покой. Только зрачки расширены. Наверное, с такими лицами камикадзе отправляются в последний путь.
– Представь, что мы на американских горках! – говорит он.
– Угу! – киваю я.
Мне срочно нужно выпить! Желательно – что-нибудь покрепче. Уж лучше я буду думать только о том, как бы не блевануть себе под ноги, чем о том, что это, возможно, последний полет в моей жизни.
«Смерть в воздухе». Надпись стоит перед глазами. Это знак! Чем я вообще думала, садясь в этот гребанный самолет? Мамочка, мамочка, вытащи меня отсюда, пожалуйста! Я буду хорошо себя вести. Я уволюсь из «Слухов», насовсем. Пойду работать волонтером в хоспис. Буду подавать всем нищим в метро. Перестану пить так много кофе и ругаться матом. Подарю Машке свою сумку, которая ей так нравится.
– Тихо! – шепчет Иван, чувствуя, как я дергаюсь. – Все будет хорошо!
Господи, как же мне плохо!
– Слушай, нам, кажется, положена бесплатная выпивка? – спрашиваю я вполголоса.
– Ага.
– Мне надо выпить.
– Еще? – удивляется Иван.
– Еще, еще!
Самолет тем временем едет куда-то в ночи. Здание аэропорта из моего иллюминатора исчезло, зато теперь видны расставленные вдоль взлетной полосы фонари. Чуть дальше, у края поля – несколько самолетов с зачехленными турбинами, еще дальше – бетонный забор.
Надо взять себя в руки. Надо настроиться на хорошее. «Я привлекаю к себе позитивную энергию». «Меня ждет большое будущее».
– Девушка, можно вас! – зовет Иван стюардессу.
Та подходит к нам – на ее бейдже золотыми буквами выведено «Оля».
– Да?
– Оля, а можно нам виски? – просит Иван.
– Боюсь, что это невозможно, – разводит та руками.
– Почему?
– Мы подаем напитки только после взлета.
– Мы обалдеем до взлета. Можно сейчас? Очень надо!
– Не положено по инструкции.
На лице стюардессы – искреннее сочувствие. Можно подумать, ей действительно есть до нас какое-то дело!
– Послушайте, моя спутница боится летать, – переходит на интимный шепот Иван. – Ей нужно выпить, иначе с ней случится истерика.
Оля смотрит на меня – я делаю несчастное лицо.
– Не… не могу. Извините. Сразу после набора высоты – пожалуйста.
– После набора? Да он же, пока высоту наберет, до Питера долетит! – возмущается Иван.
– Таковы инструкции, – с сожалением качает головой Оля. – Хотите конфетку?
Пошла ты в жопу со своей конфеткой!
– Ладно, я потерплю, – говорю я.
Помедлив, Оля уходит за занавеску, я отворачиваюсь к окну.
