Как дайвер, Максим умел вязать морские узлы. В том числе топовый, плоский и рифовый, но, ни одного рифового узла на первый взгляд, видно не было.
Огромная куча – мала, высилась перед Максимом, на расстоянии трех метров.
– За что ты меня связал? – пропищала Юля, придавленная огромным мужиком в металлической кирасе, одетой прямо на голое тело.
– Для порядка девушка! – ответил Максим, ища лазами сержанта, который в начале схватки находился справа от него.
Придавленный разу двумя лошадьми, сержант дергал всем туловищем, пытаясь отодвинуться от лошадиной морды, которая тянулась к его голове.
Зубы у мохнатых лошадок, совсем не походили на лошадиные. Передние клыки больше пригодились бы матерому волчище.
"Такими зубками, ты лошадка сена не пожуешь!" – обрадовал мохнатую тварь Максим, кулаком влепив промеж глаз, настырному коняге.
Конек с волчьими зубами моментально понял намек и, обиженно рыкнул, сразу отдернул морду.
– Я читать тебе морали не буду! – пропел Максим, разрезая спереди капроновый трос на девушке, но сразу остановился.
– Надо мента освобождать! – мелькнула здравая мысль о сержанте, справедливо полагая, что в данной ситуации взрослый, сильный мужчина принесет больше пользы, чем девушка.
Поэтому надо казаха освобождать первым.
Правда, учитывая предыдущее поведение милиционера, это реально может привести к осложнениям, но риск благородное дело.
Подняв валявшийся широкий нож, Максим в минуту разрезал капроновый трос на сержанте. Разок, показав темное лезвие второй коняке, тянувшейся к ноге сержанта. Зубастая тварь сразу поняла намек и отдернула голову, сделав вид, что у нее просто затекла шея.
– Еще раз протянешь голову – отрежу! – по-русски пообещал Максим, внимательно посмотрев в глаза зубастому конику.
Черный как смоль, зверь ощерил в улыбке свои страшные зубы и потянулся к руке Максима.
Подспудно Максим знал, что коняжка улыбается, но все-таки опасения были: вдруг цапнет? Такими зубешками запросто можно отхватить руку!
Но все прошло мирно.
Черныш, как про себя назвал черного зверюгу Максим, вытянул сантиметров на сорок шею и даже зажмурился от удовольствия, когда рука человека коснулась его.
Максима как будто ударило током, едва пальцы коснулись шелковистой кожи животного.
По телу побежали мурашики.
– Ты смелый парень! Я такого зверя ни за что не согласился бы погладить! – восхищенно сказал сержант, оттаскивая худенького паренька в кусты.
– Зачем он тебе нужен? – спросил Максим, вытаскивая на свободное место Юлю, которая только сейчас потеряла сознание.
– Ты, я слышал, по-ихнему ботаешь. Нужно узнать побольше об этой стране. Для допроса молодой парень подходит лучше всего. Молодежь, как правило, менее стойкая и с ней легче возиться – быстрее достигаешь результатов, – пояснил милиционер, ткнув ножом в оголенное плечо парнишки.
Парень сморщился, но ничего не сказал, презрительно плюнув в сторону сержанта.
Парень хотел попасть в лицо, но промахнулся, попав на правый рукав форменной рубашки.
Сын степей, ловко поднырнул, но недостаточно быстро. Небольшой комок крови попал на форменную милицейскую рубашку.
Милиционера такая выходка пленника нисколько не расстроила.
– Прекрасно! – обрадовался сержант, делая зверскую рожу.
– Парень начинает реагировать! Спроси: как его зовут?
Максим произнес на туземном языке требуемую фразу.
Ответом было презрительное молчание пленника.
– Если он не будет говорить, то я сначала отрежу ему уши и заставлю съесть их, Потом медленно выколю глаза, а напоследок отрежу яйца, – спокойно сказал сержант, поглаживая пленнику правое ухо лезвием ножа.
Максим перевел все длинное предложение, стараясь говорить тем же безразличным тоном, что и мент.
Пленник вздернул подбородок и пошевелил разбитыми губами, не производя по-прежнему ни единого звука.
– Нужна воспитательная акция! – мирным тоном сказал милиционер, вставая со своего места.
Сделав три шага, сержант подошел к связанному здоровяку, который тряс головой, приходя в себя после падения с лошади.
Схватив двумя пальцами здоровяка за ноздри, милиционер дернул голову пленника вверх.
Поиграв ножом около горла, быстрым движением перерезал горло и сразу сделал шаг вправо.
– Так мы режем баранов! – будничным тоном сказал сержант, переходя к следующему пленнику.
Наклон. Быстрое движение и вторая широкая струя крови полилась на траву.
– Ты парень переводи! – крикнул сержант, наклоняясь над третьим пленником.
Как перевести слово баран, Максим не знал, интерпалируя любимое животное восточных людей в слова: «мелкое домашнее животное».
Зарезав третьего пленника, казах осуждающе покачал головой, взглянув на связанного молодого парня.
Максим тоже не отставал от пленника, с ужасом глядя на милиционера, который на глазах превратился в вурдалака. Про девушку говорить вообще не стоило. Короткий взгляд на девушку, показал – Юля лежит на боку, благополучно потеряв сознание.
– Я не вампир и не выродок! Мы с тобой мальчик на войне! Эти ребята без зазрения совести отрежут тебе, да и мне голову, не отягощая себя угрызениями совести, – негромко сказал милиционер, поясняя свои действия.
Милиционер поднял валяющийся на земле кожаный мешок и рванул завязки в стороны.
Подняв мешок на уровень пояса, резко перевернул его горловиной вниз.
Из мешка на траву посыпались отрезанные человечьи головы с еще не запекшейся кровью.
Головы были разные. Мужские, женские и даже две совсем маленькие – детские!
– Это иллюстрация того, что не такой уж я зверь. То что я сейчас сделал, много тысяч лет делали мои предки – потомки Чингиз-хана! – на горделивой ноте закончил милиционер.
Максим, ошарашено потряс головой.
Мальчику из интеллигентной городской семьи разом зачеркнуть все моральные ценности и забыть все, чему его учили полтора десятилетия! Стать диким кочевником было совсем не просто, особенно если с детских лет в тебя вдалбливали понятия добра, зла и современной морали, свойственные жителям двадцать первого века.
– Не смотри на меня так испуганно! В спецназе это называется экстренное потрошение! – жестко сказал сержант, отгибая голову жертвы, приготовленной для экстренного потрошения.
– Я все скажу! Только не убивайте моего дядю! – громко заверещал пленник, извиваясь всем своим телом. Парень стараясь подальше отползти от страшного соседа, который с такой легкостью резал его соплеменников.
