— Что ты умеешь? — наконец прямо спросил Креол.
Дайлариана безразлично пожала плечами. Лицо мага начало чернеть — эта наглая мелочь несказанно его взбесила. Да и вообще его всегда раздражали дети.
Ребёнок-колдун — что может быть отвратительнее? Разве что глисты, да и то сомнительно.
Так и не добившись ничего путного от Дайларианы, Креол приказал ей убираться с глаз долой. Всё такая же равнодушная, девочка-колдунья уселась на скамейку между седенькой старушкой Сачирой и свиноподобной толстухой Майто.
Одиннадцать серых плащей принялись совещаться, решая, кого из присутствующих принять в свои ряды. Креол угрюмо хмурился, не в силах остановиться на ком-то одном. Ванесса тоже озадаченно кусала губу.
Судя по всему, сильнейшая из нынешних красных Плащей — Кебракия Мудрая. Но она наотрез отказывается. Чрезвычайно силён Торай Жизнь, но и ему это неинтересно. Себастиус Трансмутатор — несомненный гений, но с головой у него изрядные проблемы. Рорд отец в былые времена был великим колдуном, но сейчас он просто пустая оболочка. Способности Дайларианы Агонии потрясают, но ей всего пятнадцать лет и у неё крайне сомнительное происхождение.
Кто же остаётся? Остаются Верус Паук и Кодера Ясновидящая. Среди тех красных плащей, что хотят и могут надеть серый плащ, эти двое — самые лучшие.
Креол долго переводил взгляд с одного на другую и недовольно морщился. Честно говоря, в сравнении с теми же Клевентином, Асанте, Руорком и Муроком эти двое слабоваты. К тому же Верус уже очень стар, его лучшие времена позади.
Кодера… Кодера сравнительно молода и очень амбициозна… пожалуй, она действительно самый логичный кандидат… но Креолу почему-то очень не хотелось вводить её в Совет. Не нравилось ему что-то в этой женщине. Очень уж она лебезила перед ним, очень уж заискивала, очень уж старательно изображала преданность — лицом, словами, жестами, даже аурой… но Креол подсознательно чувствовал фальшь.
И вообще он всегда с подозрением относился к Зрящим.
— М-да… — процедил Креол, разглядывая субтильную колдунью. — Какие будут предложения?
— Получается, у нас в Совете теперь пятеро серых, — задумчиво произнесла Ванесса. — Если взять ещё одного, будет шестеро…
— М-да?.. — пожевал губами Креол. — И кого же ты тогда предлагаешь?
Ванесса повела глазами, указывая на… Креол проследил за её взглядом, и его губы растянулись в улыбке.
— Чрево Тиамат, а это выход… — пробормотал он. — Эй, полотенце!
— Ты это мне? — повернулся длик.
— Тебе-тебе. Хочешь вступить в Совет Двенадцати?
В зале стало так тихо, что стало слышно, как бьются сердца. Серые плащи воззрились на Креола удивлённо, «красные» — ошеломлённо, Кодера Ясновидящая — яростно.
— Можно, — подумав пару секунд, согласился длик. — Но без прозвища. Я не испытываю потребности в именах и кличках. Я просто длик.
Тишина взорвалась бешеным шумом. Красные плащи повскакали с мест, протестуя, топая ногами, выкрикивая что-то нечленораздельное. Кодера Ясновидящая, напротив, упала на скамью, дрожа в приступе дурной злобы. Все её мечты и надежды только что были растоптаны.
А вот серые плащи от души веселились. Шамшудцин хохотал и хлопал в ладоши, Хобокен размахивал над головой треуголкой, счастливый за товарища, Ванесса тихо посмеивалась в кулак, глядя на бешеное лицо Кодеры.
Тивилдорм Призрак неодобрительно покачал головой, однако возражений не высказал. Для соблюдения формальностей было проведено голосование — девять «за», один «против», один воздержался — и длик легко запрыгнул в свободное кресло.
— Кстати, серый плащ я носить не буду, — сообщил он.
ГЛАВА 11
В двенадцатигранном зале Совета вновь воцарилась тишина. Красные плащи успокоились, крики и топот смолкли. Тивилдорм Призрак, взявший на себя роль спикера, поднялся со своего места и надтреснутым голосом провозгласил:
— Объявляю действующий состав Совета Двенадцати! Креол Разрушитель! Тивилдорм Призрак! Шамшудцин Чёрный! Ванесса Внезапная! Гвэйдеон Серебряный! Хобокен Железный! Клевентин Предатель! Лакласторос Зелёный! Асанте Шторм! Руорк Машинист! Мурок Вивисектор! И… и белый кииг. Без имени и без прозвища. Испортил всю церемонию.
Махнув призрачной рукой, Тивилдорм уселся на место. Да, он любил, когда всё шло в строгом соответствии с церемониалом. Что здесь плохого?
К плечу Креола склонился костлявый колдун в синем плаще ― Гвен Зануда, личный секретарь, перешедший по наследству от Бестельглосуда Хаоса. Кто-кто, а он был действительно предан новому начальству ― ведь ему наконец позволили восстановить выбитый глаз! Снова глядя на мир в оба, Гвен чувствовал себя ужасно счастливым.
— Владыка Креол, если не возражаете, хотелось бы решить вопросик с календарём, ― заискивающе попросил Гвен.
— С календарём? ― переспросила со своего места Ванесса. ― Что там с календарём?
— Сущий пустяк, ― достал блокнотик Гвен. ― Не могли бы вы сообщить мне даты вашего рождения, высокочтимые повелители?
— Зачем? ― не понял Креол.
— Согласно обычаю, дни рождения членов Совета Двенадцати являются государственными праздниками.
— Класс! ― мгновенно оживилась Ванесса. ― У меня двадцать первого мая!
— Записал, благодарю, ― черкнул пером Гвен. ― Что насчёт вас, повелитель Гвэйдеон?
— Я родился четырнадцатого эскаллора, ― ответил паладин.
— О-о… а что за число это будет по нашему календарю?
— Эскаллор ― шестой месяц каабарского года.
— А… я запишу четырнадцатое июня, ― принял решение Гвен. ― А вы, владыка Креол?
— Пиши двадцатое января.
— Благодарю за информацию. Повелитель Лакласторос?..
— Мм… ― задумался карлик-мутант. ― Полагаю, если пересчитать даты сообразно с в-вашим календарём, м-мой день рождения будет соответствовать двадцать в-восьмому января.
— Превосходно. Владыка Тивилдорм и повелители Шамшуддин, Хобокен и Клевентин снабдили меня нужными данными ещё в прошлом месяце, а дни рождения повелителей Асанте, Руорка и Мурока и без того известны всей стране уже много лет… Значит, остался только повелитель… э-э…
— Просто длик, ― дружелюбно сказал длик.
— Очень жаль, что ваше имя неизвестно… ― посетовал Гвен. ― Это вызовет определённые осложнения в некоторых…
— Моё имя останется при мне, сожалею, ― развёл лапками длик. ― И дата моего рождения тоже.
— Вы что, и этого никому не говорите? ― устало повернулась к нему Ванесса.
— Нет, просто не считаем нужным запоминать такую бесполезную информацию. Какая разница, в какой конкретно день ты родился? Я даже не уверен, сколько мне лет ― двести семьдесят три или двести семьдесят четыре. Возможно, даже двести семьдесят пять, я не уверен. Количество прожитых лет не изменится от того, известно ли оно мне или неизвестно, ― так какой же смысл их считать?
