Книга Мастер ветров и закатов, страница 84. Автор книги Макс Фрай

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мастер ветров и закатов»

Cтраница 84

Но некоторые вещи действительно даются мне так легко, что самому не верится. В частности, путешествия между Мирами – шаг за дверь, и я уже в Хумгате. Что в свое время было действительно трудно – научиться не попадать туда всякий раз, когда я переступаю очередной порог. Но с этим я худо-бедно справился, выработал полезную привычку тормозить у каждой двери, волевым усилием напоминать Миру, что я пока не собираюсь его покидать, и только потом идти дальше, по своим делам. Со стороны эта заминка уже почти незаметна – так все говорят.

То есть путешествовать между Мирами мне гораздо легче, чем этого не делать. Можно сказать, я всегда одной ногой там.

Все это я говорю к тому, что утащить Нумминориха в Хумгат мне было очень легко. В этом я с самого начала не сомневался. Но как пойдет дальше – этого даже весь мой богатый предыдущий опыт не мог подсказать.

Хумгат, или Коридор между Мирами, в нашей магической традиции принято описывать как некоторое непостижимое пространство, заполненное особой разновидностью пустоты, соприкасаясь с которой, человек как бы перестает существовать, но одновременно остается собой – даже в большей степени, чем в обычных обстоятельствах.

Я довольно много об этом думал и пришел к выводу, что Коридор между Мирами – это все же не столько пространство, сколько особое состояние сознания, находясь в котором, человек временно разрывает все связи с реальностью, как бы вовсе перестает быть, зато обретает способность переходить из одного мира в другой и даже подчинять эти перемещения собственной воле – при условии, что она достаточно сильна.

Моя воля, как выяснилось, сильна чрезвычайно. В обычной жизни она предпочитает проявляться как можно реже, тщательно замаскировавшись под обычное упрямство. Зато в Коридоре между Мирами из меня всякий раз вдруг вылезает самовлюбленный тиран с замашками властелина мира, заранее уверенный, что вся Вселенная только и ждет возможности подчиниться его очередному капризу. К счастью, ничего особенного я в этом состоянии обычно не хочу – только попасть в какое-то заранее выбранное место, желательно к определенному времени – как и любой путешественник между Мирами, стремящийся поскорей вернуться к привычному режиму бытия.

Хотя пару раз мне удавалось захотеть немного задержаться в этом немыслимом то ли состоянии, то ли все-таки пространстве. И теперь, задним числом, я понимаю, что провел там лучшие часы своей жизни. Или даже ее лучшие вечности. Но повторить эксперимент все равно пока не стремлюсь – такой вот парадокс.

В этом смысле Нумминориху со мной действительно повезло: я надежный спутник для путешествий между Мирами. И достаточно опытный, чтобы осознавать там присутствие другого человека. И даже поддерживать с ним связь – способом, немного похожим на Безмолвную речь, только вместо проговаривания слов приходится рисовать перед мысленным взором подвижные и переменчивые образы. Мне это почему-то гораздо легче дается. Может быть, потому, что в Хумгате мне все легко.

Вот и сейчас я сразу понял, что Нумминорих по-прежнему чует – если не запах нашей спящей Королевы, то нечто очень на него похожее. А значит, вполне подходящее, чтобы взять след.

В обычных обстоятельствах я бы крикнул ему: «Отлично, давай же, бегом туда!» А в Хумгате нет слов, зато есть воля и воображение, поэтому достаточно просто увидеть, как мы оба устремляемся по незримой, но отчетливо существующей тропинке, сотканной не из запаха, не из света, не из смутных чужих воспоминаний о себе, но из суммы этих слагаемых, разделенной на наши представления о том, как должен выглядеть путь.


Вообразить действие, находясь в Коридоре между Мирами, означает его осуществить. Поэтому следующим моим впечатлением был тусклый свет ночника и голос Нумминориха, который сказал:

– Грешные Магистры, какая же тесная каморка!

На самом деле обыкновенная комната, бывают и меньше. Просто уроженец Ехо, да еще и владелец дома в Новом Городе, где земля дешева, вполне может испытать приступ клаустрофобии в любом помещении, не дотягивающем размерами до спортзала.

Но у Нумминориха была проблема посерьезней.

– Макс, – деревянным голосом сказал он. – Ты не переживай, если я вдруг… немножко отключусь. Запах!

Я сразу сообразил, в чем дело. То, что для меня просто спертый прокуренный воздух запертой спальни, где, вероятно, уже не первый день лежит человек, недостаточно живой, чтобы проснуться, но недостаточно мертвый, чтобы не потеть, – довольно неприятно, но вполне выносимо – для нюхача почти смертельный удар.

Я метнулся к окну, дернул ручку, распахнул его настежь. Комната мгновенно наполнилась морозным, а потому очень свежим воздухом. Я силком подтащил к окну Нумминориха, который к этому моменту прислонился к стене и уже начал медленно сползать по ней на пол. Помог ему высунуться наружу, придерживал, чтобы не упал. За окном было темно, но судя по количеству людей и автомобилей на улице, далеко внизу, не ночь, а сравнительно ранний вечер.

– Так лучше? – спросил я. – Или тоже невыносимо?

– Вполне выносимо, – заверил меня Нумминорих. – Довольно тяжело, потому что все запахи незнакомые, не за что зацепиться. Но уже не тошнит, и в глазах не темно. И, слушай, так интересно!

В этот момент я окончательно перестал о нем беспокоиться. Когда человек говорит «интересно», – гибель ему явно не грозит.

Я оставил Нумминориха у окна, огляделся, оценивая обстановку – отдельная квартира-студия, кроме нас тут явно никого, входная дверь заперта, отлично, значит в ближайшее время нам никто не помешает – и подошел к разложенному дивану, где спала женщина, такая миниатюрная, что я не сразу разглядел ее в ворохе одеял. Выглядела она, прямо скажем, неважно – как всякий тяжело больной человек. Щеки ввалились, губы побелели, пересохли и потрескались, кожа приобрела землисто-зеленый оттенок. Но даже под этой предсмертной маской можно было разглядеть чрезвычайно симпатичную молодую девушку. Не настолько ослепительную красотку, как белокурая Королева, которой она была в своем сне, но таких, пожалуй, и вовсе не бывает. Я, по крайней мере, не встречал.

Только теперь я осознал, что оказался совершенно не готов к возложенной на себя роли знахаря. О летаргическом сне я знаю только из прочитанного в детстве романа Уэллса «Когда спящий проснется» и прочей художественной литературы. О том, как разбудить такого спящего, в книжках не говорилось ни слова – выходило, что нужно терпеливо ждать сто лет, пока он проснется сам. Такой подход совершенно меня не устраивал.

– Ну что? – спросил Нумминорих. – Она живая? Есть кого будить?

– Живая, – неуверенно сказал я. – Вроде дышит. Слушай, стыдно признаться, но я не понимаю, как ее будить. Просто потрясти, что ли? Почему-то боюсь к ней прикасаться. Хрупкая такая, еще сломаю что-нибудь. Или сердце остановится от страха. Не целовать же ее, как в сказках, какой из меня принц? Совсем я у нас нынче беспомощный дурак.

– А твоим Смертным Шаром ее нельзя стукнуть? – деловито спросил Нумминорих. – А почему? Они у тебя что, не действуют в других мирах?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация