Впустил зверька в полной уверенности, что хозяева найдутся нынче же вечером. Достаточно обойти подъезд, и сразу обнаружатся оболтусы, неосторожно распахнувшие окно. Ну, или входную дверь. Кошки — великие мастера незаметно выскакивать из квартиры, за ними глаз да глаз.
Обошел с котенком на руках весь подъезд и еще три соседних. Не обнаружив желающих забрать свое сокровище, начал понимать, что влип. Но ничего не поделаешь, вернулся домой. Покрошил в блюдце куриную грудку из супа и с изумлением наблюдал мгновенное превращение маленького трогательного комочка в опасного хищника. Зверю с таким темпераментом и аппетитом следует подавать на ужин целого индюка. Причем живьем.
Прикончив курицу, апокалиптический клыкастый монстр немедленно обрел прежний невинный облик и нежно замурлыкал. Осторожно погладил котенка одним пальцем — как будто увеличил громкость. Мурлыканье заглушило не только деликатную фортепианную музыку за стеной, но и рев забуксовавшего во дворе автомобиля.
Вздохнул и пошел в кабинет писать объявление о находке. Думал: «Распечатаю, наклею во всех соседних дворах. И может быть, имеет смысл развесить несколько экземпляров по ветеринарным клиникам? Надо бы узнать, где ближайшие. И поискать в Интернете какие-нибудь специальные городские форумы о найденных и пропавших животных. Наверняка они есть. Не может не быть».
Тем временем найденное (оно же пропавшее) животное протиснулось в кабинет через неплотно закрытую дверь, забралось на колени и снова оглушительно замурлыкало. Погладил котенка — на этот раз не пальцем, а всей ладонью. Сказал:
— Не горюй, найдем твоих хозяев. Куда они от нас денутся.
Котенок перестал мурлыкать и громко, сердито мяукнул, почти тявкнул. Обхватил лапами руку, прижался к ней щекой — дескать, никуда тебя не отпущу. И сам не уйду — еще чего.
Изумленно спросил:
— Ты что, хочешь остаться у меня?
Громогласное торжествующее мурлыканье сотрясло стены.
Совсем растерялся. Сказал:
— Но я не могу… Ну сам подумай, что я буду с тобой делать? Никогда не держал кошек. И вообще никаких зверей. Даже не знаю, как тебя правильно кормить. И чем ты можешь, не приведи боже, заболеть. — И, прекрасно осознавая нелепость попытки объясниться с неразумным зверьком, добавил: — Тебе со мной будет скучно.
Если бы котенок умел говорить, он, несомненно, сказал бы сейчас: «А это уже совсем смехотворный аргумент». Но и так было понятно.
Сказал:
— Меня зовут Марк. А тебя будут звать Соус.
Объяснил:
— Просто ты такого же цвета, как сливочный соус, который делала моя жена. Специально к рыбе, которую я жарил. Знаешь, как было вкусно?
И заплакал, зарывшись лицом в меховой загривок, пахнущий теплой шерстью, топленым молоком и еще почему-то сырой землей.
Уже на третий день казалось, что котенок, сентиментально нареченный Соусом, был всегда. Всегда ел из фаянсового блюдца с незабудками, всегда, булькая от восторга, встречал на пороге, всегда прижимался носом к оконному стеклу, наблюдая за воробьями, всегда укладывался спать рядом с Марком, крепко ухватившись лапами за его руку — от меня не убежишь! — и тарахтел, как целая дивизия бархатных газонокосилок.
Теперь стало очевидно, что даже квартира заранее выбиралась с учетом Соусовых потребностей: достаточно просторная для игр и беготни, достаточно обшарпанная, чтобы не рыдать по ободранным стенам, с широкими подоконниками для дневного сна, балконом, худо-бедно заменяющим сад, и даже с двумя ванными комнатами: та, что наверху, — для человека, тесная и темная внизу — для кошачьего лотка. С этой точки зрения действительно идеальное жилище.
Кот, конечно, не способен защитить своего человека от лихих гостей и прочих бед. Однако кошачье присутствие в доме удивительным образом успокаивает человеческие нервы. Как будто рядом с котенком ты находишься под самой надежной охраной. Вроде бы понимаешь, что это не так, а все равно работает.
Прежде, проснувшись среди ночи в пустом доме от чьих-то громких безутешных рыданий, Марк одной рукой схватился бы за сердце, пытаясь унять его бешеный стук, а другой принялся бы шарить наугад в поисках подходящего оружия. И только потом сообразил бы, что плачущее навзрыд существо вряд ли представляет собой серьезную опасность для окружающих. Но и тогда бы не успокоился. И руки небось тряслись бы от избытка адреналина, нащупывая в темноте провод ночника или коробок спичек.
А теперь даже не вздрогнул. Сперва вообще не обратил внимания — мало ли кто там плачет за стеной. Всякое бывает. Перевернулся на другой бок и приготовился спать дальше. Соус недовольно мяукнул, шлепнул мягкой лапой по затылку — дескать, чего вертишься, смирно лежи. Это было так смешно, что проснулся окончательно. И только тогда понял, что рыдают вовсе не за стеной, а где-то совсем рядом.
Включил свет, огляделся. Вроде бы никого. Может быть, в коридоре? Или вообще внизу? Все двери нараспашку, а акустика в квартире очень хорошая, хоть и странная, как во многих старых зданиях: в одной точке слышно все, что происходит в доме, а уже в метре от нее — полная тишина, если что, не докричишься.
Подумал: «А может, мне просто мерещится? Вообще-то, сойти с ума в моем положении совершенно нормально. А вот упорно оставаться нормальным — сущее безумие с моей стороны».
Невольно ухмыльнулся собственному мрачному каламбуру. За неимением иных свидетелей спросил котенка:
— Ты тоже слышишь, что кто-то ревет? Или это моя персональная галлюцинация?
Соус зевнул, потянулся, с недовольным видом спрыгнул с постели и выскочил в коридор, а потом громко, демонстративно затопал по лестнице вниз. Плач, откуда бы он ни раздавался, незамедлительно стих. Марк немного помешкал и отправился следом за котенком. Подумал: «Ладно, покормлю его лишний раз, если уж подскочили. А сам, может, чаю попью».
Свет включать не понадобилось, гостиную озаряла полная луна, на удивление крупная и торжественная, как театральная люстра. Марк подивился причудливому эффекту: самый удаленный от окон угол был освещен гораздо лучше, чем остальное помещение. Но тут же понял, что дело не в луне, просто в углу появился некий дополнительный источник света. Подумал: «Я все-таки молодец, схожу понемножку с ума. Купить новый торшер, не приходя в сознание, — это надо уметь. Интересно, когда успел-то? Вроде бы весь день вообще из дома не выходил. Впрочем, если я действительно псих, это мне только кажется».
Соус явно не одобрял новый предмет интерьера. Занял диспозицию на условно безопасном расстоянии от источника бледного света, выгнул спинку и шипел на противника, как самый настоящий большой кот. Невозможно не рассмеяться.
Спросил сквозь смех:
— Ну и чего ты разошелся? Вечером тебя все устраивало. Не скандалил.
Подошел, чтобы погладить рассерженного котенка, и только тогда понял, что в углу вовсе не торшер. А просто очень большое светящееся пятно. Оптический, так сказать, эффект. Стало быть, никаких покупок в бессознательном состоянии. Сумасшествие отменяется. Или все-таки не отменяется? Просто переписываем диагноз. Вместо «провалы в памяти» — «зрительные галлюцинации». И слуховые заодно. Потому что светящееся пятно задергалось и разразилось новой порцией рыданий. Горьких, навзрыд.
