– Э-э, Женетт… госпожа… – Я сбился: хрен его знает, как к ним обращаются, демиургам, особенно когда они в чужом мире. – Как вы меня нашли?
– Это не я, – улыбнулась блондинка, – это Машура. Она меня сюда привела.
– А… э-э… – Похоже, в словаре у меня остались одни гласные. – А как вы Машуру нашли?
– Она меня позвала.
– Как – позвала?
Тут гот-герл не выдержала:
– Очень просто! Если бы ты воспользовался для разнообразия мозгом вместо места на Жо, то сам бы понял, как! – И добавила, оглядевшись по сторонам: – Может, пойдем уже? Пялятся на нас все…
– Пойдем, – растерянно согласился я. – Только… А «животных» куда?.. Правда, в Бобруйск?
– Всего лишь в кабинет биологии, – хихикнула Женетт. – У них как раз по расписанию. А точнее, в шкафы с чучелами.
В голове у меня мелькнула картинка: четверка бандерлогов, распластанных в стеклянных витринах между траченными молью зайцами, утками и хорьками. Я заржал, да так и поплелся за драконом и Машурой, икая от смеха. Первое, что бросилось в глаза, когда мы вышли на школьное крыльцо, был ярко-желтый «ламборджини», торчавший в центре парковки, как притворившийся игрушкой боевой трансформер. В животе щекотнуло подозрение, быстро выросшее в уверенность, когда я увидел, как мои спутницы преспокойно направились к чуду техники и дизайна. Смешок замер на губах, сменившись беспокойством, – кажется, в машине был безупречно-белый салон. Я же не колибри, насажаю там пятен!
– Левцов, а Левцов, – донеслось мне вслед. Девятый «Б» курил на ступенях. – А чё это за «женщина в белом»?
– Моя тетя, – сымпровизировал я, подтягивая предательские штаны. – Из Бразилии.
– Где много-много диких обезьян, – протянул Антонов. Никто не засмеялся.
22
«Ламборджини» скользила по улицам бесшумно и мягко, будто это была не машина, а летающая тарелка. Жаль, из-за пробок она не могла показать, на что способны загнанные под хищный капот лошадиные силы. Я скрючился на заднем сиденье – казалось, малейшее движение оставит на сверкающей белизной обивке позорные пятна. Вопросы роились в голове, как неутомимые пчелы, даже в одном ухе начало гудеть. Я не выдержал и подал голос:
– Маш, может, я и дундук, но до меня так и не доперло, как ты смогла вызвать дракона… то есть госпожу?
Машура глянула на Женетт, сосредоточенно лавировавшую в потоке городского транспорта, и обернулась ко мне:
– Да все просто было. Не понимаю, как ты не догадался.
Если она хотела заставить меня осознать глубины собственной тупости, то ей это прекрасно удалось.
– Я как встала сегодня, стала думать: а что, если госпожа оставила след? Сообщение о том, где ее искать, которое мог бы найти и понять только ты? Как бы тогда она это сделала?
Передо мной забрезжил слабый свет:
– Спрятала послание на остановке? Но где? Мы же там все углы обглазели, ждавши…
Я покосился на демиурга, но разговор ее явно развлекал, и помогать мне она не собиралась.
– Конечно, на самом видном месте! – торжествующе провозгласила Машура. – Таком, которое просто невозможно просмотреть. Ну, доктор Ватсон? Какие у вас версии?
Она что, все утро «Шерлока Холмса» смотрела по ящику? Я стал припоминать, что бросилось мне в глаза в пластиковой ракушке – ну, кроме голых пельмешек.
– Да там только рекламы были, – сдаваясь, покачал я головой.
Новоявленная сыщица возвела очи к лику Женетт с выражением, говорящим яснее слов: «Вот видите, с кем приходится работать?»
Женетт внезапно сжалилась и мягко бросила через плечо:
– Я подумала, что если чуть подправлю текст, напишу что-нибудь совершенно абсурдное, ты обязательно обратишь внимание и…
Тут меня озарило:
– Пошлю эсэмэску с текстом «pojar»!.. А ты что, уже мобильник успела освоить? – подозрительно воззрился я на Машуру.
– Не мобильник, а айфон! – гордо поправила она. – Мне тетя Лена утром показала…
– Тетя? – я критически поднял бровь, но девчонка не обратила на мою мимику никакого внимания.
– И как звонить, и как эсэмэски отправлять. Вот тогда я и вспомнила про службу 01 – странной мне показалась эта инструкция…
– А с чего это тетя Лена, – гнул я свое с упором на тетю, – взялась тебя образовывать?
– Ну, Лиан, – Машура захлопала на меня накрашенными ресницами, делая жалостные глаза, – я же сирота из Саратова! Меня не только образовывать надо, но и откармливать, одевать, причесывать, – сиротка ткнула в свой парикмахерский шедевр, – и вообще всячески развивать.
– Да вижу уж, как тебя развили, – пробурчал я. – Лучше б и дальше в лаптях шлепала… то есть в тапках.
– Да ну тебя, – надулась Машура, – ты прям как Динеш, противно даже.
– Спокойствие, дети, – вмешалась в начинающуюся свару Женетт. – Не будем ссориться. Лиан, моя дочь проявила немалую изобретательность, чтобы вызволить тебя из беды. Я приехала на ее вызов, как только получила СМС. Машура позвонила твоему другу, и он после некоторого убеждения объяснил, где тебя искать.
– Ваша кто? – нахмурился я, несколько запутавшись в родственных связях.
– Дочь, – улыбка дракона поплыла в зеркале заднего вида. – А как же мне еще называть мое собственное создание?
Пока я размышлял над главными вопросами бытия, «ламборждини» вырулила на Невский. Машура глазела по сторонам и вертелась на сиденье так, что я испугался, как бы из-под ее зада не пошел дым. Восхищенные взвизги вроде «Ой, какой мужик с конем!» (Аничков мост), «…мальчик на колесах!» (парень на роликовых коньках) и «…водокачок!» (фонтан) начали меня серьезно раздражать, так что я выпалил:
– Маш, а про Торбук ты маме своей рассказала?
Дитя демиурга заткнулось на полуслове и чуть сникло:
– Угу.
– А про ЭРАД?
– В общих чертах.
Я перевел взгляд на отражение Женетт в зеркальце, один круглый глаз дракона был устремлен на дорогу, другой внимательно наблюдал за мной. У меня пятки похолодели:
– Вы э-э… наверное, ужасно сердитесь?
Женетт терпеливо вздохнула, как мамаша, почуявшая, что любимый отпрыск снова наделал в штанишки.
– Сержусь. На саму себя.
– Потому что такого лузера выбрали?
– Потому что вовремя не разглядела сущности Ноала, – тряхнула Женетт платиновой гривой.
– И что же теперь… – скис я. – Ничего нельзя сделать? Финита ля комедия? Унитаз?
Дракон моргнула по-совиному и вывернула руль:
– Давай об этом поговорим дома.
Желтое «НЛО» мягко вкатилось на вылизанную до блеска парковку. Клумбу у бокса украшала аккуратная табличка: «Г-жа Д. Е. Миург».
