Ада со стоном опустилась на пол, поджала под себя ноги и свернулась в клубок.
Дура. Какая же она непроходимая дура! Интересно, сколько людей должны будут ее предать, чтобы Адель наконец поняла, что никому нельзя доверять?
– Марк, – прошептала она, – Марк не такой.
В ее голове вдруг возник голос Лауры.
«А чем он отличается? Что ты вообще помнишь о нем? Любить людей вообще бессмысленно, им плевать на тебя».
– Не Марку.
«Он просто псих, который давно уже забыл не только тебя, но и себя. Ты не можешь его спасти. Никто не может».
– Но я должна! Иначе Охотник убьет его!
Ада сжалась в комок.
– Я должна, иначе Охотник убьет его! Убьет, убьет.
Она всхлипнула и открыла глаза.
Гнев, страх и отчаяние куда-то исчезли. Она знала, что ей делать. Схватила с кровати сумку, нацепила берет на голову и моргнула.
Миг – и она уже очутилась в совсем другом месте.
Адель открыла глаза и начала оглядываться, пытаясь понять, куда попала. Это не было похоже на больницу. Старые, исписанные граффити стены, отклеивающиеся тут и там обои и отваливающаяся штукатурка, мусор под ногами.
Когда глаза привыкли к царящему здесь полумраку, Адель заметила в углу какие-то тряпки. Пригляделась и увидела что-то похожее на подушку и одеяло. Постель была сооружена прямо на полу, а рядом с ней…
Ада подняла с полу фотографию с отцом. Значит, он тоже ее хранил? Карточку, на которой обнимал человека, которого считал лучшим другом? Человека, которого потом убил?
Адель почувствовала, как снова поднимается внутри нее ярость. Она вгляделась в лицо Охотника, но никак не могла поверить, что улыбающийся юноша превратился через несколько лет в отвратительного безумного монстра. Она сжала в ладони фотографию и очутилась в больнице.
Огляделась. В коридоре никого не было. Ада, озираясь по сторонам, прошла к палате брата. Ей казалось, что вот-вот кто-нибудь ее заметит, но по коридорам никто не шел. И тишина, неестественная тишина вокруг, это пугало сильнее всего. Никогда в больнице не было так тихо.
Ада дошла до палаты, в ушах отчетливо раздавался каждый шаг. На секунду она помедлила перед дверью, но внутри звучали тихие голоса, и Адель вошла.
Она сразу увидела Марка. Он лежал, раскинувшись на кровати, и, кажется, спал. А над ним…
– Отойди от моего брата! – закричала Адель. Но Охотник как будто ее не слышал. Он стоял, склонившись над Марком, и что-то ему шептал.
– Отойди от него!!!
Ада подбежала к кровати. Взмахнула рукой, и Охотник отлетел к окну. Тряхнул головой и поднял на Адель невидящие глаза.
– Не смей. Больше. Трогать. Мою. Семью, – задыхаясь, сказала Адель. Она вскинула руку вверх, и Охотника швырнуло об потолок. Он крутил головой и дергался, пытаясь высвободиться, но Ада держала его сильно.
– Ты никогда больше не сделаешь нам ничего плохого, – с ненавистью сказала она. Посмотрела в окно. Четвертый этаж. Что будет, если он упадет отсюда?
– Адель, – послышался голос позади.
Ада обернулась и увидела, что Марк очнулся. Она бросилась к нему.
– Что с тобой? Все хорошо? – Она схватила его за руки, прижала ладони к себе. – Марк, скажи что-нибудь!
– Не… надо.
Ада сжала зубы. Ярость клокотала в ней.
– Он убил нашего отца, – с трудом выговорила она. – И хотел убить тебя.
– Не… надо. – Марк повел головой из стороны в сторону.
Позади что-то рухнуло.
Ада развернулась и увидела, что Охотник стоит у окна. Черт, она слишком отвлеклась.
Адель выставила вперед руку, намереваясь снова швырнуть старика к потолку.
– Ты хочешь знать, как все это было? – вдруг спросил он.
– Что? – опешила Адель.
– Ты хочешь знать, – издевательским тоном сказал он, – как все это было? Как все это… на самом деле… было?
– Говори, – зло улыбнулась Адель. – Если хочешь жить – говори.
– Твой отец променял Мирград на дом с клушей-женой и двумя орущими спиногрызами, – прохрипел Охотник. – Он больше не хотел чудес, не хотел даже выдумывать. Он оставил нас умирать, оставил созданный им город.
Аду трясло. Она смотрела в красные глаза Охотника, и ее трясло от дикой ненависти к нему.
– Он ушел, хотя я умолял его не делать этого, не бросать Мирград. Но он не слушал, не слушал… Я пытался его убедить, даже угрожал ему, но Первому было все равно. Он слишком долго жил обычной жизнью, так что стал забывать, каково это – быть частью Мирграда, создавать что-то для него. Мы не виделись очень долго, много лет. А потом… Потом я встретил его уже в нашем городе…
– И убил его, – прошептала Адель.
– Слушай… Ты же хочешь знать, как все это было? Как он умер.
Дверь с грохотом распахнулась.
– Замолчи!
Охотник изменился в лице. Улыбка пропала с его потрескавшихся губ. Он пошарил в кармане и вытащил нож.
– Здравствуй, Лаура.
Наставница тяжело дышала, будто долго бежала. Она откинула волосы со лба и дьявольски улыбнулась, обнажив острые клычки.
– Ну, здравствуй, Охотник.
– Все рассказываешь байки, Лаура?
– Как и ты?
– О нет. – Охотник затрясся. Сальные пряди упали ему на лицо. – О нет, я давно уже хочу рассказать одну историю, страшную историю.
– Не смей говорить это девочке! – Лаура вся напряглась. Охотник осклабился и вдруг понесся вперед и кинул нож.
Лаура вскинула руки, и мужчина отлетел назад. Зазвенело, разбиваясь, стекло, и темное тело, больше похожее на груду тряпья, сорвалось вниз.
Брошенный нож завис в воздухе и со звоном упал на пол. Из дыры в окне дул холодный, пронизывающий ветер. И тишина, какой не бывает в больнице.
Глава 20
Несколько секунд Адель смотрела на разбитое окно, пытаясь осознать, что произошло. Ее колотило, как в лихорадке, но наконец она пришла в себя.
– Марк! – Адель бросилась к брату. – Марк, все закончилось, все позади, Марк.
Ада тормошила брата, но он никак не реагировал. Лишь слегка повернул голову в ее сторону, словно пытаясь понять, кто это перед ним.
– Адель, ну я же… – начала Лаура.
– Молчи! – крикнула Адель, не дав ей договорить. Она боялась, что наставница все испортит, сделает так, чтобы все свершилось. Она боялась, что после ее слов уже ничего не исправить.
– Марк, – позвала она брата. – Все же закончилось, Марк. Все закончилось.
