Он просидел на галерее до тех пор, пока данниты на берегу и на плотах пробудились, привели в порядок мех, сняли тенты, защищавшие от дождя, погрузили корзины со съедобными плодами и развернули паруса. Вскоре рой катамаранов покинул гостеприимный берег, затем вода у края бревен вспенилась и забурлила – это стали трудиться таинственные бхо, прикрепленные к днищам плотов, – и флотилия медленно, с неторопливым величием выплыла из бухты.
Позавтракав сладкими мучнистыми клубнями и беловатым соком харири, Дарт поднялся на смотровую площадку. Роль ее выполняла кровля третьего этажа, обнесенная столбиками с перилами; здесь стоял большой барабан с деревянными колотушками и находились два барабанщика и три сигнальщика с горнами-раковинами. У барабана маячила плотная фигура Кордоо. Он грыз продолговатый оранжевый плод, сплевывая за перила мелкие семечки.
Приблизившись к адмиралу, Дарт досадливо сморщился, крякнул и с натугой присел.
– Милость Элейхо к тебе, почтенный Кордоо! Пусть не опускается твой хвост!
Адмирал вытер сок с заросшего рыжей шерстью подбородка и повернулся к нему.
– Дважды Рожденный? Хрр… Слышал я, что ты перепил Рууна? Шира очень гневалась… Кричала так, будто ее терзают водяные черви.
– Я ее успокоил. Синий период – лучшее время для того, чтобы успокаивать женщин.
– Верно, – согласился адмирал, швыряя за борт шкурку от плода. – Но все-таки жаль мне вас, самцов рами! У каждого – по самке, а то и по две-три… и каждую надо успокоить и наделить дитем… Великий труд! От того и живете вы меньше циклов, чем ваши женщины.
– Лучше жить недолго, но весело, – возразил Дарт, поворачиваясь к корме. – Но я хотел бы поговорить об иных вещах, сын двадцати отцов. Взгляни на реку – здесь она петляет, мы видим ее до поворота, а что за мысом… во-он за тем… – он показал рукой, – мы разглядеть не в силах. А значит, не заметим, как подкрадывается враг.
Река в этих краях была другой, чем около острова Вау – не то чтобы петляла, но плавно изгибалась, поворачивая то к землям рами, то к зеленым джунглям, обители волосатых дикарей. Кроме мысов и отмелей, заросших высоченным тростником, тут попадались островки и даже целые архипелаги, иногда песчаные и низкие, но временами покрытые лесом или нагромождениями скал. По этой причине река просматривалась лишь на два-три лье, и флот тиан мог незаметно приблизиться к даннитам.
Кордоо, однако, молчал и лишь подергивал хвостом. Видимо, тактический гений не относился к числу его достоинств.
– Нужно разведать, где находятся вражеские корабли, – пояснил Дарт. – Отправь людей на маленьких плотах под парусами. Они быстроходные; спустятся вниз по течению, увидят тьяни, повернут и догонят нас. Или разложат костер на берегу и подадут сигнал дымами. Мы будем знать, что враг вблизи, и успеем подготовиться.
– Нас много, мы сильны и всегда готовы, – важно произнес адмирал и, махнув хвостом барабанщику, велел притащить еще плодов.
Но Дарт не отступал. Он не хотел, чтоб этих сборщиков фруктов и плетельщиков корзин передавили, как беспомощных цыплят.
– Тьяни бьются топорами, их нельзя подпускать близко, а копья у наших воинов слишком короткие. На прошлом привале я видел тростник – синий тростник, высокий, прямой и прочный. Подходит для копий… Надо сделать их подлиннее и вырезать щиты из таато. Тьяни мечут дротики…
– Откуда ты знаешь? – Кордоо взял оранжевый плод с подноса, принесенного барабанщиком.
– Знаю. Я сражался с тьяни.
– Где? – Сок брызнул на рыжую шерсть адмирала. – Просветленная сказала мне, что ты пришел из далеких краев… кажется, с изнанки нашего мира… Там тоже есть бесхвостые жабы? Удивительно!
Дарт пропустил эту реплику мимо ушей.
– Тьяни – воинственное племя, почтенный, воинственное и жестокое… Числом их не испугаешь, только силой! А силу нужно показать… Покажешь – они, возможно, отступятся, и все обойдется без крови. Длинные острые копья и щиты – это сила… Готовность – тоже сила.
– А что еще? – спросил адмирал без особенного интереса.
– Еще – камни. Ваши воины не умеют метать копья, и быстро этому не научишься. Пусть бросают камни… прикажи, чтоб собрали побольше. И надо объяснить им, как бороться с огнем, если тьяни подожгут плот. Взять запасные паруса и тенты, смочить как следует водой и…
Хвост Кордоо дернулся налево, затем – направо, верхняя губа приподнялась, обнажив внушительные клыки, – он смеялся.
– Вы, рами, такие беспокойные существа! Наверное, потому, что на каждого самца приходится слишком много самок… Камни, щиты, длинные копья и мокрые тенты!.. Хрр… Может, еще хвосты обрубить, чтоб не мешали в драке? – Вытянув шерстистую лапу, адмирал подтолкнул Дарта к лестнице. – Иди, Дважды Рожденный! Иди, отыщи Рууна и выпей с ним тьо! Пей, если тьо тебе на пользу! Шира покричит, а ты ее успокоишь… Тоже приятное занятие. И да будет с вами обоими милость Элейхо!
– И с тобой, почтенный, – хмуро буркнул Дарт, направляясь к лестнице.
Кордоо, Судья и адмирал, сын двадцати отцов, имел множество достоинств, но предусмотрительность, кажется, в их число не входила.
Глава 9
Тиан напали в предрассветный час, когда фиолетовый цвет джелфейра сменился нежно-лиловым, и лиловый оттенок поблек, уступая розовым тонам. Напали не с реки, а из леса, что стало полной неожиданностью; видно, мысль, что внезапность равняется победе, была не чуждой их вождям.
В прошлый вечер даннитский флот причалил к берегу за полуостровом – обширным, изогнутым, словно крючок, участком суши, вдававшимся в речные воды на пару лье. Примерно такой же была его ширина, и Дарт, будь его воля, разбил бы лагерь с внешней стороны крючка, откуда поток просматривался на большое расстояние. Но Кордоо решил по-своему: обогнув полуостров, флотилия встала во внутренней бухте. Место, впрочем, было отличное: пологий песчаный берег, а за ним – плодовый лес, где деревья росли просторно, не мешая друг другу и не создавая помех для фуражиров.
Как, впрочем, и для атакующих – они миновали лес и молча обрушились на спящих. Дарт, бродивший по галерее, не сомневался, что флот тиан бросил якорь у внешней части полуострова, невидимой из-за густых деревьев, и, вероятно, ждал, когда успокоятся речные воды. План их атаки казался ему безупречным: видимо, предполагалось, что пешее войско нападет из леса и свяжет противника боем, а корабли, преодолев течение, ударят в тыл. Клещи, мелькнула мысль, смертельные клещи… затем – бойня и полное уничтожение… Он встряхнул задремавшего часового и ринулся к лестнице.
Половина даннитского воинства спала на плотах, в жилых башенках и под тентами; другая половина – в основном экипажи малых кораблей – предпочитала ночевать на берегу, у костров, в которых пекли мясные плоды, под прикрытием тех же тентов и древесных крон. Все они – или почти все – были обречены: чешуйчатые, переколов часовых, рубили подпорки, и мокрая ткань падала на спящих, лишая возможности к сопротивлению. Дарт, взбегавший по спиральной лесенке, видел блеск тианских секир, мерно вздымавшихся и опадавших в утреннем полумраке; секироносцы шли густой цепью, не утруждая себя убийством, а только сваливая тенты. Но за ними двигались шеренги тиан с копьями и дротиками, острия которых уже обагрились кровью – похоже, тех несчастных, что ночевали под деревьями. Атакующих на первый взгляд было немалое число – сотен восемь или десять, а может, и побольше тысячи: когда Дарт взлетел на смотровую площадку, воины еще выходили из леса.
