Княжич с ходу взметнулся на спину оборотню, и тот пустился бежать что есть мочи. Изба испустила громогласный рев, подобный клекоту исполинской выпи, бросилась следом, но довольно скоро завязла меж вековыми стволами. Бегать взапуски по этакой чаще столь громоздкое чудище не могло…
А изнутри доносился безумный вой поджаривающейся старухи:
- Спалили бабушку, спалили!!! Призываю Лихорадок, Лихоманок, на вас, на ваши головы!!! Приидите, сестры, возьмите их, наведите порчу, наведите муки!!! Смерть, смерть, смерть!!!
Эти крики и проклятья преследовали Ивана с Яромиром еще очень долго…
- Хорошо хоть, нож вернул… - пробурчал Серый Волк, огибая разлапистые ели. - Мне без этого ножа худо было бы…
- Нож… - шмыгнул носом Иван. - Я из-за твоего ножа пальца лишился! Как я теперь без мизинца-то?
- А на кой тебе мизинец? Да еще левый? Что с него проку?
- А-а-а! А в носу ковырять знаешь как ловко?… было… Эх, такой палец был…
Княжич еще очень долго смотрел на свою четырехпалую ладонь и обиженно шмыгал носом.
- Не расстраивайся, Иван, и без пальца люди живут! - весело крикнул Яромир. - Главное, чтоб девки любили!
- Ну, это, конечно, да… - согласился Иван. - А что это там за деревьями полыхает?… Эвона как красиво!…
- Заря, вестимо. Погоди чуток - еще полпоприща, и выйдем на открытое место, а там уж и Ратич твой, как на ладони…
Однако Яромир ошибся. Полыхала отнюдь не заря. Точнее, не только она…
То догорал Ратич.
Глава 7
Яга Ягишна, средняя из трех сестер-ведьм, все еще стучала и вопила. Однако уже совсем слабо - несмотря на сверхъестественную живучесть, даже баба-яга вполне способна умереть. Дым ел глаза, становилось все жарче…
Силы оставляли поедучую ведьму. Старуха-людоедка уже только бессильно шипела и корчилась, тщетно пытаясь хоть что-нибудь наколдовать - проклятая печь, которую она сама же и зачаровала никого не выпускать на волю, теперь обернулась против хозяйки…
- Проклинаю… - еле слышно прохрипела она.
- Кого? - послышался холодный равнодушный голос.
И в следующий миг заслонка отлетела, словно ее рванул сам Святогор, - задвижка сломалась, петли вылезли из пазов с мясом. У бабы-яги тотчас открылось второе дыхание - она выметнулась из печи, готовая убить, разорвать, сокрушить того, кто так необдуманно ее освободил… но тут же резко остановилась.
Посреди избы стоял тощий старик в железной короне, безучастно глядящий на беснующуюся ведьму.
- Кащеюшка, ты ли?… - облегченно прошамкала баба-яга. - Да как же вовремя-то!…
- Я всегда вовремя, - безразлично ответил Кащей Бессмертный, отбрасывая печную заслонку и разворачиваясь к выходу.
Обожженная, обгоревшая, полузадохшаяся баба-яга семенила рядом, искательно заглядывая в глаза кошмарному старику. За дверью ее лицо исказилось в блаженной улыбке, волосатые ноздри шумно втянули свежий воздух.
Изба, перехваченная Кащеем, настороженно стояла меж деревьями, переминаясь с лапы на лапу. За ней виднелся вытоптанный след-бурелом - будто десяток лосей прошел единым строем.
- Ох, Кащеюшка, я уж не чаяла живой-то выбраться, думала - все, конец бабушке пришел… - ухмыльнулась редкими зубами она. - Ты каким часом здесь-то, а?…
- Так, мимо пролетал, - пожал плечами Кащей, вступая в колесницу, запряженную летучим змием. - Решил вот заскочить, показать тебе новую невесту. Взгляни - хороша ли?
- Ой, хороша!… - одобрительно кивнула старуха, глядя на сладко спящую красавицу. - Часом, не боярина ли Патрикея дочка?… та, что за Игоря-князя замуж вышла?… та, что еще у сестрицы моей младшенькой ведовству обучалась?…
- Она самая.
- Ну, Кащеюшка, ты ходок! - хихикнула баба-яга. - У живого мужа жену выкрал?!
- Уже не живого. Князя Игоря я убил.
- И правильно! - скрипнула зубами старуха. - Я ж тебе не сказала - это братец его младшенький меня в печку законопатил! Братец! Да еще Волха сынок с ним был - середульний, шерсть песья!…
- Сын Волха? - проявил легкий интерес Кащей. - Забавно. Хек. Хек. Хек. И куда же эти двое направились?
- Да куда?… Известно, куда! К братцу небось, в Ратич!… Фу, фу, фу! Не найдут уже братца-то, а?… - хихикнула Яга Ягишна, подталкивая Кащея локтем. - Как раз на похороны успеют!
- Да, похороны будут большие, - равнодушно кивнул старик. - Я разрушил весь Ратич. Змей Горыныч сейчас везет домой ратников и добычу.
Баба-яга разинула рот. Желтые глазищи пораженно выпучились, она растерянно глядела на Кащея, а потом прошептала:
- Дак ведь это… дак ведь князь Глеб-то… он же мстить полезет!… Он же войска соберет - войной на тебя пойдет!…
- Именно, - согласился Кащей. - И я буду его ждать. Хек. Хек. Хек.
- Ах вот оно как… - задумчиво оскалилась старуха. - Ой, ладно придумал, ой, ладно!… Давно пора!… Давно!… Ой, а меня ли не примешь к себе, а?… В компанию-то?… Силушки больше нет терпеть, так уж охота намстить им всем!… Не пожалеешь, Кащеюшка, я уж для тебя так расстараюсь, так расстараюсь!…
- Тогда собирай манатки, старая, и перебирайся к моей столице, - равнодушно приказал Кащей. - Я сейчас как раз созываю всех наших. Уже очень скоро Русь падет перед моими ордами.
- Да я мигом, Кащеюшка, мигом! За мной не заржавеет! - встрепенулась бабка.
Кащей хлестнул крылатого змия вожжами и тот начал разбегаться - подняться в воздух с лесной поляны было для него нешуточной задачей. Однако он с ней справился.
Через несколько минут сзади послышался свист и рев. Кащей обернулся - его нагоняла огромная железная ступа для толчения льна. Старуха, сидящая в ней, изо всех сил загребала воздух железным же пестом, набирая все большую скорость. Сзади оставался бурлящий воздушный кокон, словно пронесся ураган или грозовая туча.
Поравнявшись с Кащеем, бабка бросила пест на дно ступы и схватила метлу - это орудие она использовала для торможения. Прутья завихрились деревянным водоворотом, и ступа начала замедлять ход, подстраиваясь под более медленного змия. Тот яростно зашипел, выдыхая клубы пара, - неожиданный соперник ему не понравился.
- Ну что, Кащеюшка, наперегонки?! - весело прошамкала Яга Ягишна, скалясь заостренными зубами.
- А где изба? - спросил старик.
- Догоняет, куроногая! - отмахнулась старуха. - Вон, вона, глянь-ко - видишь, деревья валит?…
Кащей замедлил ход и обернулся - действительно, в чаще уже виднелась свежая просека. Избушка на курьих ножках перла напролом, снося стенами молоденькие елочки и огибая более старые. А выбравшись на равнину, она разогналась по-настоящему, безуспешно стараясь догнать хозяйку.
