За ними принесли кучу крашеных деревьев, на ветвях которых висели пряники и коврижки, а также львов, орлов и драконов, отлитых из сахара. Между городами, деревьями и животными возвышались груды яблок, ягод и орехов. Но на это добро все взирали уже равнодушно.
Гости вполне насытились.
Княжье пиршество продолжалось своим чередом, звенели чары, провозглашались здравицы, яства и питие убывали на глазах. Однако сам князь все больше смурнел. По правую руку от него стоял воевода Дунай, по левую - святой отец Леонтий. И оба, не прерываясь ни на миг, что-то тихо-тихо нашептывали своему господину.
Яромир ел благочинно, но поросшие шерстью уши стояли торчком, буквально впитывая каждое слово. Чуткий слух оборотня не пропускал ничего говоримого в этой палате.
И слышимое ему очень не нравилось.
- А скажите-ка мне - правду ли говорят, что Кащей Бессмертный набег на Тиборское княжество сделал? - неожиданно спросил Всеволод. - Дошли до меня слухи, что его татаровья Ратич пожгли да разграбили, а всех жителей перебили почем зря. Так дело было, али брешут?
- Брешут, княже, брешут!… - запищал Мирошка.
Иван открыл было рот, но под столом его ударили по ноге. Княжич возмущенно развернулся - на него невинно взирал Яромир. Такой взгляд бывает только у несмышленого младенца, только что обгадившего пеленки и очень сим довольного.
Остальное посольство хранило гробовое молчание. Даже боярин Фома хоть и ворчал непрестанно, а все ж не пожелал брать на себя такую ответственность. Пусть уж братец Бречислава и дальше старается - язык у него неплохо подвешен…
- А еще слышал я, что середульний Берендеич, Игорь Ратичский, тоже погиб, - вновь заговорил князь Всеволод, так и не дождавшись вразумительного ответа. - Сказывают, сам Кащей ему башку свернул, будто куренку. Собственноручно. Так ли было, али вновь брехня?
- Брехня, княже, брехня!… - снова запищал скоморох.
Иван, попытавшийся было ответить князю, замычал от боли - Яромир снова врезал ему по щиколотке.
- У, волчара позорный!… - простонал княжич, растирая ушибленное место.
- Что? - не расслышал Всеволод.
- Ничего, княже, то Иванушка костью рыбьей подавился, - ласково ответил Яромир.
- Костью, говоришь?… - задумчиво погладил бороду Всеволод.
- Костью, ага.
- Костью… вот оно как… Ну ладно, не о том речь. Еще дошло до меня, что Глебушка, шабер мой любезный, клич бросил, воев к Тиборску созывает. Правда ли? И если правда - зачем ему то потребовалось?
Князь Всеволод подождал еще немного, но, если не считать очередного вопля со стороны Мирошки, ответа по-прежнему не дождался. Дорогие гости лишь беспокойно переглядывались, не решаясь встретиться глазами с грозным хозяином.
- Ну?! - топнул ногой Всеволод. - Долго ли мне еще ждать?! Верно ли мне доносят, что Кащей Бессмертный после долгого перемирья нарушил границы и объявил войну Тиборску?! Что молчите?!
- Может, подавились?… - наивно захлопал глазами скоморох. - Рыбьими костями! Все единовременно! А что - и такое бывает!…
Яромир только хмурился и супил брови. Опасения оказались не напрасными. Князь Всеволод уже обо всем прослышал - и теперь родство с Глебом Берендеичем потеряло изрядную толику прежней выгоды… Бесполезен сейчас князь Глеб в качестве зятя - даже вреден.
- Преувеличивают сильно, княже, - наконец открыл рот оборотень. - Не все, конечно, брехня, но все ж преувеличили сильно…
- Вот как?… - добродушно улыбнулся в бороду Всеволод. Однако глаза его оставались колючими и настороженными. - Отрадно слышать. И насколько же сильно? Что там на самом деле было?… Э?…
- А на самом деле был там небольшой набег, и только-то. Видно, застоялась кровь у Кащея, захотелось развлечься чем-нибудь, потешить душу стычкой молодецкой.
- Да есть ли у него душа-то?… - пробурчал сквозь зубы отец Леонтий.
- Было бы о чем говорить, княже! - развел руками Яромир. - Так уж меж соседями заведено - сегодня один у другого чуток отщипнул, завтра наоборот. Князь Глеб оттого людишек и кликнул - хочет ответный набег сделать, посчитаться с Кащеем.
- Ну, раз всего только набег, я спокоен, - откинулся на спинку трона Всеволод. - Успокоил ты меня, дружка, благодарствую. Можете дальше яствовать, гости дорогие.
Яромира его подчеркнуто ласковый голос нисколько не обманул. Князь ему не поверил. А значит - нужно держать ухо востро…
- А что же вина так мало на столе?! - неожиданно возвысил голос боярин Фома. Он как-то очень незаметно успел захмелеть. - Меды, квасы… где настоящее питье, княже?!
Князь Всеволод смерил боярина тяжелым взглядом и сухо молвил:
- Апостол Павел в свое время говорил - пейте мало вина веселия ради, а не для пьянства: пьяницы царства Божия не наследуют. Но если тебе слова святого не в упрек, боярин, так ты скажи только - я распоряжусь доставить всего, что твоей душе угодно.
- Да уж неплохо бы… ай-й-яй!!! - по-бабьи взвизгнул Фома Мешок.
- Что, и боярин тоже рыбьей костью подавился? - приподнял брови Всеволод.
- Вестимо так, княже, - насмешливо улыбнулся Яромир, поправляя скатерть. - Что-то в севрюге костей многовато…
- А по мне - так в самый раз, - внимательно посмотрел на него князь, отщипывая кусочек рыбы с услужливо поднесенного блюда и зачерпывая ковшом-налёвкой из серебряной братины.
- Ну, на чей вкус, на чей вкус… - неопределенно повертел рукой оборотень. - А что, княже, не пора ли уже и невесту представить? Сватовство еще веснусь состоялось, сговор летось был… пора бы уж и к жениху нареченную отправлять… После Покрова и свадебку бы как раз сыграли… За угощенье, конечно, благодарим от всей души, медовуха твоя хороша… но что же дочерь-то твоя доселева не вышла?
- Негоже так - гостей не почтить! - согласно пробасил боярин Фома. - До речи говоря - глянулся ли ей наш Глеб-то?
Вопрос был не празден. Само собой, лично Глеб Берендеич и Елена Всеволодовна пока ни разу не виделись, однако весной, когда сваты так и сновали туда-сюда меж Владимиром и Тиборском, будущие молодожены обменялись портретами. Насчет невесты сказать трудно, но лик жениха льстивые живописцы приукрасили изрядно. Глеб тогда бросил один лишь взгляд на свой портрет, пожал плечами и процедил сквозь зубы: «Еще б крылья пририсовать - и совсем ангелок будет…»
Впрочем, насчет невесты беспокоиться и не стоило. Три остальные дочери великого князя - Всеслава, Сбыслава и Верхуслава - особой миловидностью не отличались. Просватать их, конечно, просватали - княжеским дочкам женихи всегда найдутся - но не более того. А вот на руку младшенькой, вполне заслуженно прозванной Еленой Прекрасной, окрестные князья с боярами давненько точили зубы…
Боярину Бречиславу пришлось пойти на немалые ухищрения, чтобы столь лакомый кусочек достался именно Тиборску.
