Князь, услышав такое известие, поначалу отнесся к нему с недоверием. Даже по шее холопу съездил - не бреши, дурак! Однако ж когда боярин Фома Мешок, аж пыжащийся от важности, самолично явился доложить, что задание успешно выполнено, волей-неволей пришлось поверить.
Сейчас Всеволод Большой Гнездо восседал на троне рассерженным барсуком, выкуренным из норы лисицей. На злополучное яблоко он смотрел с нескрываемой ненавистью, нисколько не радуясь, что нежданно-негаданно стал обладателем этакого сокровища. Что ему это яблоко - ему б от нежеланных сватов избавиться, лица при этом не потеряв!
Прочие присутствующие сохраняли уважительное молчание. Молчали важные бояре, молчали суровые гридни, молчала многочисленная челядь. Даже скоморох Мирошка, вопреки обыкновению, не кривлялся и не молол вздора, а тихо сидел и царапал что-то на берестяном листке, время от времени беззвучно шевеля губами.
Боярин Фома впервые за очень долгое время смотрел на княжича с оборотнем без раздражения, даже с ласковостью. Кто-кто, а уж он-то радовался нешуточно - не придется стоять перед князем Глебом, безуспешно пытаясь найти оправдание провалившемуся сватовству! Бречиславки братец ведь верно сказал - с княжича спрос невелик, а с самого Яромира и подавно.
Все шишки на боярина Фому посыплются, как всегда.
- И где ж вы такое добро раздобыли-то? - задумчиво спросил князь Всеволод. - Тяжело, небось, было?…
- Да не! - помотал головой Иван. - Врезали разо… уй-й-й!!! Яромир, ты чего?!
- Прости, княже, я нечаянно, - заботливо отряхнул его от пыли оборотень. - Нога соскользнула.
- За нечаянно бьют отчаянно! - шумно засопел Иван. - А коли я тебе?… сапогом по коленке-то, а?…
- Ти-ха! - ударил кулаком по подлокотнику Всеволод. - Вы еще тут подеритесь перед моим троном!
Княжич с оборотнем послушно умолкли.
- Значит, нашли яблоко молодильное… - в бессчетный раз повторил князь. - Ладно… ладно… допустим… А откуда мне знать, что оно и в самом деле молодильное?! А?! На нем не написано!
- Так щас напишу!… - с готовностью достал писало
[45]
Иван, пытаясь вспомнить, как чертится реза «мыслете».
- Не юродствуй! - прикрикнул на него Всеволод. - Может, вы просто до ближайшего погреба дошли, да там и выбрали яблоко попригляднее! Яблок сейчас как раз завались - вон, на столе целое блюдо завалено, аж с горкой!
На золоченом столе, расписанном цветами и травами, и в самом деле лежало серебряное блюдо с кучей спелых яблок. Внешне они почти не отличались от того, что принесли Иван с Яромиром.
- Чем докажете, что яблоко сие - именно молодильное? - недобро прищурился Всеволод.
- Да ты, князь, сам попробуй! - обиделся Иван, протягивая драгоценный плод. - Попробуй, попробуй, воочью убедишься!
- Не верю я ему, княже!… - пропищал Мирошка. - И ты не верь!… Небось, навозу конячьего внутре напихал!…
- Ну, навозу не навозу… - пожевал губами Всеволод, -…а только все одно сомнительно что-то… Кто вас знает? Вдруг и в самом деле отрава какая? Вдруг чары худые? Нет уж, княжич, попробуй-ка лучше ты сам…
- Э-э-э… да я ж… это… - смутился Иван.
- Княже, да Иванушке ж всего двадцать годов, - лениво напомнил Яромир. - На него либо вовсе не подействует, либо в грудничка оборотит - что мы с ним таким делать будем?
Всеволод неопределенно дернул плечом. Безусловно, истина в речах этого дружки присутствовала. Не то чтобы владимирского князя волновала судьба Ваньки-Дурака, но все же…
- А вот нет ли у тебя, княже, какой-нибудь собаки старой или лошади?… - предложил Яромир.
- Княже!… - донеслось из боярских рядов. - Пожволь мне ишпробовать - поштрадаю уж жаради обшештва! Мне не привыкать!
Вперед выступил дряхлый-предряхлый старичок - трясется весь, на палку опирается, глаза потухли, щеки запали, на голове две седых волосинки, в бороде - три. Непонятно, как он вообще еще на ногах держится, старый такой.
- Дедушко Демьян?… - с сомнением посмотрел на него Всеволод. - В самом деле попробовать хочешь?… Так у тебя ж и зубов-то давно нет…
- И-и-и, княже, да што нам, богатырям?! - подбоченился старикашка. - Уж ражгрыжу как-нибудь! Не помолодею, так хучь нажрусь!…
Этот старичок в свое время действительно ходил среди первых хоробров на Руси. Демьян Куденевич, молодой боярин, родившийся в Переяславле Южном и служивший князю Мстиславу Изяславичу, когда-то знавал великую славу, многие годы воюя с половцами. Таких хоробров в народе величали Людьми Божиими - говорили, что сам Господь пособляет им на бранном поле.
Пятьдесят восемь лет назад, в 6656 году от Рождения Адама на Переяславль напала половецкая рать, возглавляемая Глебом Юрьевичем, сыном Юрия Долгорукого. Тогда-то Демьян Куденевич и свершил величайший из своих подвигов - всего лишь со слугой Тарасом и пятью отроками выехал в поле и обратил несметные полчища в бегство.
А другой раз и вовсе напал на многотысячную половецкую рать в одиночку, перебил великое множество, но и сам был исстрелян чуть не до смерти - думали, не останется богатырь вживе. Даже плакали по нему, будто по мертвому. Он и в самом деле после того долго спал мертвым сном, однако в конце концов все же поднялся на ноги.
Но прежняя мощь так и не вернулась - богатырь умер, остался просто человек.
После тяжелой болезни Демьян Куденевич покинул Переяславль и многие годы странствовал по земле Русской простым каликой. Когда же явилась старость, он осел в граде Владимире, был щедро обласкан Андреем Боголюбским, а затем его братом, и с тех пор жил спокойно, без забот и тревог. Никто не мог сказать точно, сколько годов ему сейчас - то ли восемьдесят, то ли девяносто, а то ли и за сотню уже перевалило. Поди разбери…
- Давай шуда, малец, - протянул руку престарелый богатырь. - Не шпорченое?
- Да вот те крест, дедушко Демьян, молодильное яблоко, волшебное! - перекрестился Иван, отдавая яблоко.
- Ну, жа твое ждоровье, княже!… - прошамкал старик, вгрызаясь в чудесный плод окостеневшими деснами. - Ух, шлашть-то какая!…
Под десятками жадных взоров Демьян Куденевич спокойно и неторопливо сжевал всю яблочную мякоть, оставив лишь узенький огрызок с черешком и зернышками. Дряхлый старик чинно утер губы, запачканные соком, и ожидающе посмотрел на Яромира.
- Ну что, дедушко?! - подался вперед князь.
- Да што-то пока не чуштвую… - неуверенно прислушался к ощущениям старичок.
В следующий миг он обмер, запнувшись на полуслове. Огрызок яблока выпал из ослабевшей руки и покатился по узорчатому полу. Демьян Куденевич дико закашлялся, повалился на колени, скрючился и затрясся, колотясь об пол, обуреваемый неудержимыми корчами.
