- Не знаю, но сейчас узнаю… - медленно вытащил из-за голенища нагайку Калин. - Кажись, где-то я ее видел…
- Да неужели запамятовал, господине?… - смело бросилась в атаку княгиня, без особого труда вырвавшись из лап обомлевшего Репрева. - Василиса Патрикеевна я, Игоря Ратичского вдова, Кащея Бессмертного супруга законная!
- Э?… - нахмурился татаровьин, чуть опуская нагайку. - Чего?…
- Да ты ж сам там был, сам видел, как царь наш меня в колесницу летучую поклал!… - грудью наседала на Калина Василиса. - То ли вправду с памятью беда?!
- Не припоминаю что-то… - почесал в затылке Калин.
- Да вы, гляжу, все здесь подурели! - уперла руки в бока княгиня, не давая кащеевым прихвостням и минуточки опомниться. - А в зале-то тронном?… На совете вашем?… Вы же все там были, когда меня ваши медные болваны приволокли!…
- Железные!!! - взревел Сам-с-Ноготь.
- Вот-вот! - обрадовалась Василиса. - Вот и тогда ты, господине карла, то же самое сказал! Хотя по чести, кому какая разница - железные ли, медные ли…
- Это как это какая разница?… - выпучил глаза Сам-с-Ноготь. - Ты, девка бестолковая, говори, да не заговаривайся!… Хотя да, теперь припоминается что-то…
- Не шибко ты похожа на кащееву наложницу… - с сомнением оглядел княгиню Калин. - Скорее уж на черного мурия…
- Она говорит правду, - пророкотал подошедший сзади Тугарин. - Василиса Патрикеевна - пятидесятая супруга нашего царя. Хотя я не понимаю, зачем на ее лице сажа - это так теперь принято среди человечьих самок? Зря - это некрасиво.
Василиса торопливо коснулась лица - так и есть, следы копоти. Сама не заметила, когда успела перемазаться. Видно, еще во время полета на Горыныче.
- И еще я не понимаю, что она здесь делает, - положил ей на плечо когтистую ладонь Тугарин, другой рукой отбирая у Репрева шапку-невидимку. - Все жены царя должны находиться в своем загоне… Я отведу ее туда.
Василиса протестующе пискнула. Но могучий людоящер приподнял ее за шкирку одной рукой, встряхнул, будто котенка, и с легкостью потащил к черному зеву Костяного Дворца. Калин, Репрев и Сам-с-Ноготь проводили их равнодушными взглядами.
- Сожрет, небось… - задумчиво сказал Калин.
- Как пить дать, - согласился Сам-с-Ноготь.
Глава 23
Солнце уже закатывалось, когда молодой богатырь верхом на громадном волке подъехал к берегу озера. Когтистые лапы еще некоторое время мерили тропинку, покуда впереди не показалась крохотная речушка, а рядом - старая водяная мельница. Рассохшееся колесо уже давно не вращалось, плотину размыло, жернов вовсе приказал долго жить. Если когда-то на этой мельнице и мололи муку, то еще в незапамятные времена, при дедах-прадедах.
Здесь эти двое и остановились.
Иван резво соскочил наземь, с наслаждением расправляя затекшие ноги и скидывая со спины тяжелую котому. Яромир кувыркнулся через голову и поднялся уже человеком.
- Приехали, - почесал волосатую грудь оборотень.
- Ага, приехали, - согласился Иван. - А куда?
- То ли сам не видишь?… Белое озеро.
- Мудрено не увидеть…
Здесь Иван против правды не погрешил. Озеро Белое - не лужица, его разве только слепой не заметит. С заката на восход тридцать верст с гаком, да еще полстолька - с полуночи на полудень. Берег в этом месте низкий, болотистый, а дно глубоко - только войди в воду, так сразу с ручками будет. А еще дальше - даже Змей Горыныч целиком нырнет, без остатка.
Вокруг старой мельницы в изобилии растут ивы, ольхи, березы. Голые ветви тоскливо протягиваются к озерной глади бледными руками мертвецов. Пожелтевшие листья еле слышно шуршат - в кроне устроили игру две молодые белки. У полуразрушенной плотины тихо шумит вода, мерцая в лучах закатного солнца. Ветра нет, лишь всплески рыб изредка беспокоият зеркальную гладь. В одном месте со дна поднимается струйка пузырьков - словно дышит кто-то тихонечко.
К восходу от Белого озера город лежит - Белоозеро. Через него большой торговый путь проходит - по реке, по Шексне. Растраивается он здесь, на три дорожки разбегается. На восход торговые гости в Тиборск едут, на закат - в Новгород и море Варяжское, на полудень - в Ростов, Ярославль, Владимир и еще дальше. Только на полуночь большого пути нет - там уже ничего интересного, одни только чудины да карелы дикие. А вот по самому озеру купеческие ладьи ходят вволю, возят товары из города в город, себе и другим пользу приносят.
И еще б охотнее ходили, кабы водяной так не пакостил.
- А чего мы тут-то? - шмыгнул носом Иван, с опаской поглядывая на старую мельницу. - Нехорошее же место, сразу видно…
- Конечно, - спокойно кивнул Яромир, открывая прогнившую дверь.
Та сразу противно заскрипела, взвизгнула и обрушилась - петли заржавели так, что уже ничего не удерживали. Княжич с оборотнем закашлялись от поднявшейся пыли. Иван еще и чихнул - громко так, смачно, оглушительно.
- Отворачивайся, когда чихаешь!… - брезгливо поморщился Яромир, вытирая забрызганное ухо. - Или хоть нос прикрывай…
Внутри было тихо и пустынно. Жернова давным-давно улетучились, колеса тоже. Только прогнивший насквозь погонный ларь одиноко болтался под потолком. Отовсюду пахло плесенью и запустением.
- Когда-то здесь жил старый мельник, - задумчиво промолвил Яромир. - Муку молол, пиво варил…
- Мельник - пиво? - удивился Иван. - И что - хорошее?
- Нет, как моча. А вот озерному хозяину нравилось - известно, водяные жабью икру за яство почитают, вместо сладкого киселя болотную тину пьют… Вот он старого мельника и привечал - всегда к нему захаживал пива выпить, в работе помогал. А как тот помер - запустела мельница. Никто здесь муку молоть не хотел - боялись водяного. Пытались его задобрить, тоже пивом угощали, да ему не пошло… Такую мочу, какую тот старый мельник варил, никто больше сварить не сумел - тут, видно, особое умение потребно…
- А мы чего сюда?…
- Водяного дожидать будем. Он за этой мельницей доселева приглядывает - беда, коли кого ночью застанет! Непременно утопить попытается. А ты чего встал?… Доставай харчи. Поработаем малясь, потом поужинаем, да на ночлег…
- Что, прямо здесь?… на мельнице?…
- Ну а где же еще?… - рассеянно откликнулся Яромир, ставя упавшую дверь на место и кое-как прикрепляя петли веревочками. - До полуночи эта рухлядь продержится, а больше нам не надо… Давай-давай, не ленись, открывай котому! Чего нам там боярыня в дорогу собрала?…
На скорую руку утолив первый голод, Яромир вытащил из котомы пару деревянных налопатников с железной насадкой, внимательно их осмотрел, звонко щелкнул ногтем и отправился в лес. Воротился он уже с готовыми заступами - сломал пару суков покрепче, да и приделал их заместо рукоятей. Долго, конечно, такие заступы не продержатся, но на некоторое время все же хватит.
