Оливер бросил короткий взгляд на Клео Вудворт. Она еще стояла к нему спиной, но плечи ее больше не вздрагивали.
– Знаешь, как у нас с Гвен начались близкие отношения? – спросил он, словно Клео могла читать мысли и давно уже обо всем знала. Но Клео не знала. – Это было на третий год нашей работы вместе, – сказал Оливер. – Мы забрали подозреваемого прямо из офиса, где он работал. Он был невысоким и худым. Нам нужно было его признание. После всегда появляются эти чертовы адвокаты и спускают всю нашу работу в унитаз. Но подозреваемый упрямился. Время кончалось. Я злился. Гвен злилась. Мы отключили видеозапись. Гвен ударила подозреваемого. Затем еще раз и еще. Она не хотела бить его по лицу. По крайней мере после она сказала мне, что не хотела. Я услышал хруст сломанного носа. Подозреваемый охнул, побелел, затем неожиданно вскочил со стула и набросился на Гвен. Он сбил ее с ног и навалился сверху. Кровь из сломанного носа хлестала, словно из крана. Все было в крови: его лицо, одежда, Гвен, пол под ними… – Оливер закурил еще одну сигарету. – Спустя четверть часа мы занялись с Гвен любовью. Это было в служебном туалете. Никто из нас не понял, как это случилось. Вот мы пытаемся отмыться от чужой крови, а вот я уже жадно целую ее в разбитые губы. Все остальное было как помешательство. Безумно быстро. Безумно страстно. Мы не говорили об этом, пока все не повторилось. Потом еще раз и еще…
– Вас возбуждала чужая боль? – спросила Клео.
– Нас возбуждало причинять боль другим.
– Но не друг другу?
– Нет.
– Это хорошо, – она улыбнулась. – Хорошо, что ты начал понимать это. – Оливер кивнул.
В тот день ему показалось, что он обрел близкого друга, такого, каким была для него Гвен Тэйлор. Только на этот раз он не собирался превращать дружбу в интимную связь. Хотя и дружба эта получилась совсем не такой, как он ожидал. Словно где-то на подсознательном уровне они так и остались врачом и пациентом. Или же это для Клео он всегда оставался пациентом? Сейчас, наблюдая за тем, как Клео разговаривает с Гиртом Делавером, он невольно сравнивал этот разговор с теми, которые она ведет с ним самим. Оливер прибавил звук, чтобы лучше слышать ее мягкий бархатистый голос. С ней Гирт, казалось, успокоился. По крайней мере до тех пор, пока не дошел до минувшей ночи и рассказа об уродливой твари, пришедшей в его дом.
– И эти тени! – он вздрогнул, замолчал.
Клео дала ему пару минут, чтобы успокоиться, затем снова ненавязчиво вернула к рассказу, к моменту, когда Гирт побежал в гараж, чтобы взять топор. И слова твари… Вернее слова Надин. В последнем Оливер почти не сомневался. Если бы еще не эти чертовы суставы, вывернутые в руке Надин наизнанку, да запись в базе данных о том, что Надин живет более ста лет…
– Ну, что скажешь? – спросил Оливер, когда Клео покинула комнату для допросов, чтобы принести пару стаканов кофе и новую пачку сигарет.
– В его крови точно не было обнаружено наркотиков?
– Нет.
– А логичного объяснения той изуродованной руки нет?
– Нет.
– И какие химикаты он использовал, чтобы уничтожить тело, тоже не определили?
– Даже хуже, – Оливер показал ей запись в базе данных о Надин Торн. Клео долго смотрела на даты.
– Забавная ошибка.
– Это не ошибка. Я проверил.
– И что это тогда, если не ошибка?
– Не знаю.
Оливер повернулся к экрану, на котором камера в комнате для допросов показывала Гирта Делавера. Он не двигался, сидел за столом, закрыв руками лицо. Начинался вечер. Тучи затянули небо. В комнате для допросов сгустились тени.
– Думаешь, Гирт псих? – спросил Оливер.
– А ты думаешь, нет? – Клео улыбнулась. – Но если тебе важно, врет он или нет, то я полагаю, что он верит в свою историю. В обе ее части. И в ту, где Надин самая красивая женщина, которую он встречал, и в ту, где она – уродливая тварь, которую он разрубил на части, а после ее забрали тени.
– С ума сойти можно.
– Это просто работа, – Клео подошла ближе, чтобы лучше видеть на экране монитора Гирта Делавера.
Где-то далеко громыхнул раскат грома. Было слышно, как за открытым окном начался дождь. По экрану монитора пробежала череда помех. Белый снег исказил изображение. Образ подозреваемого остался неизменным, но тени в углах комнаты задрожали.
– Ты видел? – спросила Клео.
– Видел что? – Оливер повернулся к экрану.
Помех стало больше. Темнота в комнате для допросов ожила, начала подбираться к Гирту Делаверу. Он не замечал ее, закрывая лицо руками. Оливер нахмурился. Клео подошла ближе к экрану. За открытым окном сверкнула молния. Раздался гром.
– Ты тоже это видишь? – недоверчиво спросила Клео.
– Наверное, это какие-то искажения… – Оливер замолчал.
Сгустившаяся темнота нависла над Гиртом Делавером, выросла, словно гигантская пасть, готовая проглотить свою жертву. Гирт вздрогнул, обернулся. Небо за окнами прорезала еще одна молния. Свет во всем здании мигнул, испугавшись оглушительного раската грома. Белая рябь застлала экран монитора. В этот самый момент Гирт закричал. Оливер выругался и побежал открывать дверь в комнату для допросов. Заперто. Свет в участке погас.
– Наверное, электронные замки заклинило, – сказал он Клео, заставляя себя успокоиться. Из комнаты для допросов доносились истошные вопли Гирта Делавера. – Этот псих просто боится темноты. Просто…
Из-под двери вытекла черная жижа. Оливер снова выругался, ударил плечом в дверь, еще раз и еще. Петли сдались раньше замков. Дверь затрещала, упала внутрь комнаты, в темноту, в безумие. Оливер замер, размахивая руками, чтобы не упасть следом за ней. Ожившие тени пожирали Гирта Делавера. Оливер видел, как разлагается его плоть, слезает с костей, растекается по полу черной жижей.
– Господи, помогите мне! – закричал подозреваемый.
Оливер попытался вытащить его из этих оживших теней. Рука Гирта сжалась в его ладони, словно рука тряпичной куклы, внутри которой ничего нет. Кости стали жидкими. Кожа лопнула. Слизь брызнула Оливеру в лицо. Тени метнулись к его руке. Боль обожгла сознание. Оливер вскрикнул, отпрянул назад. Клочья теней прицепились к его пальцам, пожирали их. Клео увидела, как плоть лопается, обнажая кости, и спешно отпрянула назад. Крик Оливера смешался с криком Гирта Делавера. Но крик Гирта стихал, захлебывался. Включился резервный генератор. Вспыхнул свет. Тени зашипели, начали плавиться, как мгновение назад под ними плавилась человеческая плоть. Лохмотья тьмы оставили руку Оливера, упали на пол. В комнате для допросов вокруг тела Гирта тьма все еще шипела и извивалась. Но свет жег ее, уничтожал. На крики прибежали другие детективы, но они увидели только оставшуюся от тела Гирта Делавера черную жижу. Оливер стоял, прижавшись к стене, сжимая здоровой рукой свою изуродованную правую руку.
– Тебе нужно в больницу, – сказала Клео.
